Харон: Дракон в воротах - Чалкер Джек Лоуренс. Страница 11

После небольшой паузы голос скомандовал:

– Напр-ра-а-а-ВО!

Мы немедленно подчинились.

– По одному, вперед – шагом марш!

В гробовом молчании мы осторожно двинулись вперед.

Холодный металлический пол обжигал ступни' – впрочем, здесь вообще царила жуткая стужа, как в хорошем морозильнике.

Челнок неожиданно оказался удобным и вполне современным, хотя жесткие кресла явно не предназначались для голых задниц. Я уселся в четвертом ряду и сразу же пристегнулся. Мое беглое впечатление оказалось верным – заключенных было одиннадцать человек.

Люк автоматически закрылся, перегрузка бесцеремонно вдавила нас в кресла, и челнок устремился к планете, унося обреченных навстречу судьбе.

Для тюремного транспорта корабль подозрительно хорош, с подозрением отметил я. Очевидно, один из тех, что регулярно курсируют между планетами Ромба.

Динамики захрипели, а затем раздался приятный женский голос. Я сразу же почувствовал себя гораздо лучше.

– Добро пожаловать на Харон, – проворковала невидимка словно от чистого сердца. – Вам, по-видимому, не надо объяснять, что Харон – конечный пункт путешествия и ваш новый дом. Хотя отныне вы не можете покинуть систему Ромба Вардена, зато автоматически перестаете быть заключенными и становитесь гражданами Ромба. Вы не подчиняетесь юрисдикции Конфедерации уже на борту нашего корабля – коллективной собственности Ромба Вардена, флот которого насчитывает четыре пассажирских челнока и шестнадцать грузовых транспортов. Совет системы – официальная инстанция, осуществляющая управление Ромбом. Мы признаны суверенным субъектом Конфедерации и даже аккредитованы на Всеобщем Съезде Конфедерации. Каждая из четырех планет обладает собственной административной системой управления, независимой от остальных. Отныне вы начинаете новую жизнь, и ваше прошлое не имеет никакого значения. В расчет будет приниматься только ваша деятельность в качестве граждан Харона.

Голос на мгновение умолк, давая возможность ошеломленным пассажирам прийти в себя. Огромный контраст в социальном положении все восприняли как нечто чрезвычайное.

– Через пять минут мы совершим посадку в космопорту Хонуф, – вновь сообщил динамик. – Там вас встретит представитель администрации, который выдаст вам одежду, доставит в ближайший центр первоначальной подготовки и ответит на интересующие вас вопросы. Здесь у нас очень жарко и влажно, а уровень техники намного ниже, чем, вероятно, кое-кто из вас думает. В общем, Харон очень напоминает хорошо известную вам границу – однако вас ждут и кое-какие сюрпризы. Но не спешите расстраиваться – здесь есть свои преимущества. Итак, милости просим.

До самой посадки никто не обронил ни слова – отчасти от того, что произошло на корабле, отчасти из-за нервного потрясения, вызванного только что услышанным, заключил я.

Челнок стремительно шел на снижение; в плотных слоях атмосферы корпус часто содрогался, но в целом полет проходил на удивление плавно. Затем аппарат выровнялся и мягко опустился точно в посадочный док.

Не прошло и минуты, как послышался свист воздуха, наполняющего шлюзовую камеру; индикатор постепенно сменил цвет с красного на оранжевый, а потом на зеленый. Легкое шипение – и люк плавно открылся.

В первое мгновение никто не двигался, но затем сидевшие рядом с выходом поднялись и вышли; я последовал за ними.

Причальная палуба выглядела вполне современно; кондиционеры работали превосходно. Два обыкновенных с виду человека, мужчина и женщина, уже поджидали нас. Они были в темных трикотажных рубашках и шортах; на ногах – сандалии на толстой резиновой подошве. Эта парочка больше напоминала курортников, нежели официальных представителей местных властей.

– Милости просим, – сказала женщина тем самым голосом, который мы только что слышали в челноке. Очевидно, он дистанционно управлялся с поверхности. – Подойдите к столу и выберите подходящую одежду, – добавила она деловым тоном.

Среди мужской конфекции ничего на мой рост не оказалось, и мне пришлось отправиться в женскую секцию. В этом не было ничего особенного, вряд ли мужская и женская одежда на Хароне сильно различалась, но у меня зародились определенные подозрения об источнике комплексов и проблемы ложной самоидентификации Парка Лакоша.

Несколько модифицированный пляжный костюм был, похоже, униформой в этом… как его… Хонуфе. Про себя я прикидывал, является ли его материал также и водоотталкивающим.

Одевшись и поджидая остальных, я внезапно осознал, где нахожусь. Это действительно был Харон, и с того самого момента, как люк транспортного челнока приоткрылся, в меня проникли мириады микроорганизмов, которые отныне стали моими тюремщиками.

Глава 3

ОРИЕНТИРОВКА И АНАЛИЗ СИТУАЦИИ

Облачившись, мы столпились вокруг наших провожатых.

– А теперь – внимание! – выкрикнул мужчина; барабанящий по крыше ливень почти заглушил его слова. – Сейчас мы отправляемся в город – ваше временное место жительства. Я искренне рекомендую вам не отставать от нас ни на шаг, так как новичок на Хароне может погибнуть в два счета. В городе нет механического транспорта, поэтому мы поедем на гужевых экипажах, которые ждут снаружи. Не зевайте и быстро прыгайте в ближайший.

– А как же зонтики? – спросил кто-то. Мужчина с женщиной еле заметно усмехнулись, но промолчали.

Внезапно я очень остро осознал свою физическую ущербность: все мои товарищи по несчастью были намного выше меня, так что наши провожатые то и дело пропадали из виду за их широкими спинами. Очень неприятное ощущение.

– Пошли! – окликнула нас женщина. – Только не пытайтесь бежать – на обуви есть специальное покрытие, но все равно вы тут же поскользнетесь с непривычки. – Оба харонианца повернулись и направились к выходу. Первым шел мужчина, а женщина замыкала колонну.

Снаружи оказалось совсем не так страшно, как я предполагал, правда, было невероятно жарко, как в чайнике, а ливень неистовствовал так, словно на небесах лопнул исполинский водопровод. Дул сильный горячий ветер, и даже жесткие навесы вдоль улицы защищали слабо – мы в мгновение ока промокли до нитки. Однако то, что мы увидели у обочины, поразило нас гораздо сильнее.

В две огромные колесные повозки из какого-то похожего на дерево материала было запряжено по паре ящеров – метра по четыре, не меньше. Конечно, это были не совсем ящеры, но, безусловно, их ближайшие родственники. Стоя на двух огромных мощных лапах, они поддерживали равновесие при помощи длинного толстого хвоста. Продолговатые головы с кроваво-красными немигающими глазами наводили ужас; пасть усеивали стройные ряды острых зубов. Маленькие ручки с почти человеческими кистями были согнуты, словно в предвкушении чего-то очень приятного – или же от явной скуки. На этих «руках» – не правдоподобно уменьшенных копиях задних ног – имелось по три длинных суставчатых пальца, соединенных перепонками, отчего они смахивали на листья огромного дерева. Пальцы заканчивались изогнутыми когтями. Бросалась в глаза косолапость – характерная черта всей фауны Харона, насколько мне было известно. В отличие от обычных рептилий кожа у них была гладкой и ровной, и к тому же неожиданного на Хароне нежно-голубого цвета.

На каждой зверюге болталась хитроумная сбруя и целая система вожжей, которая могла посоперничать с нитями куклы-марионетки по количеству и сложности; она уходила в передок фургона, вздернутый непропорционально высоко. Сама кабина кучера (или водителя – трудно выбрать наиболее подходящий термин) была полностью изолирована; спереди находилось огромное ветровое стекло с не менее внушительным "дворником".

Я запрыгнул в ближайший экипаж, чуть не поскользнувшись на отполированном непрестанными дождями тротуаре. Там уже сидели пятеро моих коллег и наш провожатый. Изнутри обитый чем-то мягким фургон выглядел вполне комфортабельным, если бы, конечно, не такое количество народу.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок, и наш экипаж судорожными рывками двинулся в путь; вторая повозка тащилась следом. Внезапно весь комфорт куда-то улетучился; нас с невероятной силой швыряло из стороны в сторону, и наше путешествие больше напоминало плавание на утлом суденышке в десятибалльный шторм, нежели поездку по твердой поверхности. Харонианец с явным удовольствием разглядывал нас, уже ощутивших первые симптомы морской болезни.