Кромешник - О'Санчес (Александр Чесноков). Страница 36
Геку показалось, что он ослышался. Он хотел было переспросить для верности, но вдруг сообразил, почему Тина произвела на него впечатление не очень-то искусной любовницы: впервые в жизни он занимался сексом не с проституткой. С тех пор как в пятнадцать лет он утратил невинность в многоопытных объятьях Риты, ему доводилось иметь дело исключительно с профессионалками, которые отличались друг от друга чем угодно, только не повадками. На него напал смех:
– Кто тут развратная женщина – ты, что ли?
– Это ты меня такой считаешь. Считаешь ведь?
– А-а, не считаю. С нравственностью у тебя все в порядке, с мозгами слабовато. Но мне с тобой хорошо.
– А вдруг я проститутка?
«Из тебя проститутка – как из глисты галстук», – подумал Гек, вслух же сказал с улыбкой:
– Ну, дурочка, – одно слово. Единственное сходство у тебя с вокзальной шлюхой – винищем разит на четверть мили.
– Зачем ты обзываешься? Почему ты такой грубый? Ты со мной разговариваешь, как со шлюхой…
– Потому что ты меня замучила: скажи да скажи, развратная – не развратная, прямо жилы тянешь. Я пьяных терпеть не могу, а ведь с тобой пошёл. Потому что вижу: ты куда лучше подавляющего большинства женщин, а главное – ты не такая, как все эти глупые индюшки. И мне с тобой кайфово, надеюсь, что и тебе со мной неплохо. – Гек за плечи притянул её к себе и поцеловал в волосы на виске, тонкие и мягкие, похоже – крашеные. Его взволновал и растрогал тот факт, что замужняя, судя по кольцу на левой руке, взрослая женщина добровольно и бескорыстно отдалась ему и даже обижается за что-то, не связанное с размером оплаты.
– Ну разве я такая пьяная? Я просто навеселе. Подожди, я схожу ещё раз зубы почищу, сейчас, мой милый…
– Да лежи, ладно, от перегара все равно не поможет. Давай-ка лучше постель поправим, а то простыни сбились… Почему ты именно мне записку написала? Или случайно под руку попался?
– Не знаю, понравился, и все. Вот только молодой слишком. Сколько тебе, двадцать два, двадцать три?
– Да. И ещё – непьющий.
– Я думала поначалу, что ты из Европы, серьёзный такой…
– Серьёзный… А у вас все мужики – рот до ушей, да?
– У кого – у нас?
– У деревенских. Ты же из Чикаго?
– Ну ты и свинья. И Манхэттен твой вонючий – загон для свиней!
– Тебе повезло, что я из Бруклина, а то бы я за неотёсанность и дерзость твою…
– Ну, ну? Что бы ты?
– Ничего, прощаю на первый раз… А ну, прими-ка позу номер двести девять!
– Какую ещё двести девять? Я такой не знаю.
– Я же говорю – деревня. Сейчас научу, сможешь потом другим дояркам рассказывать. Значит так: закрываешь глаза… Ай! Отпусти немедленно, дурочка, я сейчас закричу! Отпусти, больно, руку сломаю!
– Нет, кто доярка? Кто? Говори, вредина!
– Уже никто, успокойся. Ты у нас академик. Все, убери пока руку и слушай внимательно… Черт, так и половым калекой сделать можно… Итак, закрываешь глаза, мысленно считаешь до пятидесяти, дыхание, главное – дыхание, ровное, все мышцы максимально расслаблены, а ты пока сидишь. Потом медленно опускаешься, ложишься на левый бок, мышцы по-прежнему расслаблены, медленно и всей грудью дышишь, без помощи рук переворачиваешься на живот… вот так, да. Это все – подготовка. Лежишь на животе, расслаблено, руки вдоль тела, линии рук и позвоночника – прямые, всем телом одновременно переворачиваешься на правый бок, вот… Мысленно считаешь обратным счётом от пятидесяти до десяти, опускаешься на спину, ноги расходятся под прямым углом, про себя считаешь от десяти до одного… Теперь громко и внятно говори: «Заходи!» – и мы начинаем!
Гек едва успел выпрыгнуть из кровати и добежать до ванной, где он закрылся изнутри. Рассвирепевшая Тина молотила слабыми кулачками по двери. Видя, что Гек не собирается открывать, выключила свет в ванной.
– Открывай, мерзавец макаронный! Открывай, все равно я тебя достану, спущу шкуру и поставлю в позу шестьсот шестьдесят шесть! Открывай!
Гек неожиданно открыл, так что Тина с размаху пролетела вперёд, где её уже ждали: Гек поймал её за руки, резко развернул и, продолжая блокировать руки, вновь, как в первый раз, заставил нагнуться. Ему доставило дополнительное удовольствие слушать, как её возмущённое верещанье сменяется хриплыми стонами и покорным подмахиванием… После совместного душа они поели сэндвичи с молоком и пошли в кровать…
Гек проснулся первым и тотчас вспомнил, что чемодан с оставшейся наличностью – двумястами пятьюдесятью пятью тысячами «зелёных» – находится в пустом, плохо охраняемом номере. Ему захотелось немедленно встать и уйти, но полусонная Тина обвила его руками и почти сразу же ногами.
– Давай ещё, я пока спала – соскучилась…
– Я тоже, – не стал упрямиться Гек, но чёрное сомнение в адрес Тины отравило все удовольствие от секса. Слишком все стремительно получилось и удобно, чтобы обчистить его номер в гостинице. Сейчас он уйдёт отсюда, если уйдёт, а в номере уже ветер свистит сквозь пустые чемоданы. Потом он вернётся сюда, а здесь уже все съехали и отъехали в неизвестном направлении… Но уж что случилось, то случилось, надо понять, что к чему, а не торопиться. И отныне стараться думать наперёд, а не задним числом. Прошло ещё с полчаса, прежде чем он вспомнил, что ему должны этим утром позвонить в номер.
– Все, лапушка, я в душ и побежал. Вечером увидимся?
– Погоди, я с тобой, заодно посмотрю, как ты устроился. Я в пять минут…
Геку некогда было соображать, что бы это значило, нетерпение захватило его целиком:
– Ни в пять и ни в две – опаздываю. Так что вечером? Встречаемся?
– Тони, дорогуша, как ты пожелаешь, если раньше освободишься – дай сигнал, я абсолютно свободна. Позвони, о`кей? Я весь день буду дома, разве что позавтракать выскочу или продуктов купить. Сейчас, погоди, я телефон запишу, номер только вспомню…
Гек вышел на улицу в растрёпанных чувствах: Тина очень уж натурально себя ведёт, неужто его профессионалы пасли все эти дни? Или напрасно он на неё грешит? Он порылся в карманах в поисках подходящей монеты и тотчас же позвонил по записанному номеру:
– Тина, ты?
– Я, конечно я, мой хороший, ты забыл что-то?
– Ага. Забыл сказать, чтобы ты сегодня не киряла…
– Чтобы я – что?
– Ну, не пила, а то я куплю бич из гиппопотамовой кожи и выпорю без пощады!
– Ах, как романтично! Но все-таки паршивец ты, Тони, так и норовишь гадость сказать. Ты хоть спросил меня, почему я пила вчера и веселилась таким странным образом? У меня ведь день рождения был, и никто меня не поздравил, никто ничего не подарил!
– Откуда мне было знать! Вечером поздравлю, все, пока.
Деньги были на месте, никто их не трогал.
«Честная, суконка, – с нежностью подумал Гек, – надо будет ей что-нибудь подарить, типа кольца или серёжек…»
Он подарил ей великолепный браслет из янтаря за тысячу франков…
– Богатая вещь, – поблагодарила Тина. – Ты, по-видимому, и сам богат? Или предки твои толстосумы?
– Богат – не богат, просто копить ещё не научился. Обхожусь без помощи предков. Нравится подарок?
– Нравится, но знаешь, Тони, ты мне таких подарков не дари, ладно?
– Договорились, а почему?
– Да потому, черт побери, что это унизительно и пошло, понимаешь?
– У-у, не понимаю…
– А ещё на дурака не похож! Это как бы ставит меня, женщину, на ступень ниже мужчины – тебя или кого другого. Какое-то свиное рыло взберётся на женщину и готов на этом основании считать её своей болонкой. А многие дуры этому и рады. Да ещё и требуют, чтобы им купили поводок понаряднее. Ну, тебе бы понравилось, если бы я сунула сегодня утром сотнягу в твой карман?
– Нет, – соврал Гек.
– А надо бы, ты честно отработал, – Тина не удержалась и прыснула. – Нет, правда, Тони, давай на равных, ладно? Цыплёночек ты мой!…
– Как это на равных? Забей себе в голову, Тина, простую истину: если во время секса мы наверху по очереди, все равно это я тебя трахаю, а не ты меня. Доступно?