Сталинградская Богородица - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 90

Японский воинский кодекс внушал, что сдаваться в плен вообще позорно. Захваченных противников презирали. Поиздеваться над ними, потешить самолюбие выглядело нормальным и естественным. А тех пленных, кого все-таки не прикончили, распределяли на тяжелые работы – строить и ремонтировать дороги, мосты. Кормили более чем скудно, за невыполнения заданий наказывали. Люди умирали от лихорадок в тропическом климате. За мелкие провинности их избивали, за более серьезные проступки рубили головы перед строем. Всего за время войны погибло 27 % американцев и англичан, попавших в японский плен. Для солдат и офицеров других национальностей данные отсутствуют.

В отношении медицинских опытов над живыми людьми японцы значительно опередили немцев. Еще в 1932 г. в Маньчжурии был создан «отряд 731», начавший разработки бактериологического оружия. Для экспериментов использовали пленных китайцев. Иногда, если срочно требовалось «сырье», их просто похищали в ближайших селениях. Но японские ученые предполагали, что смертоносные бациллы могут по-разному действовать на людей различных рас и народов. А применять бактериологическое оружие предполагалось в основном против русских. Что ж, в Маньчжурии проживало много эмигрантов. Прав у них было еще меньше, чем у китайцев, и по заявкам «отряда 731» полиция поставляла требуемое количество мужчин, женщин, детей. Всего русские составили около 30 % подопытных.

Их заражали теми или иными бациллами, отслеживали, как протекает болезнь. Если жертва выживала, ее использовали для последующих опытов – живыми из «отряда 731» не выходили. Кроме бактериологических программ развернулись и другие исследования. Людей помещали в барокамеру, исследуя смерть от понижения давления. Доводили до гибели от перегрева, переохлаждения, изучали воздействие ядов, провоцировали гангрену. Иногда подвергали людей вивисекции, удаляли заживо различные органы вплоть до головного мозга, чтобы изучить их «свежими». Персонал «отряда 731» насчитывал 3 тыс. медиков, служащих, охранников. А за время существования в его лабораториях, по разным оценкам, оборвались жизни от 3 до 10 тыс. жертв.

Наряду с «отрядом 731» возник другой, «отряд 516», он занимался разработками химического оружия. Третий, «отряд 100», создавал бактериологические средства для заражения животных и сельскохозяйственных растений. В этих центрах также осуществлялись опыты над людьми. Впрочем, подобные изуверства совершались не только в сверхсекретных институтах. Ими увлеклись и обычные военные врачи. В гарнизонах Новой Гвинеи и Индонезии они устраивали для любознательных сослуживцев уроки анатомии. Вскрывали еще живых пленных, показывая и рассказывая, как функционирует тот или иной орган [118].

Выше уже отмечалось, что основатель общества «Аненербе» профессор Хаусхофер был посвящен в тайное самурайское общество «Зеленый дракон». Стоит ли удивляться, что институты «Аненербе» подхватили самурайские методики? Впрочем, нравственный уровень оказался примерно одинаковым как у адептов средневековой восточной мистики, так и у культурных европейцев. На Западе об использовании подопытных людей первыми заговорили ученые с мировыми именами – министр здравоохранения Италии Конти и профессор Шиллинг. Они возглавляли малярийную комиссию при Лиге Наций и обратились к Гиммлеру, предложили провести на заключенных исследования по разработке лекарств и прививок против малярии. Рейхсфюреру СС идея понравилась. Эксперименты по заражению людей малярией развернулись в Дахау – из-за того, что рядом были медицинские кафедры Мюнхенского университета.

Работу признали весьма полезной, и спектр исследований стал расширяться. Да и само общество «Аненербе» постепенно разрослось до 50 крупных институтов. Гиммлер и его сотрудники подгребали под себя самые престижные темы – разработки новейших систем вооружения, ракет, радиоэлектронного оборудования, ядерных устройств. Медицинское же поприще стало особенно благодатным. Ведь под эгидой СС соединились лучшие ученые и карательные органы. Миллиардеры из «кружка друзей рейхсфюрера СС» обеспечивали финансирование. Все это вместе позволило проводить такие исследования, которые нигде больше были невозможны!

Развернулись программы по изучению воздействия на людей отравляющих веществ, по заражению тифом и гепатитом, по искусственному загрязнению ран и провоцированию гангрены, по пересадке костей. По заявкам люфтваффе в лице фельдмаршала Мильха начались исследования по влиянию на организм низкого давления – подопытных сажали в барокамеры и откачивали воздух. А в северных морях, у берегов Норвегии, сбитые германские летчики нередко падали в воду. Поэтому люфтваффе заказали изучить переохлаждение в ледяной воде, различные методы отогревания и возвращения к жизни.

Потом начались массовые обморожения на русском фронте, и добавились программы по «сухому» замораживанию людей на воздухе и в снегу. При этом центр медицинских исследований СС переместился из Дахау в Освенцим – в Польше зимы были холоднее, чем в Баварии. Кстати, на данном поприще тоже проявились болезненные комплексы Гиммлера. Ссылаясь на одну из германских легенд, он настоял – среди методов реанимации замерзших надо провести серии экспериментов по их отогреванию обнаженным женским телом, половым актом. Специально для этого выделили партию заключенных-проституток [149].

Рейхсфюрер СС весьма озаботился и вопросами скорейшего размножения германской расы. По распоряжению Гиммлера его любимец доктор Рашер начал в Освенциме эксперименты над женщинами разных национальностей, родившими двойню. Искали, чем их организмы отличаются от других женщин. Снова оплодотворяли – повторится ли аналогичный эффект? А под руководством доктора Покорны развернулись противоположные опыты, по стерилизации мужчин и женщин. Выдвигалось обоснование, что надо сохранить рабочую силу побежденных народов, но остановить их размножение. Испытывались растительные, химические препараты, различные виды облучения [39]. «Подопытный материал» в любом случае на свободу не выходил. Тех, кого сочли ненужным для дальнейшей работы, уничтожали.

Были и другие направления исследований. Доктор Халленворден из медицинского института в Дилленбурге создал огромную коллекцию мозгов убитых людей. А профессор Страсбургского университета Хирт заинтересовал Гиммлера идеей составить коллекции черепов, скелетов и заспиртованных трупов мужчин и женщин, принадлежащих разным народам, – славян, «азиатов», евреев. К проекту подключили всемирно известного зоолога Эрнста Шефера (он возглавлял экспедицию «Аненербе» в Тибет). Теперь Шефер ездил по концлагерям, выбирая типичных представителей тех или иных наций. 115 человек, намеченных им, привезли в Страсбург, умертвили и передали Хирту для препарирования.

Кстати, после войны американцы сочли преступления Шефера «незначительными», его освободили без суда. Оправдали и энтузиаста стерилизации «недочеловеков» доктора Покорны, не нашли «состава преступления». Но вообще в экспериментах над людьми приняли активное участие многие видные медики: профессор Хольцлехнер из Киля, профессор Ярек из Инсбрука, профессор Зингер из Мюнхена, доктора Руф, Румберг, Замерштранг, Вельтц, Мадаус, Брак, Гебхардт, Фишер, Сиверс, Бонг, Майер, начальник медслужбы люфтваффе Хиппке, Финке, Герта Оберхойзер, Катценелленбоген. Добавим, что при каждом из докторов действовала бригада ассистентов и младшего медперсонала. Еще больше врачей знало об изуверских экспериментах. Результаты публиковались в специальной литературе, обсуждались на научном уровне – и никаких протестов не вызывали. Наоборот, многие медики считали эти работы очень ценными.

Скажем, в октябре 1942 г. профессора Хольцлехнер и Финке, написав для ВВС отчет «Эксперименты по замораживанию человека», провели в Нюрнберге научную конференцию по данной теме. Присутствовали 95 ученых, включая знаменитостей. По содержанию докладов было предельно ясно – в рамках работы много людей было доведено до смерти. Но вопросы задавались только научного плана. Ни малейших признаков возмущения не было. А в мае 1943 г. Гебхардт и Фишер прочли в военно-медицинской академии лекцию по провоцированию газовой гангрены у заключенных. Их выслушали с огромным вниманием. Присутствовавший профессор Зауэрбрух, светило немецкой медицины, сделал единственное замечание – мол, «хирургия лучше сульфаниламида». Так кого же правильнее относить к разряду нацистских преступников? Только руководителей бесчеловечных исследований? Или широкие круги германских медиков, так или иначе причастных к злодеяниям? И не только германских. В Страсбургском университете подручными Хирта стали французские врачи, лаборанты, медсестры.