Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич. Страница 101

“Я с волнением буду следить за вашим путешествием”

26 сентября Царь с сыном отправляются в действующую армию. В ставке сидели мало, в основном время проходило в разъездах: Ревель, Рига, Псков (доклад Рузского), Витебск, Могилев, а затем Одесса. Тирасполь, г.Рени на берегу Дуная, Херсон, Николаев. Всюду восторженные встречи.

Военная кампания 1915 года в основном закончилась, на фронтах царило относительное спокойствие, боевые действия приобрели позиционный характер.

Царское Село. 27 октября 1915 г.

Мой любимый,

Вот вы и уехали, мои два сокровища! Да благословит Господь вашу поездку и да пошлет Своих ангелов охранять вас и направлять! Желаю вам только радостных впечатлений и чтоб все шло хорошо! Каково-то будет на море? Одевайся потеплее, дружок, наверное, будет очень холодно, — только бы не качало! Возьми Бэби с собой на некоторые суда — только не в открытое море, — или к фортам, в зависимости от его здоровья. Я чувствую себя спокойной за тебя, зная, что наша дорогая детка с тобой, чтобы согреть и рассеять тебя своей веселостью и своим милым обществом. Мне так тоскливо без вас обоих! Но не будем об этом говорить. Смотри, чтобы он тепло одевался. Пусть старик остается дома. По-моему, позор, что он тебя сопровождает, так как ты расстраиваешься из-за него. Настой на том, чтобы Федоров был с ним построже. Пиши мне о себе, когда только сможешь. Я с волнением буду следить за вашим путешествием. Знаю, что ты не будешь рисковать ничем, — помни, что Он сказал про Ригу.

Ангел мой, да благословит и сохранит тебя Господь! Я всегда с вами, мои родные, — это такое горе каждый раз, — и я рада, по крайней мере, тому, что вы уезжаете вечером, когда можно прямо уйти к себе в комнату.

Твои теплые ласки — вся моя жизнь, и я всегда вспоминаю о них с безграничной нежностью и благодарностью.

Спи спокойно, дружок, — пусть св. ангелы хранят твой сон! Малютка с тобою, чтобы согреть и утешить тебя.

Навсегда твоя безгранично любящая

Женушка.

Царское Село. 28 октября 1915 г.

Мой милый,

Мои самые нежные мысли не покидают вас обоих ни на минуту, мои дорогие. Я рада, что ты повидал много войск. Я не думала, что тебе это удастся в Ревеле. Поедешь ли ты дальше, в Ригу и Двинск? Очень холодно, но яркое солнце. Страшно тоскую по вас обоих. Но за тебя я гораздо спокойнее, раз малютка с тобой, он развеселит и развлечет тебя. Тебе не надо будет больше ездить в автомобиле с Фред. или Воейковым. Вели неустанно наблюдать за стариком. Наш Друг боится, чтобы он не выкинул какой-нибудь глупости перед войсками. Пусть кто-нибудь сопровождает его и следит за ним. А. передала мне для тебя эту бумагу — она забыла сказать мне про нее, очевидно, не понимая, какое она имеет для нас значение в вопросе о Бэбином здоровье и какая огромная тяжесть, наконец, снимается с наших плеч после 11-летнего постоянного страха и беспокойства!

Извини, что опять пристаю с бумагой, но Рост. мне ее прислал, а ему может послать ответ Воейков, — это будет лучше всего.

Я недолго была в лазарете, так как пришлось много читать. У нас завтракали Валя, Иза, m-r Малькольм и г-жа Сибилла Грей. Они все такие милые люди (устраивают лазарет в доме Эллы — операционная зала будет в комнате Эллы с тремя окнами, из которых ты обыкновенно смотрел). Затем я приняла трех сестер, уезжающих в Австрию, и моего улана Казенбека. Пожалуйста, помни про Княжевича. Вернувшись со станции, я прямо пошла спать, печальная и одинокая, — все видела перед собою ваши милые лица — мои дорогие георгиевские кавалеры [489]. До свидания, мой друг!

Да благословит и да сохранит вас Господь теперь и навсегда. Осыпаю тебя поцелуями и жажду твоих объятий.

Навсегда твоя старая

Солнышко.

Интересно, куда направят это письмо — в ставку или Псков, что было бы умнее всего. Я так рада, что знаю, где ты теперь, как живешь, где катаешься, какая местность кругом и церковь — могу мысленно всюду следовать за тобою.

Всем мой привет.

Царское Село. 29 октября 1915 г.

Мой любимый,

Я только что получила твою телеграмму из Вендена, которая шла от 10 до 11 ч. 5 м. Теперь, я думаю, ты уже в Риге. Все мои мысли и молитвы с вами, мои дорогие. Как интересно все, что ты видел в Ревеле! Могу себе представить, в каком восторге были команды английских субмарин, что ты их посетил! Теперь они знают, за кого они так храбро сражаются. Заводы и корабельные верфи будут теперь, наверное, работать лучше и с удвоенной энергией. Был ли Бэби с тобою? Что сделал ты с стариком?

Здесь тоже стало немного теплее, 5 градусов мороза и солнце. Я останусь лежать до 12 час., так как сердце немного расширено и болит, голова тоже (не очень сильно) со вчерашнего дня. Ко мне придут несколько человек с докладами, а это утомительно при тяжелой голове. Кончу письмо позднее, — может быть, будет что сообщить тебе.

Дорогой, я опять с прошением к тебе, которое мне сегодня принесла вдова m-me Беляева [490]. Гротен был сегодня у А. Он в отчаянии, что без места, — он теперь поправился и хочет ехать в полк, чтоб сдать его, а затем поедет в Двинск в резерв. Но, может быть, ты захочешь дать ему какое-нибудь назначение? Его старший офицер получил полк, а теперь командует уже бригадой.

Я окончательно ничего не соображаю после того, как приняла всех этих людей. Г-жа Шнейдер [491] была очень интересна и болтала без умолку. Мы с ней решили оставить Кривошеина в кустарном комитете, где он может быть очень полезен.

Извини за скучное письмо, но я не способна сейчас написать лучше. Целую тебя и крещу. Провожу такие грустные, одинокие ночи, и сплю неважно. Господь с вами!

Навсегда твоя старая

Женушка.

Помни про Княжевича.

Царское Село. 30 октября 1915 г.

Мой бесценный душка,

Сегодня утром тает, идет дождь, и ужасно сумрачно и темно. Благодарю от души за вчерашнюю телеграмму из Вендена. Я счастлива, что тебе удалось проехать за Ригу. Это было утешением для войск и успокоило городских жителей. Волновался ли Бэби при звуках дальних выстрелов? Как твоя жизнь теперь изменилась! Слава Богу, никто тебя не удерживает и не мешает разъезжать и показываться солдатам. Н. должен теперь понять, как ложны были его суждения и как много он лично потерял от того, что никогда нигде не появлялся.

Старая m-me Беляева сказала мне, что она вчера получила письмо от сына из Англии (все 6 служат в артиллерии). Он прикомандирован к Китченеру [492] и должен наблюдать там за выполнением наших заказов. Джорджи его принял и говорил с ним о тебе, что ты теперь при войсках, а К. не хочет ему позволить так же ездить, что его сильно огорчает. Б. указал ему на разницу положения, так как мы сражаемся на собственной территории, а они нет. Этот простой ответ, по-видимому, утешил его, и К. был очень доволен, когда Б. передал ему этот разговор. Я была уверена, что это будет мучить Джорджи, но он от времени до времени посещает войска во Франции.

Маркозов уехал в Швецию для свидания с Максом и т.д., чтобы обсудить вопрос относительно всех пленных. М. только что вернулся из Ташкента, где хотел посмотреть, как с ними обращаются, — там 700 австрийских офицеров, и только 15 человек интеллигентных наблюдают за ними, отвечают на их вопросы и т.д. Я думаю, что он может быть весьма полезен, так как он очень справедливый и честный человек, а теперь это редко бывает. Но его посылают без всяких инструкций, что очень глупо, — ведь обязанность Красного Креста, который его посылает, снабдить его всем необходимым. Слава Богу, что погоны были возвращены офицерам. Надеюсь, дружок, что как только ты вернешься в ставку, в газетах появится, где ты был и что видел. Как поживает старик? Надеюсь, что Федоров следит за ним, чтобы он не болтал вздору при иностранцах. Странно быть в ставке без нас? Шумливых девочек там больше нет! Эристов написал Ане, что на твое имя отправлено прошение вдовы Молоствова о пенсии. Оказывается, что муж ей ни копейки не оставил, и она в бедственном положении. Он тратил свой небольшой капитал, продав именье своему брату, а те крохи, которые остались, с трудом покроют оставшиеся после смерти его долги. К несчастью, жертвы эпидемий не приравниваются к павшим в бою. Он в восторге, что Афросимов произведен в генералы и зачислен в свиту, — это честь для всего полка. Подходит ли Гротен для твоих улан, как ты думаешь?