Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга. - Марсден Кристофер. Страница 50

Среди его русских учеников был Дмитрий Григорьевич Левицкий, сын гравера, родившийся в 1735 году в Киеве. Он прибыл в столицу, чтобы стать театральным декоратором под руководством Валериани при итальянской оперной труппе. Левицкий стал известным портретистом при Екатерине И. В Третьяковской галерее в Москве среди многих его работ можно видеть портрет архитектора Кокоринова. Сын Валериани пошел по следам отца — примерно в 1750 году он помогал отцу и Пересинотти в украшении верхнего этажа созданного Растрелли в Царском Селе Эрмитажа. В 1800 году он создал несколько трудную для понимания аллегорическую роспись потолка в Тронном зале и в спальне Марии Федоровны в построенном при Павле I дворце Святого Михаила, где до того уже оставил свой след.

Пересинотти пережил Валериани. Но он не занял место Валериани на посту главного театрального декоратора, хотя время от времени выполнял некоторые работы для театра — к примеру, в 1762 году можно найти его имя в программках в числе театральных декораторов, наряду с фамилиями Сумарокова, Раупаха и Хильфердинга. Но после выхода из моды стиля рококо (после смерти Елизаветы) он больше не делал театральных декораций. Тем не менее в 1769 году Пересинотти стал членом Петербургской академии. В 1778 году он скончался в возрасте семидесяти лет. Про Пересинотти писали, что он превосходно расписывал камеи; в этом искусстве он сумел достичь поразительного реализма. Также он занимался украшением зеленью имеющих вид руин стен, в условной манере того времени. Время от времени он разрабатывал планы проведения фейерверков.

Когда Валериани и Пересинотти уже работали в России десять лет, к ним присоединились два их соотечественника, которые прибыли для выполнения аналогичных работ. Это были отец и сын Градизи, Пьетро и Франческо, уроженцы Вероны. Они прибыли в Санкт-Петербург в 1753 году. Их явно вызвали, чтобы помочь в связи с возрастающим объемом работ по строительству Зимнего дворца и Царского Села, где работы в то время шли полным ходом. Прибывших заняли в обоих местах. Их потолок с росписью «Бахус и Ариадна» в первой антикамере Царского Села сохранился до нашего времени, но многие другие произведения — такие, как роспись потолка в Большом зале Зимнего дворца, — были утеряны из-за пожара. Лексикограф Фюссли утверждал, что композиции и рисунки Пьетро Градизи были хороши, но «цвета довольно бледны». Оба Градизи также помогали Валериани в театре; в 1755 году, к примеру, они изготовили новые декорации для представления «Александр в Индии» Арайи. После смерти Валериани Градизи-старший занял его место художника при императорском театре. Позднее, между 1762-м и 1764 годами, он отправился обратно в Италию, где и скончался в 1770 году, оставив сына продолжать свое дело. Франческо оставался в России до самой своей смерти в конце столетия.

Несмотря на установившееся под началом Каравака и Растрелли господство выходцев из романских стран, германский элемент все же не заглох окончательно. Примерно в 1728 году прибыл из Брунсвика в Санкт-Петербург Иоганн Пауль Людден. До самой своей смерти в 1739 году он рисовал портреты. Оттмар Эллигер, который приехал даже раньше и скончался в Санкт-Петербурге в 1735 году, хотя и являлся художником, похоже, занимался только созданием гравюр. В последние годы правления Анны Иоанновны в России поселился еще один немецкий портретист, некто П. Франкхарт (иногда его называют Фраукард). Первое упоминание о нем относится к 1735 году, в 1743 году Франкхарт скончался от чахотки, когда плыл по морю домой. Примерно в это же время Фридрих Коло, старший брат знаменитого берлинского художника Бенджамина Коло (посетившего своего брата в Санкт-Петербурге в 1743 году), был принят как придворный портретист. В 1740 году скончался Гзелл, чья супруга, как мы помним, рисовала цветы и насекомых. Место Гзелла в академии немедленно занял только что прибывший из Вены некто Элиас Гриммель. Он родился в 1703 году в Меммингене в Швабии, там же в детстве учился у местного мастера. В дальнейшем Гриммель перебрался в Вену, где весьма отличился в академии и получил много наград. В Санкт-Петербурге он работал как «инструктор в рисовании и живописи живых моделей». Ему довелось пойти по стопам Гзелла, нарисовав «Распятие» для лютеранской церкви на Васильевском острове.

Гриммель жил в России до 1759 года; задолго до этого к нему присоединились еще два немецких портретиста, которым приходилось замещать уже старого Каравака. Братья Георг Кристоф и Иоганн Фридрих Груты прибыли вместе в Санкт-Петербург в 1743 году из Ревеля, где старший брат Георг работал после годового пребывания в Праге. Следует заметить, что вместе с ним в Ревель отправился Лукас Конрад Пфанзельт, сын знаменитого портретиста из Ульма. Он приехал в 1741 году, перед Георгом и Иоганном Трутами. Пфанзельт написал много портретов и при Екатерине II стал куратором Эрмитажа. Он скончался в Санкт-Петербурге в 1786 году. Георг Грут родился в 1716 году, а Иоганн в 1717-м в Штутгарте, где их отец был художником и инспектором галереи при дворе Вюртемберга. Георг нарисовал множество портретов императрицы Елизаветы и придворных и показал себя с самой лучшей стороны, даже изображая людей с довольно плоскими и круглыми лицами. Лучшими его портретами являются изображения этой удивительной женщины — императрицы: в маскарадном костюме, в мундире адмирала, на лошади в мундире фельдмаршала вместе с пажом-арапчонком (эта картина в наши дни находится в Третьяковской галерее). Все работы сделаны с большим вниманием к деталям и весьма выразительны по цвету. Георг также играл главную роль в украшении придворной церкви в Царском Селе, но в 1749 году скончался, когда работа еще не была завершена. Продолжил ее Валериани.

Главными обязанностями Иоганна Фридриха при Елизавете было создание картинной галереи в Царском Селе; для этой цели его послали в Прагу для приобретения ста пятидесяти картин. Сделав это, он вернулся обратно и приступил к усердному созданию собственных творений маслом. Восемь картин с изображениями животных и дичи, попавших в галерею императрицы, ясно показывают, в чем было его главное призвание. Нет ничего удивительного в том, что именно ему поручили разукрашивать стены, своды и потолки в созданном Растрелли восхитительном охотничьем домике, названном Монбижу, в парке Царского Села. Здесь было запечатлено сорок три группы животных и птиц разных видов. Чувствуется, что Иоганн Фридрих импонировал Анне Иоанновне. Увы, но Монбижу уже давно не существует. Нет нужды прослеживать судьбу Иоганна Грута в долгое правление Екатерины II, достаточно сказать, что он пережил ее и сделал портреты ее любимых собак. Позднее он продолжал рисовать картины с названиями вроде «Курица с цыплятами», «Птичий концерт» и «Индейка, разрываемая на куски диким котом» (1774).

Незначительным был вклад еще одного немца — Йозефа Кеннера из Эттингена в Швабии, который появился при русском дворе в 1750 году по рекомендации графа Биелке, шведского ученого. Он создал портреты Елизаветы и множества ее придворных дам. Об этих портретах писали, что они «довольно похожи на оригиналы, но композиционно бедны в банальны по цвету». Прибытие Токке в 1756 году оставило Кеннера не у дел. Георг Каспар фон Преннер (1720—1766) из Вены провел в России пять лет, с 1750-го по 1755 год, одновременно с Кеннером, и внес свой вклад в быстро растущее число портретов Елизаветы и ее придворных дам. Наиболее масштабной его работой является автопортрет «Придворный художник великого князя Петра, рисующий портрет Екатерины». В дальнейшем в России на короткое время появился Давид Людерс, портретист. Он родился в Гамбурге в 1710 году и учился в Париже у Лемуана, после чего некоторое время работал в Италии. Похоже, во время своего пребывания в Лондоне он делал портрет семьи Чернышевых, после чего последовал за ними в Россию в 1757 году, где провел последние годы жизни, рисуя дворянские портреты. Скончался он в Москве в 1759 году.

Но хватит о немцах. Прежде чем перейти к лавине французских талантов, хлынувшей в Россию в конце правления Елизаветы и после учреждения в 1758 году Академии художеств, нам следует упомянуть только лишь двух выходцев из Италии. Этими итальянцами были Ротари и Торелли. Граф Пьетро Антонио Ротари, в отличие от других итальянских и немецких художников, уже перечисленных нами, заслужил европейскую репутацию еще до приезда в Россию. Он прибыл в Санкт-Петербург уже в конце жизни, когда был знаменит. Родился Ротари в Вероне в 1707 году; ему повезло в том, что у него было несколько прославленных учителей: он учился у Балестры в Венеции, у Тревизани в Риме и три года в Неаполе у Солимены. В 1734 году он вернулся в свой родной город, где расписал множество алтарей для местных церквей и учредил школу живописи. В 1750 году отправился в Вену, а позднее в Дрезден, по приглашению Августа III, где его портретная, религиозная и историческая живопись принесла ему много похвал. Утверждают, что человеческие фигуры на пейзажах Дрездена работы Каналетто написаны именно Ротари. Он также сделал несколько работ для двора Мюнхена, предназначенных для Нимфенбурга [38].