Отступник - Янг Робин. Страница 14

Роберт лежал неподвижно, силясь протолкнуть в легкие хотя бы глоток воздуха, а потом с трудом выпрямился. Флит пытался подняться на ноги, а под ним бился раненый конь. Мертоу по-прежнему оставался в седле, придавленный к земле весом обеих лошадей. Изуродованное шрамом лицо монаха было залито кровью. Одна рука его, бессильно заброшенная за голову, дергалась из стороны в сторону в такт отчаянным рывкам его коня. Услышав стук копыт, Роберт обернулся и увидел, что к нему скачет Найалл.

— Быстрее! — Найалл с такой силой осадил коня, что тот присел на задние ноги. — Они уже совсем близко!

С трудом поднявшись, Роберт увидел, что преследователи скачут к поваленному дереву. Несколько всадников отделились от общей группы, явно намереваясь обогнуть препятствие, чтобы отрезать им путь к отступлению. Он вырвал из-за пояса посох, с которого слетела ткань, и сунул его в протянутую руку брата.

— Держи!

Найалл Брюс схватил инкрустированный драгоценными камнями жезл, но на его юношеском лице отразился ужас.

— Нет, Роберт! Садись на лошадь позади меня!

— Твой конь не выдержит нас двоих. — Роберт оглянулся. Погоню возглавлял мужчина в небесно-голубой накидке, и его нахмуренное лицо выражало непреклонную решимость. — Скачи! Отвези его в Шотландию и передай Джеймсу Стюарту. Езжай! — Он проревел последнее слово и сильно ударил коня Найалла по крупу, отчего тот рванулся в сторону.

Роберт прыгнул к кустам, куда улетел его меч. Пальцы его сомкнулись на рукояти, когда лес наполнился грохотом копыт. Он обернулся, замахиваясь мечом, и увидел, что на него на полном скаку мчится воин в голубой накидке. Но тут раздался громкий крик, и сбоку на того налетел Кормак, рыжие волосы которого разметались по плечам. Он взмахнул мечом, целясь мужчине в голубой накидке в спину. Удар получился скользящим, его отразила кольчуга, но мужчина уже подался вперед, чтобы достать Роберта, и потому оказался захваченным врасплох. Стоя в стременах, он упал лицом вперед и грудью ударился о луку седла. Воспользовавшись тем, что всадник потерял равновесие, Роберт присел и, держа свой длинный меч обеими руками, с размаху ударил им по передним ногам коня. Когда и всадник, и жеребец полетели на землю, Роберт выпрямился и замахнулся мечом.

Мужчина отреагировал на удивление быстро. Сначала он откатился в сторону, чтобы избежать первого удара Роберта, а потом успел поднять над головой меч, отражая второй. Клинки со звоном скрестились, и воин в голубой накидке застонал от натуги, когда Роберт налег на меч всем телом. Он нанес неожиданный удар ногой и попал Роберту в колено. Роберт пошатнулся и, чтобы не упасть, сделал несколько шагов назад. Меч его описал широкую дугу, что дало его противнику время вскочить на ноги. Голубая накидка перепачкалась грязью, а на щеке у него алел глубокий порез. В черных волосах блестела кровь, но в глазах светилась яростная решимость, когда он атаковал Роберта, целясь ему в бок.

Роберт парировал удар, а потом вывернул руку и ударил своего врага рукояткой в лицо, стремясь сломать ему нос. Но мужчина вовремя отдернул голову и отскочил в сторону, однако тут же вновь устремился вперед, нанеся Роберту жестокий удар в плечо. Роберт с трудом парировал его, поморщившись от злобного скрежета стали, и тут за спиной раздались отчаянное конское ржание и крик Кормака, но у него не было возможности обернуться и посмотреть, что сталось с его сводным братом, потому что мужчина атаковал снова.

Роберт присел, пропуская первый удар над головой, парировал второй, а вот третий пришелся ему в плечо. Хауберк и стеганая куртка под ним приняли чужой меч на себя и уберегли от пореза, но удар был таким сильным, что он пошатнулся и упал на колени. Он яростно отмахнулся мечом, отгоняя противника, но тот быстро пришел в себя. Проведя по лбу рукой в латной рукавице и смахнув кровь с глаз, он снова ринулся в бой. Одним прыжком поднявшись с колен, Роберт устремился вперед, застав мужчину врасплох. Он взревел от натуги и с силой ударил своего противника спиной о дерево, прижав его к стволу. От удара тот поперхнулся воздухом, и меч выпал у него из рук. В глазах его плеснулся страх, когда Роберт поднял свой меч.

— Граф Роберт!

Звук собственного имени отрезвил его и пробил сосредоточенную решимость нанести последний удар. Уголком глаза Роберт увидел, что один из рыцарей держит Кормака рукой за волосы, а второй прижимает меч к его горлу.

— Опустите меч, — вновь зазвучал голос рыцаря. — Или я перережу этому ублюдку горло.

Роберт застыл. Взгляд его метнулся к мужчине перед ним, прижатому к стволу дерева и ожидающему смерти от его руки. Но даже сквозь застивший глаза кровавый туман и жажду убийства Роберт понял, что это — не пустая угроза. Убить ирландца, пусть даже дворянина, этим людям ничего не стоило. Наказание за смерть местного жителя было намного мягче, чем кара за гибель англичанина.

Он медленно попятился, тяжело дыша. Опустив меч, он положил его на землю перед собой. Но рыцарь, державший Кормака за волосы, не ослабил хватку. С ним было еще шестеро — трое конных и трое пеших. Двое мужчин держали на сворках мастиффов. Псы рвались с поводков и глухо рычали.

Не сводя глаз с Роберта, мужчина в голубом нашарил перед собой в траве меч. Он поднял его и с такой силой стиснул зубы, что на скулах заиграли желваки, но не двинулся с места. Вместо этого он махнул рукой трем своим конным товарищам:

— Догоняйте остальных. Возьмите с собой собак. Думаю, он передал посох одному из своих людей. — Он перевел взгляд на Роберта. — Кто это был? Один из ваших братьев? — Он шагнул вперед, приставив острие меча к груди Роберта. — Отвечайте!

Воздух наполнился свирепым лаем, и из кустов к ним рванулась длинная серая тень.

— Эсгар! — раздался чей-то крик.

Мужчина в голубом растерянно обернулся, когда на него, оскалив пасть, прыгнула Уатача, так что он едва успел ткнуть мечом перед собой. Лезвие встретило гончую в полете, насквозь пробив мягкое подбрюшье. Уатача жалобно заскулила, когда воин вырвал меч, и она, разбрызгивая кровь, отлетела в сторону. Роберт взревел от ярости при виде своей любимой гончей, дочери лучшей самки деда, свернувшейся клубком в луже собственной крови. Он прыгнул к воину, намереваясь разорвать его голыми руками, но сзади его грубо схватили за плечи два рыцаря.

Мужчина в голубом развернулся к нему, держа в руках клинок, густо окрашенный кровью Уатачи.

— Оставались бы вы лучше в Шотландии, сэр Роберт.

Адам шагом ехал на своем белом жеребце по улицам Гленарма, между рядами домишек, сложенных из брикетов торфа и обмазанных глиной. Копыта коня вязли в навозе и помете, перемешанном с грязью. Сегодня был базарный день, и улицы городка запрудили окрестные фермеры, ведущие скотину на площадь, где для нее выстроили специальные загоны. Колокольчики, позвякивающие на шеях у коров и коз, порождали глухую какофонию жестяных звуков. Перед ним гнали стадо овец, и Адам придержал коня, не сводя глаз с юноши в красновато-коричневой тунике, который быстрым шагом шел впереди отары, неловко придерживая под мышкой большую корзину.

Мартовское утро выдалось ясным и свежим. Море радовало глаз голубизной, отороченной шапкой белой пены в том месте, где в бухте в него впадала река. На волнах прилива покачивались рыбацкие лодки, и мужчины выгружали с них плетеные корзины с крабами и лобстерами. В маленьком порту царила веселая и оживленная атмосфера; его обитателей явно взбудоражила перспектива скорого наступления весны, которую принес на своих крыльях теплый соленый ветер. Какая-то женщина загружала светлые купола теста в печь, и оттуда вырывался легкий дымок, вкусно пахнущий свежим хлебом. У нее над головой, смеясь и переговариваясь, двое мужчин крыли крышу соломой. Фермеры приветствовали друг друга, и их резкий гэльский говор был отчетливо слышен даже сквозь блеяние животных.

Адам с надменным и отчужденным видом восседал на своей лошади, пробираясь сквозь толпу. Он был чужаком, которому позарез нужно стать своим. Именно так прошла большая часть его жизни, но если в крупных городах и поселениях он обычно чувствовал себя невидимкой, то здесь сохранить инкогнито не представлялось возможным. Его присутствие уже вызвало волну любопытства, иногда пугливого, а иногда враждебного. Во-первых, его жеребец выглядел намного крупнее и массивнее местных лошадок, которые рядом с ним смотрелись карликовыми пони. Его темно-синяя накидка, перепачканная и истрепанная в долгих странствиях, была тем не менее сшита у хорошего портного из дорогого материала, а под нею рыбьим блеском отливала мелкоячеистая кольчуга. За прошедшие месяцы он отрастил длинные волосы и окладистую бороду, но они не могли скрыть оливкового оттенка его кожи, что явственно выдавало в нем чужеземца. Но самым заметным и бросающимся в глаза отличием оставался большой арбалет, висевший у него за плечами на кожаном ремне.