Операция «Цхинвал» - Байкалов Альберт. Страница 32

Глава 9

Болтун с Татьяной возвращались домой уже в сумерках. Деревня быстро погружалась в темноту. На небосводе одна за другой зажигались звезды. Тускнел подернутый розовой дымкой запад. Где-то мычала корова. С реки доносился лягушачий хор. Болтуна немного бил озноб. Шли молча. После секса на пустом пляже появилось странное чувство вины. Ему казалось, что он изнасиловал ее, а стонала она от боли и бессилия.

Болтун отворил калитку, пропуская Татьяну вперед.

– Ой, ночная фиалка! – обрадованно воскликнула она и прошла в палисадник.

Болтун направился следом, неожиданно ощутив завораживающий аромат.

– Это она воняет?

– Сам ты воняешь, – обиделась Татьяна. – Пахнет.

Она присела на корточки перед усыпанным мелкими голубоватыми цветочками кустом.

– Эти цветы распускаются с наступлением темноты.

– А я чуть ее не вырвал, – хмыкнул он. – Бомжи пришли вовремя.

Где-то в щели остывающего дома пел сверчок.

Татьяна и он выпрямились одновременно. Болтуна охватило страшное желание обнять ее. Он осторожно взял Татьяну за плечи и развернул к себе. Она не сопротивлялась. Тогда он притянул ее ближе и, слегка нагнувшись, прильнул к губам.

Татьяна вдруг обхватила его за шею и ответила страстным поцелуем. Земля поплыла вверх и закружилась. Он чуть не задохнулся от нахлынувшего восторга.

– Кажется, этот дом, – раздавшийся с улицы вкрадчивый голос вернул Болтуна на землю. Он отстранился от Татьяны и обернулся.

Сквозь ветви черемухи, за штакетником ограды, он увидел на дороге три силуэта.

– Снова бомжи явились? – прошептала на ухо Татьяна.

Болтун не боялся визита алкоголиков. Даже предполагал, что явятся. Делать им особо нечего, зальют глаза и отправятся убивать время, которого у них хоть отбавляй. Однако его насторожили слова человека. Появилось подозрение, что это совсем другие люди. Ко всему не местные.

Он взял Татьяну за руку и стал медленно опускаться на корточки. Она последовала его примеру. Тем временем силуэты проследовали дальше.

– Кто это мог быть? – спросил, обращаясь к самому себе, Болтун. – На наших друзей не похожи.

– Да, – согласилась Татьяна. – Те ногами шаркали, кашляли и хрипели.

– Может, ты здесь кому приглянулась? – осторожно предположил Болтун.

– Все возможно, – она выпрямилась. – Пошли в дом.

Свет на кухне был тусклый. Татьяна быстро задвинула замызганные, серого цвета занавески:

– Завтра перестираю.

Болтун хлопнул летающего перед носом комара:

– А от этих гадов здесь ничего нет?

– Найдем, – успокоила она его.

Татьяна вскипятила электрический чайник, сделала несколько бутербродов, накрыла на стол.

Ели молча, прислушиваясь к гулу комаров, лаю собак, доносившемуся с улицы, пению сверчков. Болтун размышлял над своим положением. По-хорошему нужно связаться с родителями. Наверняка они уже в курсе происшедших событий. Однако несколько попыток дозвониться с телефона Татьяны ни к чему не привели. Трубку никто не брал.

«Может, у матери снова сердце прихватило? – с тоской думал он, глядя в темное окно. – А отец под этим предлогом водку жрет?»

– Чего загрустил? – отвлекла от размышлений Татьяна. Она накрыла его руку своей ладошкой. От ее прикосновения по спине пробежала волна тепла, сердце сжала боль радости, ожидания чего-то большего. Но тут же мысли снова вернулись в прежнее русло.

«Я здесь в любовь играю, а меня уже как законченного убийцу вся милиция ищет», – он ощутил поднимающуюся изнутри тоску, в которой вдруг стала меркнуть радость нахождения с Татьяной. Он вспомнил убитого из-за него механика, снова подумал о его детях и медленно освободил руку.

– Тебе плохо со мной? – она заглянула ему в глаза.

Болтун отвел взгляд в сторону:

– Нет, почему, очень хорошо. Только...

– Что?

– Настроение...

– Да, – она поставила на стол свои локотки и подперла кулачками щеки. – Ты так и не рассказал мне о себе. Я знаю лишь то, что ты работаешь в находящемся по соседству с моим домом автосервисе.

– История гнусная, – Болтун отвернулся в окно, почувствовав, что, если сейчас все расскажет Татьяне, сразу станет легче.

– Выкладывай, – настойчиво потребовала она. – Живем под одной крышей, а я ничего о тебе не знаю.

– Хорошо, – принял решение он. – Только я сейчас принесу одну вещь, чтобы тебе понятнее было.

– Это тот термос, что ты в сарае под крышу сунул? – ошарашила Татьяна.

– Ну! – он удивленно захлопал глазами. Когда перепрятывал контейнер, который до этого лежал в машине, Татьяна наводила порядок в доме.

– Хочешь знать, как догадалась? – она загадочно улыбнулась. – Да очень просто. Двери сарая поленом были подперты. Ты его убирал, а потом приставил заново. Только углубление в земле старое осталось, и царапина на досках свежая появилась. Я сначала в машине посмотрела. Гляжу, нет. Куда дел, если со двора не выходил? Дедукция и внимательность. А там и прятать негде, кроме как сверху.

– Ты его не раскрывала? – он подался вперед.

– А что? – удивилась он. – Прячешь в моем доме невесть что. Вдруг бомба? А мне потом сидеть? Ты же знаешь, за хранение статья есть. Отвечает тот, чья жилая площадь.

– Ты точно открыла?! – крикнул он.

– Да что ты так завелся? – она встала. – Больно надо.

Татьяна обиженно надула губки и стала убирать со стола.

Он попытался обнять ее за талию.

– Да пошел ты! – грубо толкнула она его в грудь.

От неожиданности Болтун полетел на спину. Татьяна вскрикнула. Но было поздно. Последнее, что он успел сделать, – это втянуть голову в плечи. Больно ударившись затылком о пол, Болтун зажмурился.

– Извини! – раздалось над головой.

На фоне потолка он увидел перепуганную Татьяну.

– Не надо было тебе меня спасать, – морщась от боли в спине, он с трудом встал, отряхнул штаны и вышел на улицу, сразу окунувшись в прохладу вступившей в свои права ночи. Остывающий воздух немного успокоил его. Дождавшись, когда глаза привыкнут к полумраку, Болтун направился к темнеющему на фоне неба силуэту сарая. С трудом нашел дверь. Нащупал подпорку, убрал ее в сторону. Осторожно потянул за скобу, служившую ручкой. Дверь устало скрипнула и отворилась. Болтун вытянул руку и вошел внутрь. Оказавшись в кромешной темноте, почувствовал себя неуютно. Окружающая чернота показалась живой и враждебной. Сердце стало биться сильнее. Во рту пересохло.

«Чего это я? – удивился он своему состоянию. – Как будто ворую!»

Скользя по дощатой стене кончиками пальцев, прошел вдоль нее, вытянул руку вверх и стал прощупывать пространство над балкой, пока не наткнулся на сверток. Осторожно вытащил его и развернулся к выходу. В шею впился комар. Прижал его рукой. На ощупь нашел дверь и вышел во двор. Завороженный прелестью ночи, замер, задрал голову вверх и невольно залюбовался небом. Неожиданно его перечеркнул метеорит.

«Пусть не посадят! – торопливо загадал он. – И еще чтобы с Танькой все вышло».

Звездочка растворилась где-то над лесом, а он смотрел туда и размышлял, что значит последнее, впопыхах придуманное желание? «Все» в его понимании – это сегодняшняя ночь с ней. А она, судя по всему, и так предопределена. Он расстроился. Уверенность в том, что не использовал шанс, стала причиной тоски. «Надо было загадать, чтобы у меня не было никаких проблем из-за этого контейнера», – подумал он и едва хотел нагнуться, чтобы снова подпереть сарай, как услышал за забором голоса. Его обдало жаром. Однако Болтун взял себя в руки. Он подумал, что наверняка их старые знакомые проспались и теперь явились, чтобы продолжить выяснять жилищный вопрос. Но почему они говорят едва слышно? Может, задумали пакость? А что, все возможно. Поняли, что настоящая хозяйка не уступит им дом, надумали поджечь. Скорее так оно и есть. Почти все преступления на бытовой почве являются следствием употребления алкоголя. Возможно, у них уже белая горячка.

Однако в следующее мгновение он понял, что голоса принадлежат не пропитым и опустившимся бомжам. Это его еще больше озадачило. Можно допустить, что на Танюху положил глаз кто-то из местных и сейчас решил навестить. А для смелости прихватил дружка. Но эти предположения почти сразу рухнули. Он вдруг разобрал несколько слов и понял, что говорят на незнакомом языке.