Рассказы о потерянном друге - Рябинин Борис Степанович. Страница 46

Альф оживляется, лишь когда надо идти искать мины. На работе он — сангвиник, в жизни — непроходимый меланхолик.

3

Интересно вспомнить, как все наши Динки и Затейки начали подвизаться на этом поприще.

Миннорозыскная служба — одна из самых молодых форм использования собаки в военном деле. Она родилась в годы Великой Отечественной войны, когда обнаружился небывалый размах применения мин немецко-фашистскими войсками.

Минное дело получило в этой войне необыкновенное развитие.

Уже при контрнаступлении советских войск под Москвой нашим саперам пришлось проделать гигантскую работу, прокладывая проходы в минных полях, которыми окружили себя гитлеровцы. По мере того как нарастали масштабы военных действий, все большие размеры принимало и минирование. Стоит гитлеровцам задержаться где-либо хотя бы ненадолго, и они спешат немедленно разбросать повсюду тщательно замаскированные смертоносные ловушки. Они минируют и отступая под натиском наших войск, стремясь этим затормозить наше продвижение, больше навредить нам. Поиск и обезвреживание этих взрывающихся «сюрпризов» требуют немалого времени и напряжения сил.

Надо представить кропотливость героического труда разминировщика, кропотливость, связанную с непрерывным, выматывающим нервы риском. Со щупом нужно сделать восемьдесят уколов на квадратный метр. За день пройдешь не более пятнадцати метров. Щуп длиной пять метров; но эти пять метров не спасут, если мина случайно взорвется. А таких случайностей сколько угодно. Ткнут — а там камень; иногда можно попасть концом щупа и в сам взрыватель.

Ненамного лучше и электрический искатель. Он — с батарейкой, питание за спиной. Устройство это не так уж совершенно и часто портится. Главное же — искатель ищет только металлические мины. А гитлеровцы стали делать «сюрпризы» с деревянным, картонным (пропитанным смолой), стеклянным, цементным корпусом. Й миноискатель совсем не гарантировал, что здесь нет мин.

Мысль использовать для разминировки собак была сколь оригинальна, столько же и проста. Ведь ищет же собака преступника по его следу, безошибочно наводит охотника на дичь в лесу!

Первые собаки выкапывали мины. Но от этого пришлось скоро отказаться: собаки часто взрывались. Какой-то чудак предлагал использовать для поиска мин свинью (трюфели ищет же!). Но свинья не транспортабельна, да и обучить ее посложнее, чем собаку.

В конце концов была разработана очень несложная и эффективная технология подготовки собак.

Собака явилась универсальным средством, пригодным для поиска мин любого типа. Собака работает на запах тола (взрывчатки) в первую очередь и потом — на запах комплексный (ржавчина, гниение и т. д.). Мина стоит и воняет. Мы с вами со своим обонянием этого не распознаем, но собака чует превосходно.

Первыми четвероногими минерами, показавшими отличную выучку, были овчарки Джек и Фрося. В июле 1942 года состоялось их испытание. Когда вся предварительная подготовка была закончена, приехала комиссия, устроили минное поле. Предложено было найти пятьдесят процентов мин. Собаки нашли все сто. После приезжали маршалы, генералы. С собаками работники центральной школы дрессировщиков выезжали в высшие офицерские школы — показывали работу животных там. Но сперва все смотрели на это как на фокус.

Поехали на фронт. Нашли минное поле на территории, недавно отвоеванной у врага: обширное пространство, уже успевшее порасти высокой густой травой, с видной кой-где колючей проволокой и табличками с надписями по-немецки: «Achtung! Minen!» («Внимание! Мины!»). Снова испытание в присутствии специальной комиссии. Солдат-вожатый Салищев, бывший осоавиахимовец, подружившийся с собаками еще в клубе служебного собаководства, прошел с Фросей все поле. Ни одной мины не нашел. Нашего начальника школы — тогда он был еще полковником — трясло от нервного возбуждения как в лихорадке. Салищев, вернувшись, доложил:

— Товарищ полковник, мин нет.

Тот вскипел:

— Как нет?!

Пошли, проверили обычными средствами.

Действительно нет. Фрося не ошиблась.

Очевидно, немцы, отходя, нарочно поставили таблички с надписями для устрашения. А может быть, просто не успели снять, когда разминировали сами.

Как ни странно (мин-то не нашли!), но можно считать, что именно после этого совершился окончательный перелом во взглядах высшего командования на возможности использования собак для миннорозыскной службы. Однако потребовалось некоторое время, чтобы эта служба завоевала полное доверие.

Капитан рассказывал: «Отведут заминированный участок, обычно где-нибудь в стороне от главного направления, — работайте. Когда кончим — неделей раньше или позже, — никого особенно не интересовало. Ковыряемся, добываем мины, разоружив, сносим их в кучку, чтоб потом отправить на склад боеприпасов и трофейного вооружения. Порой в воздухе пронесутся самолеты, иногда свои, иногда фашистские со свастиками, раздадутся в отдалении гулкие взрывы бомб, донесется канонада артиллерии. Где-то грохочет бой, а мы все как на отшибе, единоличники какие-то…»

Работали спокойно, даже чересчур спокойно.

И вдруг спешный вызов: самолетом переброшены в город В.

В. только что отбит у врага. В нем большой аэродром. Нужно, чтобы аэродром использовала наша авиация. А на взлетной площадке подрываются самолеты. Подорвалась машина генерала, командующего авиасоединением. Саперы ищут мины, не находят. А взрывы мин продолжаются. Тогда вспомнили о собаках.

Условия для работы были очень сложные: грязь (весна в полном разгаре), местами — лед, под ним вода.

Пошли. Первую мину нашел Альф. Капитан сам пошел с ним, понимая ответственность момента. На радостях вытащили ее, забыв об осторожности. Потом Джульбарс — одну за другой, целых пять. Мины в деревянной упаковке, потому их и не могли найти саперы с электрическими искателями. Отличился и Харш: обнаружил четыре мины. И — всё. Десять мин. Больше не было. Они стояли узкой полоской вдоль стартовой линии. Вся работа продолжалась час с небольшим.

Командование не поверило, что аэродром разминирован. Заставили искать еще. Ковырялись потом три дня — больше ничего не нашли. С аэродрома тем временем уже взлетали эскадрильи краснозвездных боевых самолетов.

Этот эпизод сыграл важную роль в истории миннорозыскной службы. С апреля 1943 года, когда это произошло, собаки-минеры прочно встали на вооружение армии. Это совпало по времени с моментом решительного перелома в ходе войны, когда стала быстро расти потребность в разминировании. Собак-разминировщиков стали в обязательном порядке придавать всем инженерным частям. Были созданы и самостоятельно действующие собаководческие подразделения — так сказать, летучие бригады, перебрасывавшиеся на различные участки фронта по мере надобности. [4]

Для этой цели оказались пригодными все собаки с достаточно острым чутьем: лайки, сеттеры, пойнтеры, континентальные легавые, овчарки, спаниели, таксы… Но мы все же предпочитаем настоящих служебных собак, и прежде всего, разумеется, овчарок.

Успешно ищут мины доберман-пинчеры, эрдельтерьеры, боксеры. Но тем не менее все наше подразделение укомплектовано исключительно овчарками. Странно, что их до самого последнего времени называли «немецкими». Теперь эти «немецкие» овчарки очень хорошо служат нам в борьбе с немецким фашизмом! [5]