Сага о Хелоте из Лангедока - Хаецкая Елена Владимировна. Страница 68
Святой Сульпиций снова спустился в подвал, прихватив с собой свечку. Алькасар спал. Мазь сняла отек, оставшийся после укусов насекомых. Бледное лицо, заросшее черной бородой, было сплошь покрыто красными точками. Ресницы слиплись, и отшельник пошарил на полках в поисках травы, отваром которой неплохо было бы их промыть.
Неожиданно отшельник наткнулся на какие-то незнакомые ему сосуды и нахмурился.
– Похоже, я впадаю в старческий маразм, – пробормотал он, – раз не могу даже вспомнить, когда поставил сюда эти чашки. Но их здесь не было, черт... то есть спаси меня. Дева Мария.
Он взял одну из чашек и поднес ее к огоньку свечи. В неверном свете показалась грубо вылепленная из глины чаша, расписанная в семь цветов. Отшельник тут же узнал работу Мэгана.
– Зачем он их оставил мне? – вопросил отшельник спящего Алькасара. – Что я буду делать с этой посудой? Терпеть не могу лишнего хлама... А выбросить страшно. Честно говоря, мне с самого начала не нравилась затея с колдовством. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от таких штуковин. И в доме их хранить как-то боязно...
Он повертел чашку в руках и поставил ее обратно на полку. «Интересно, – подумал он, – каким же путем ушел отсюда Морган Мэган?» Однажды утром его просто-напросто не оказалось в доме. Даже не простился – исчез и все тут. Отшельнику снова вспомнился рассказ о десяти мечах, и мороз прошел у него по коже.
И тут он услышал, что наверху кто-то барабанит в дверь. Поспешно выбравшись из подвала, святой Сульпиций крикнул:
– Входи с миром, сын мой!
Щеколду высадили. Дверь была распахнута так стремительно, что плохо смазанные петли не успели даже скрипнуть. По деревянному полу застучали сапоги, звякнули шпоры. Под окнами дома загалдели голоса. Святой Сульпиций услышал бряцанье оружия, скрип кожаных кирас.
На пороге, бледный, разгневанный, стоял Гай Гисборн.
– Здравствуйте, святой отец, – резко сказал он.
– Мир тебе, сын мой, – ответствовал отшельник, склоняясь перед гостем и не сводя с него глаз. – Садись, угощайся от скромной трапезы. Голодны ли пришедшие с тобой люди?
Лицо Гая исказилось. Он оттолкнул в сторону Тэма, подошел к отшельнику вплотную и схватил его за горло:
– Чем ты тут занимаешься, бесовское отродье? Где моя сестра? Люди говорили, что она ушла к тебе. Я не приходил, потому что верил твоей святости, думал, она в добрых руках. Что ты сделал с ней?
– Я ничего не делал... – Отшельник захрипел. – Да выпусти меня!
Гай немного разжал пальцы.
– Говори, – потребовал он. – Ты занимался сатанинским колдовством! Что с ней?
– Я не знаю. Я не занимался сатанинским... выпусти меня наконец!
– Не раньше, чем получу ответ. Люди видели, как твой дом светился на болоте темной ночью, как из него вырвалась молния, как среди ночи на кебе расцвела семицветная радуга, горевшая так ярко, будто по ней струился жидкий огонь. А потом она распалась на семь разноцветных бокалов, и из каждого вылезло по дракону... Чем ты занимаешься здесь?
– Это не я... Гай Гисборн, поверь, я не сделал твоей сестре ничего дурного. Она ушла от нас, и я не знаю куда. Никто не желал ей добра больше, чем я.
Гай отшвырнул от себя отшельника и тяжело опустился на лавку. С мокрого плаща натекла лужа. Все молчали. Потом Гай поднял голову и спросил, ни на кого не глядя: – Чей мальчик?
– Я – Хелота из Лангедока, – сказал Тэм гордо.
Отец Сульпиций взглянул на Гая острыми, проницательными глазками и потер горло. Морган Мэган здорово начудил, если люди побежали за помощью к Гисборну. Зачем только этому полоумному понадобилось устраивать видения?
Гай медленно расстегнул пряжки своего плаща, налил себе вина и глотнул старого кларета, видимо совсем не чувствуя вкуса. Тэм протянул ему блюдо с поджаренным хлебом. Гай машинально захрустел корочкой. Неожиданно он сказал в упор:
– К тому же, святой отец, мне донесли о ваших связях с лесными разбойниками.
Отшельник пожал плечами:
– Докажите.
– Вы прячете их у себя. Вы их лечите. Даете им лекарства.
– Докажите, – повторил отшельник.
– Святая инквизиция докажет все, что угодно, – сказал Гай. – Я отомщу вам за Дианору. Если она мертва, вы позавидуете ее участи.
Гай налил себе еще вина и обернулся к Тэму, который забрался с ногами на сундук: – Подойди сюда, мальчик.
Тэм удивленно посмотрел на Гая, но тот повторил приказание, и Тэм подчинился.
– Так кто твой господин, говоришь? – поинтересовался Гай.
– Хелот из Лангедока, сэр.
– Да? – Гай казался удивленным. – Насколько я припоминаю, дружок, мы с твоим господином встречались в городе Ноттингаме. И звали его совершенно иначе. – Он больно сжал Тэму плечо. – Ты удрал от Гури, приятель! А Хелот по своей доброте и глупости тебя приютил. Так было дело, а?
Тэм не отвечал.
– И отправил сюда, к этому старому сатанисту. Может быть, Хелот тоже участвует в этих адских играх?
– Нет... – выдавил Тэм.
– Гури Длинноволосый покинул правелную Англию, – вмешался отшельник. – В некотором роде он даже умер. Мальчик не виноват, сэр Гай. Отпустите его.
Гай не ответил. Он увидел нечто, заставившее его побледнеть от ярости. На полу возле постели валялся белый парик из конского волоса. Прежде чем святой открыл рот, чтобы соврать, Гай спросил:
– Стало быть, вы нас всех одурачили, отец Сульпиций?
– Да, – сказал отшельник. – Я одурачил вас. Скажу больше, я дурачил вас и раньше. Я помогал бедным невежественным людям, которые умирали целыми деревнями, потому что никто, кроме меня, не знал, как их вылечить. Я спрятал у себя книги, обреченные на сожжение, потому что убежден: через много лет люди будут счастливы открыть их и погрузиться в сокровищницу этих познаний. Я дурачил вас много лет, сэр Гай. Идите домой. Мне неприятно вас видеть.
Гай неторопливо вышел под проливной дождь, и до отшельника донесся его голос:
– Окружить дом! Никого не выпускать! Осмотреть подвалы!
Несколько стражников ворвались в дом и принялись шарить по всем углам, выбрасывая на середину комнаты все, что находили на полках и шкафах. Зазвенели склянки. На полу стало скользко от разлитых настоек и мазей. Один из стражников поскользнулся, грязно выругался и, падая, налетел на сундук. Сундук отъехал в сторону, открывая лаз в подпол.