Сталинградская Богородица - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 80

У немцев покатился переполох. Русские могли перерезать им дороги в тыл, переправы через Днепр. Дивизии 6-й армии хлынули кто куда. Одни спешили уходить за Днепр, другие поворачивали в Крым. Вмешался сам Гитлер. Приказал соседней, 1-й танковой армии, помочь войскам Холидта, во что бы то ни стало удержать Никополь и Кривой Рог со стратегическими месторождениями марганца и высококачественной железной руды, удержать и пути сообщения с Крымом. Русских все-таки остановили, на левом берегу Днепра враг сумел отстоять плацдарм возле Никополя.

Но южнее подвижная группировка Южного фронта проскочила к устью Днепра, отрезав этот плацдарм от Крыма. Преследуя бегущих немцев, наши части с ходу ворвались и в Крым. Овладели Перекопом, перемахнули Сиваш. Правда, углубиться на полуостров не получилось. Навстречу начали выдвигаться соединения 17-й германской армии, стоявшей в Крыму. Разогнавшиеся передовые отряды советской кавалерии и мотопехоты не смогли опрокинуть многочисленные контингенты немцев и румын. Пришлось самим окапываться, цепляться за достигнутые рубежи.

Однако теперь ситуация выглядела подходящей, чтобы штурмовать Крым с нескольких сторон. Силами Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота были запланированы два десанта. Основной, севернее Керчи, и вспомогательный, южнее, у поселка Эльтиген. Неприятельские части, засевшие в Керчи, с двух сторон возьмут в клещи и уничтожат. Откроется дорога на полуостров с востока. А Южный фронт нажмет с севера, от Перекопа и Сиваша. Торопились ударить, пока 17-я германская армия не оправилась после разгрома на Тамани, сроки подготовки сократили до минимума.

Хотя в данном случае, в отличие от броска через Днепр, спешка пошла совсем не на пользу. Северо-Кавказский фронт был второстепенным, резервов получил мало, не успел восполнить потери после прошлых сражений. А осень на Черном море – время суровых штормов. Разыгравшаяся буря сорвала высадку основного десанта. Высадился лишь вспомогательный, у Эльтигена. Немцы встревожились, стали перекидывать против него все силы из ближайших населенных пунктов. Прижали наших воинов на узкой полоске берега, простреливали ее вдоль и поперек, не позволяя поднять головы. Правда, при этом оголились другие участки побережья. Через Керченский пролив с запозданием удалось перебросить основной десант, целую дивизию. Но фактор внезапности был уже утрачен. Командующий 17-й армии Енеке собирал к Керчи все наличные войска.

Второй плацдарм тоже блокировали. На десантников посыпались контратаки. На основном плацдарме они обошлись врагу очень дорого. Дивизия хорошо окопалась, с Тамани ее прикрывала огнем наша тяжелая артиллерия, поддерживала авиация. Под Эльтигеном высадилось всего несколько батальонов стрелков и морской пехоты. Дальнобойные орудия сюда не доставали. А враг бросал в бой танки, уставил окрестные высоты артиллерийскими батареями, окружил зенитными установками. Плацдарм постоянно поливали огнем, русские самолеты отгоняли. Через шквалы огня прорывались только катера, подвозили боеприпасы, еду, пополнения. В этом аду десант продержался больше месяца. Но даже поддерживать его было слишком тяжело, а на какие-то дальнейшие успехи под Эльтигеном расчитывать не приходилось [30].

Из нескольких вариантов эвакуации советское командование выбрало самый неординарный. Наши части на плацдарме нащупали слабое место в боевых порядках противника и среди ночи внезапно напали на этот участок. Погромили и проскочили позиции немцев, быстро двинулись в глубину их расположения. Поднялись по склонам горы Митридат, очутились возле стоявшей здесь германской тяжелой артиллерии. С налета уничтожили батареи, а потом ворвались на окраины Керчи. Удерживать их не пытались, советских бойцов было слишком мало. Но до Керчи уже доставали наши крупнокалиберные орудия с Тамани, поддержали ливнем снарядов. Подошли корабли и сняли остатки отряда с крымского берега. Эпопея Эльтигенского десанта помогла закрепить основной плацдарм у Керчи. Но операцию по освобождению Крыма пришлось отложить.

Нет, удавалось не все. И все-таки итоги летнего и осеннего наступления были впечатляющими. От врагов очистили сотни городов, десятки тысяч сел, поселков, деревень. Немцы, кстати, так и не смогли в полной мере воспользоваться захваченными богатствами, наладить работу заводов и фабрик, эксплуатацию угольных месторождений Донбасса. Русские слишком отличались от европейцев. Не желали трудиться на поработителей. Теперь начиналось восстановление разрушенных предприятий, шахт, электростанций. Под власть советского правительства возвращались миллионы людей. В армию вливались новые контингенты призывников. Сейчас уже никому не требовалось разъяснять, почему и за что надо драться. Ни матерым фронтовикам, шагающим через выжженные села и испоганенные города. Ни тем, кому довелось пожить под оккупантами.

Основную тяжесть борьбы с Гитлером и всей его коалицией Советский Союз по-прежнему вытаскивал на своих плечах. Боевые действия в Италии даже сами союзники не называли вторым фронтом. Масштабы были явно не те, достижения и подавно не те. А русские солдаты стали называть «вторым фронтом» американскую тушенку. В сорок первом – сорок втором вспоминали о нем с болью, с трагизмом: где же они, товарищи по оружию? Теперь боли и трагизма не осталось. Сами справлялись. Ну а союзнички выразили солидарность, подкинули консервов – и на том спасибо [115].

Но по мере побед умножалось число реальных товарищей по оружию. Из чешских добровольцев, эмигрантов и пленных, был сформирован батальон. Многочисленный, отлично вооруженный, по своей силе он стоил полка. Возглавил его полковник Людвиг Свобода, он и в Первую мировую успел послужить в русской армии, участвовал в Брусиловском прорыве. Батальон сохранял значительную политическую автономию, но в оперативном отношении подчинялся советскому командованию, отлично проявил себя в сражениях под Харьковом. Хотя основная его функция была, разумеется, политической и пропагандистской. Готовилась почва для грядущего освобождения Чехословакии, предстояло заранее строить с ней дружеские отношения.

Впрочем, и в польской армии Андерса не все военные выполнили приказ о перебазировании в Иран. Некоторые отказывались участвовать в грязной интриге. Группа офицеров во главе с полковником Зигмундом Берлингом обратилась к советскому правительству, просила возобновить формирование польских войск. Но уже новых войск, которые пойдут освобождать Польшу вместе с русскими. Сталин откликнулся. Под Рязанью началось формирование 1-й польской дивизии им. Костюшко. Здесь собрались единомышленники Берлинга, ушедшие из армии Андерса, созывали в строй соплеменников. Командных кадров не хватало, но помогла Советская армия, к Берлингу перевели ряд офицеров и сержантов польского происхождения.

Осенью 1943 г. дивизия им. Костюшко была направлена на фронт. По мере освобождения Украины ее пополняли поляками из числа местных жителей, партизан, и появилась возможность развернуть дивизию в 1-ю армию Народного войска польского. Чтобы не давать зацепок для антисоветской агитации, армия преднамеренно создавалась не коммунистическая. Существовал аппарат политработников, но при этом были сохранены традиции Польши, в полках и дивизиях имелись штатные католические священники. Главный капеллан армии Лопацинский имел чин полковника. Пропагандистская работа в войсках также нацеливалась не в коммунистическое русло, но обязательно в пророссийское. Солдат настраивали в духе дружбы и боевого братства с русскими. В 1943 г. на фронте появилась также французская эскадрилья «Нормандия» из 72 добровольцев (14 летчиков, 58 авиационных техников и механиков). Советское правительство выделило самолеты, недостающее количество обслуживающего персонала. Впоследствии эскадрилью развернули в полк, за время войны через его ряды прошли 96 французских летчиков.

Что же касается западных держав, то победы сорок третьего кардинальным образом изменили их отношение к нашей стране. Давненько перед Россией так не заискивали. Наверное, с 1914 г. Вот теперь-то поставки по ленд-лизу полились широким потоком. Правда, сейчас уже свои заводы действовали на полную мощность, и отечественные танки и самолеты были лучше импортных. Но кое в чем союзники действительно очень помогли. «Студебеккеры», «доджи» и прочие машины позволили решить проблему автотранспорта в войсках. Поступали очень нужные средства связи, медикаменты, сырье. А для обсуждения планов на 1944 г. снова было решено организовать конференцию на высшем уровне. Но сейчас позаботились подыскать такое место, чтобы было одинаково удобным для всех участников.