Кромешник - О'Санчес (Александр Чесноков). Страница 37

– Какой ты грозный. Ты уже купил ремень?

– Ремень? Зачем ремень?

– Или – как там его – бич из бегемотовой шкуры?

– Может, и купил, ночью узнаешь…

За ужин платила Тина, бича они так и не купили, ночь прошла не менее интересно, чем предыдущая, – Гек пребывал в отличном настроении, и Тина тоже.

Она все подбивала Гека поехать в горы покататься на лыжах, но он только крутил пальцем у виска: «Какие лыжи в разгар лета?»

– Ну так просто по горам побегаем. Что нам этот Цюрих, он такой скучный.

Но Гек боялся покидать город, он считал дни. Тина за эту неделю успела наскучить ему своей предсказуемой взбалмошностью и общительностью, которая распространялась на весь посторонний мир: ягнёночка нужно погладить, с официантом подискутировать, с земляками поговорить – к черту! Её муж, как выяснил Гек, возглавлял какое-то неофрейдистское направление в психологии. В данное время он занимался с учениками на своей бразильской ферме или плантации – Гек так и не разобрал, чем они там занимаются. Ему было за пятьдесят; в своё время Тина была его ученицей, и профессор сначала уложил её в постель, а через месяц нежданно-негаданно сделал предложение. Находясь постоянно возле своего кумира, Тина очень быстро охладела к преподаваемой им науке, вернулась к изучению архитектуры, хотя и не работала, а сюда поехала развеяться, поглазеть, поучиться – на месяц. Мужа сейчас не тронь – у них погружение на сорок девять дней…

Десятого утром он проснулся у себя в номере один, благо у Тины начались месячные, она сама попросила покоя. И очень хорошо, встреча в двенадцать – это совсем скоро.

Ровно в полдень в субботу, десятого июля, Гек навестил господина Хитке.

– Я на пару минут раньше прибыл, герр Хитке, чем мы договаривались. Добрый день.

– Добрый день, мистер Радди, пока мы поднимемся, будет ровно полдень, а у нас все готово.

– И что, день действительно добрый, если считать по нашим делам?

– Прошу наверх, проходите, пожалуйста. – Было заметно, что детектив не любит обсуждать дела в прихожей и наспех. Камин, как и в прошлый раз, переваривал очередную порцию поленьев, не добавляя при этом ни тепла, ни света. Летом, впрочем, тепла и так хватало.

– Мистер Радди, мы сделали максимум того, что могли, а возможности у нас немалые, смею уверить.

– Обнадёживающее начало, господин Хитке. И что же входит в этот максимум?

Хитке подошёл к столу, положил правую ладонь на небольшой кейс:

– Здесь все, что мы набрали по интересующей вас теме. Заметьте, что мы не брали с вас ни цента аванса…

– Я же предлагал.

– Тем не менее таков принцип, или, если точнее, один из принципов, заложенных в основу деятельности нашей фирмы ещё господином Рокенфеллером. Мы свято эти принципы соблюдаем.

– И, – подхватил Гек, – следующий нерушимый принцип – деньги вперёд, прежде чем клиент ознакомится с материалом, не так ли?

– Вы угадали. Понимаете, в каждом обществе – свой менталитет…

– А что такое менталитет?

– Ну, мировоззрение, система взглядов, так примерно… Видите ли, я долго не упражнялся в английском и, наверное, недостаточно точно выражаю свои мысли… Но, в продолжение разговора – вот счёт, работа выполнена.

– Сколько?

– Здесь все расписано. Двенадцать тысяч американских долларов ровно. Или тридцать тысяч местных франков, как вам больше нравится.

– Во франках мне меньше нравится: вы там округляли, по-моему. – Гек с улыбкой осмотрел бумажку, засунул её во внутренний карман пиджака, а из боковых стал выгружать стодолларовые купюры. – Я намного младше вас, господин Хитке, но уж калькуляций насмотрелся досыта: поди-ка её проверь, тем более что она составлена профессионалом, да ещё из Швейцарии!

Хитке ухмыльнулся, раскрыл было рот, да осёкся и стал считать деньги. Сосчитав, он поставил на стол небольшой приборчик (против фальшивок, – пояснил он) и исследовал все сто двадцать купюр. Затем он открыл папку, лежащую тут же, на столе, и стал сверять номера купюр.

– Все в полном порядке, мистер Радди. Вот ваш портфель, кейс, в нем то, что мы сделали.

– Я посмотрю. А пока – в двух словах – расскажите о результатах.

– Похоже, что позитивных результатов нет, мистер Радди. В клинике в летний сезон мало клиентов, меньше обычного. Были мужчины, несколько местных женщин – вот они все, девочка шести лет – ушные хрящики урезали, а женщин из Штатов, и вообще иностранок, не было. Во всяком случае последние три недели, как вы заказывали.

– Я две заказывал.

– Две, плюс неделя непосредственного наблюдения, очень плотная, – итого три.

– А это что?

– Слайды цветные – вся клиентура доктора Дебюна за месяц. В папке № 2 данные на них по типу досье, две машинописные страницы на каждого. Всего двадцать одна страница, потому что на девочку одна страница.

– А папка № 1?

– Данные по доктору.

– А это законно – врачебная тайна и все такое?

– У нас отличный юрист, мы соблюдаем законы.

– И это правильно… – Гек вынул содержимое обеих папок и стал листать папку № 1.

– Мы последовательно расширяли круг поисков, вышли далеко за пределы Цюриха, попутно установили и подготовили материал по вашей спутнице – факультативно, так сказать, это в калькуляцию не вошло, презент от фирмы.

– Зачем тотальная слежка? За мною, что ли, следили?

– Никак нет. Она американка и по возрасту подходит. Но кондиции – не те, что вы указывали. Вот отдельная страничка.

– Весь материал в одном экземпляре?

– Да. Я понимаю, нас в этом трудно проверить, но копий мы не держим – когда-нибудь это неизбежно отразилось бы на репутации фирмы. Вот негативы, печаталось лично мною.

– Негусто. А мог этот Дебюн устроить такую конспирацию, что вы бы и не узнали о той дамочке?

– Думаю, нет. В клинику мы непосредственно заглянуть не можем с нашей техникой, но все подходы туда-оттуда контролировали чётко.

– Не сомневаюсь. Герр Хитке, с вами можно иметь дело. Ваши услуги недёшевы, но все равно спасибо. Нам была очень важна определённость в данном вопросе: однозначное да либо столь же однозначное нет. Хотя, если бы она прорезалась, нам было бы существенно легче. Но скажите: если заказчик сделает заказ и скроется, не заплатив? Когда уже силы и средства затрачены на его выполнение?

Хитке подумал немного, перекосив бровь:

– Беспредметный вопрос – вы же не отказались и не сбежали…

– Ну а все-таки?

– Во всяком деле есть свой риск, но повторяю – это беспредметный разговор.

– Ладно, в конце концов это ваши дела. Кейс я беру с собой?

– Это наш вам подарок – в калькуляцию он не включён, мистер Радди.

– Как бы вам не прогореть с такими менталитетами, герр Хитке!

Хитке улыбнулся второй раз за все время знакомства с мистером Радди.

– Наша прибыль не превосходит указанной в калькуляции. Мы стараемся быть честными везде, где это возможно.

– Понимаю, понимаю, я сам такой же, постоянно тренируюсь в честности. Однако – время, герр Хитке. Мне пора, был рад встрече с вами. Как знать, может, я ещё не раз воспользуюсь услугами вашей конторы и мне как постоянному клиенту будет скидка. Не правда ли?

– Милости прошу в любое время, мистер Радди. К постоянным клиентам у нас особое отношение. Hо вы зря держите деньги в боковых карманах, их очень легко извлечь оттуда без вашего ведома.

– Сейчас там нечего извлекать, потерпите до следующего раза.

Тут Хитке рассмеялся даже, покрутил головой и сильно пожал протянутую для прощания руку.

– Всего доброго вам, мистер Радди, удачи вам!

– Аналогично, – с улыбкой ответил Гек, и дверь за ним закрылась.

В этот вечер унитаз в номере Гека работал с полной нагрузкой: Гек уничтожал никому не нужные данные по типу досье и цветные слайды. Учитывая традиционную для тевтонцев добротность материалов, пришлось драть их предварительно в мелкие клочки и смывать приемлемыми порциями. Данные на хирурга он изучил со всевозможной тщательностью, чуть ли не зазубрив их наизусть, и только после этого уничтожил. Тем же вечером он позвонил из телефона-автомата в приёмную Дебюна и записался на приём в понедельник на восемь утра. В воскресенье утром он сменил отель, чтобы стряхнуть со следа Тину, которая, несмотря на всю к ней симпатию, отныне становилась обузой, а ей оставил записку у портье. Она считала, что он работает в частном сыскном бюро, а здесь в командировке. В записке он объяснил ей, что срочно вылетает в Центральную Америку, потом в Штаты, при встрече все объяснит, её адрес знает. Записку он хотел было заказать у гравера, приплатив, чтобы почерк был не слишком красивым, но махнул рукой на все эти глупости и написал сам, выводя каждую букву чужим почерком. Вышло, конечно, похуже, чем у Механика, но достаточно убедительно.