К решающим битвам - Мартиросян Арсен Беникович. Страница 57
«Иными словами, — продолжает Ю. И. Мухин, — с начала лета 1942 г. немцев начали заманивать вглубь России! Заманивать, воспользовавшись стремлением Гитлера соединиться с турками. Но поскольку никто из наших историков и военачальников об этом не пишет (Тимошенко не оставил мемуаров), то, значит, весь этот план был задуман и оставался в голове Сталина». И далее Ю. И. Мухин говорит, что «отступление советских войск на Волгу и Кавказ было осмысленным, а не вынужденным» и что об этом «свидетельствует много косвенных фактов».
В отношении организации этой битвы следует отметить, что ещё в разгар осени 1941 г. Сталину пришлось с горечью осознать, что сломать хребет фашистскому зверю удастся, к сожалению, только в глубине России. Подчеркиваю, что осознать это ему пришлось уже в разгар осени 1941 г., то есть после того, как Кир-понос своим необъяснимым упрямством загубил всю Киевскую группировку РККА (к тому же и сам погиб), а вермахт на всех парах рванул к Москве. Верный своей незыблемой традиции даже в самую тяжелую минуту смотреть далеко вперед и опиравшийся на безупречные данные разведки, а также на свое стратегически безошибочное видение перспектив развития ситуации, Сталин уже в самом начале октября 1941 г. стал готовиться к битве за Сталинград и Кавказ!
Как видите, Мухин совершенно не ошибся в своем выводе, что отступление на Волгу и Кавказ было осмысленным, и что план этот был в голове только у Сталина. Возможно, правда, частично и у Шапошникова тоже. Позволю себе лишь маленькое уточнение — по состоянию на октябрь 1941 г. это был явно ещё не цельный план, а скорее всего его истоки, точнее, истоки предпосылок замысла будущей Сталинградской битвы и битвы за Кавказ. Так, очевидно, будет правильней. Но директивы о строительстве оборонительных рубежей уже были спущены, причем в тот момент, когда обстановка под Москвой все более и более обострялась и тем не менее Сталин уже думал о том, как сломать хребет тевтонской сволочи! Одновременно и Берия стал усиленно готовиться к грядущей битве за Кавказ. В конце 1941 — начале 1942 г. в преддверии битвы за Кавказ было создано большое количество истребительных батальонов: в Ростовской области — 70, в Осетии — 48, в Чечено-Ингушетии — 11, в Кабардино-Балкарии — 9. Меры не случайные, ибо основная задача этих батальонов заключалась в борьбе с парашютными десантами и диверсантами…
После Харьковской и Крымской катастроф оборонительные работы под Сталинградом и на Кавказе были резко интенсифицированы. Мухин в этой связи отмечает, что «укрепления в районах Сталинграда и Волги в виде четырех рубежей обороны начали строиться мирными жителями… — задолго до появления там немцев — и было построено 2572 км траншей и противотанковых рвов». Сталин сконцентрировал там громадные сапёрные силы. А только саперные части из личного резерва Сталина (24-е Управление оборонительного строительства РВГК) вырыли 1448 км окопов и траншей, 57 км противотанковых рвов, построили 51 км эскарпов [99], 8 км надолб, 24 400 огневых точек, смонтировали 1112 т металлоконструкций и 2317 кубометров железобетонных изделий.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже к середине августа 1942 г. Сталин и войска были готовы достойно встретить врага. Описывая в своих мемуарах встречу со Сталиным 13 августа 1942 г., Черчилль указал:
«Наконец я задал вопрос по поводу Кавказа. Намерен ли он защищать горную цепь и каким количеством дивизий? При обсуждении этого вопроса он послал за макетом хребта и совершенно откровенно и с явным знанием дела разъяснил прочность этого барьера, для защиты которого, по его словам, имеется 25 дивизий. Он указал на различные горные проходы и сказал, что они будут обороняться. Я спросил, укреплены ли они, и он ответил: „Да, конечно“. Линия фронта русских, до которой враг ещё не дошел, находилась севернее основного хребта. Он сказал, что им придется держаться в течение двух месяцев, когда снег сделает горы непроходимыми. Он заявил, что вполне уверен в том, что они смогут это сделать…»
Так что Мухин абсолютно прав в своем выводе о том, что, во-первых, «задолго до подхода немцев к Сталинграду и Кавказу там было давно все готово к тому, чтобы остановить их на самом выгодном рубеже». Настолько готово, что заблаговременно была сосредоточена мощная группировка в составе 1,1 млн. человек. В том числе 10 общевойсковых дивизий и 1 гвардейская, 15,5 тыс. орудий (одних только артполков и отдельных дивизионов знаменитых «катюш» из резерва Верховного было сосредоточено соответственно 129 и 115), 1,5 тыс. танков (2-я и 5-я гвардейские танковые армии) и 1,3 тыс. самолётов.
Во-вторых, прав Мухин и в том, что до этого рубежа «немцам позволяли наступать: все глубже втягиваться в западню»! В западню, о создании которой Сталин задумался ещё осенью 1941 г., потому как «наступая на Кавказ, немцы удлинили себе линию фронта как минимум на 1,5 тыс. км, а ведь этот фронт надо было защищать. Кем? Гитлер притащил в наши степи всех союзников, пополнивших чуть позже лагеря военнопленных, — от итальянцев до венгров. А итальянцы, кстати, оказались такой боевой силой, что среди немецких генералов нет ни одного, кто бы не плевался при воспоминании о них. Короче, Гитлер, поддавшись на неожиданную легкость наступления, влез в такие дебри, что случись что, помочь своим войскам из Европы он практически не мог. И то, что ожидалось, то Сталин ему и устроил, а называлось это Сталинградской битвой». В точном соответствии с давними, основанными на блестящих аналитических выводах выдающего военного аналитика А. Жомини рекомендациями российской военной разведки: «Не упускать случая, коль скоро Наполеон отделит где-либо часть своих войск, сосредоточить против них превосходнейшее число своих и истребить сию часть прежде, чем он подаст ей помощь».
А чтобы начисто исключить любые попытки помочь войскам, которым уже была уготована лютая смерть под Сталинградом, Сталин предпринял нетривиальный ход. Ещё 17 июня 1942 г. он издал приказ № 0489 о премировании советских соколов за сбитые вражеские самолеты. Есть там очень интересный пункт — за каждый сбитый транспортный самолёт противника советским лётчикам полагалась выплата в размере 1500 рублей. Больше платили только за каждый сбитый бомбардировщик, да и то всего на 500 рублей. Приказ этот в общем-то известен. Но никто не обращает внимания на то, что он предшествовал началу Сталинградской битвы. А Сталин очень ясно представлял себе её контуры — контуры будущего «котла» для гитлеровских войск. Как, впрочем, ясно предвидел и возможные меры германского командования по спасению угодивших в советскую западню своих войск. Потому-то и была особой строкой прописана премия за каждый сбитый транспортный самолет, чего в более ранних приказах о премировании за сбитые самолеты не было. Сталин совершенно четко предвидел, что гитлеровское командование будет пытаться спасти свои окруженные войска с помощью именно «воздушного моста». Такое уже было даже летом 1941 г., когда Ворошилов ущучил Манштейна. Но ничего у гитлеровцев не вышло. В стратегическом предвидении равных Сталину не было. А 19 ноября 1942 г. кольцо окружения под Сталинградом замкнулось — начался давно задуманный Сталиным коренной перелом в войне!
Миф № 28. Верховный Главнокомандующий Сталин умышленно создал штрафные батальоны, чтобы загнать туда побольше солдат и использовать их в самых кровавых операциях на фронте, правду о чём поведали создатели дважды показанного по телевидению многосерийного фильма «Штрафбат»
В связи со Сталинградской битвой появился и миф о штрафбатах. Это один из самых любимых мифов всех антисталинистов всех времен и народов. Возник ещё во времена дурдомовской «оттепели» ярого врага Советского Союза и России — пресловутого Никиты Хрущева. Но не без помощи Жукова. По сей день миф является излюбленным «аргументом» в клевете на Сталина. Применяется в массовом порядке. Кто только и как только не поупражнялся на эту тему?! Все стремятся больней «лягнуть» «мертвого льва» — Иосифа Виссарионовича Сталина. А без остановки протрещавшая уже две Величайшие Державы Мира сопливая российская интеллигенция так и вовсе придумала какой-то запредельно гнусный телесериал «Штрафбат» (если не изменяет память, один из режиссёров — некий Володарский, он же Гольдштейн). Насчёт фильма речь пойдёт отдельно. А что было в реальности?
99
Противотанковое препятствие в виде крутой стенки наружного рва укрепления на стороне, ближайшей к обороняющемуся, или на скате местности, обращенном к противнику.