Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит (Никитин) Августин. Страница 39

14 (25) июня 1730 г., в день юбилея Аугсбургского исповедания (1530–1730), новую церковь освятили. Первое богослужение в новом храме совершил пастор Г. Назиус, который и стал первым священнослужителем церкви свв. Петра и Павла. (Г. Назиус родился в 1687 г. в Вислебене, близ Эрфурта; скончался в Петербурге в 1751 г.) [487].

«Кирка лютерского исповедания на Адмиралтейской стороне на Большой преспективе построена каменная, – отмечал историограф С.-Петербурга Г. Богданов. – Сия кирка зачата каменным строением строится в 1727 году, а совершилась в 1730 году, и наименовали во имя святых апостол Петра и Павла» [488]. Отечественный автор не забыл упомянуть и о судьбе «адмиральской» церкви: «Кирка лютерская, с первоначальных лет была на дворе адмирала Крейца деревянная, и в 1730 году, когда каменная построилась, оную сломали» [489], – добавляет Г. Богданов. В новом храме поместили портрет адмирала Корнелия Крюйса; он сохранялся более 200 лет и висел там еще в первые годы после революции 1917 г. [490]. Церковь имела 1500 мест, включая те, что находились на хорах. Внутреннее убранство отличалось изысканностью, алтарь, кафедра и орган были отделаны золотом. Для прекрасного органа работы мастера Иоахима из Митавы (ныне – Елгава, Латвия) средства собирались в лютеранских общинах в Москве, Лифляндии, Эстляндии [491].

Вскоре у пастора Назиуса появился помощник, о чем сообщалось в церковной печати: «Haциyc, уже от природы слабый здоровьем, утружденный еще делами службы, преимущественно провожанием покойников на дальние кладбища, впал вскоре в чахотку. Хотя труды его уменьшились тем, что новоприбывший голландский пастор Грубен стал отправлять реформатское богослужение, которое до этого времени лежало тоже на нем, так что он отправлял две службы в одно воскресенье; но прежние труды и суровый петербургский климат до того расстроили его здоровье, что церковный конвент принужден был вызвать из Германии второго пастора в адмиралтейскую церковь. В 1732 году прибыл из Люнебурга Иоганн Фридрих Северин, урожденец гельмштадтский» [492].

В эпоху правления Анны Иоанновны позиции лютеран в России еще более упрочились. 30-е гг. XVIII в. стали золотым веком в жизни лютеранской общины св. Петра в Санкт-Петербурге. В 1730 г. началось 10-летнее правление императрицы Анны Иоанновны. Племянница Петра I, дочь его старшего брата Иоанна, Анну в 1710 г. выдали замуж за герцога Курляндского. В Курляндии она сроднилась с атмосферой немецкого протестантского герцогства. Неудивительно поэтому, что ее приход к власти снова вернул российскую политику к западной ориентации. Попытка возвратить русскую столицу в Москву, предпринятая при Петре II, окончилась полной неудачей: в 1732 г. Анна Иоанновна со своим двором вновь поселилась на берегах Невы [493].

В ноябре 1732 г. поверенный по делам Франции при русском дворе Маньян сообщал в Париж министру иностранных дел Жермену Луи де Шовелену: «Вы знаете, что ни один русский не принимает тут ни малейшего участия, и что царица окружена и руководится советами лишь немцев, по большей части преданных и обязанных Венскому и Прусскому дворам» [494].

При Дворе большим влиянием пользовались сановники-лютеране, такие как Бирон (с 1737 г. – герцог Курляндский), граф Остерман, граф Миних, братья Левенвольде. Датский путешественник Петер фон Хавен (1715–1757), живший в Петербурге в 1736 г. и с 1743 по 1746 г., писал: «Принц Гессен-Гомбургский и граф Миних держали каждый для себя и для немецких офицеров в армии, двух кабинет-пасторов… Все управление немецкими общинами (в России. – а. А.), как в некоторых местностях Германии, было в руках церковного собрания, состоявшего из виднейших прихожан и делившегося на церковный совет, церковных старост и церковных старейшин. Графы Остерман и Миних были тогда виднейшими патронами евангелической общины в государстве» [495]. Их роль в русской политике в десятилетие правления Анны Иоанновны нельзя переоценить: генерал-фельдмаршал, президент Рейхскригсколлегии граф Миних определял военную политику государства, командуя русской армией в польском и турецком походах, вице-канцлер граф Остерман руководил внешней политикой России. При этом Миних оставался патроном общины св. Петра, а остальные названные лица – ее членами. Неудивительно, что Анна Иоанновна вместе с другими членами императорской фамилии нередко присутствовала на торжественных богослужениях в лютеранской церкви Св. Петра, например 27 декабря 1737 г. при освящении нового органа церкви [496].

«Граф Остерман был большим любителем сочинений Мосхейма» [497], – пишет шведский ученый Карл Рейнхольд Берк (1706–1777), живший в Петербурге в 1735–1736 гг. Иоганн Лоренц Мосхейм (1693–1755), немецкий лютеранский теолог, историк Церкви, профессор Гельмштедтского университета в Брауншвейге (с 1723 по 1747 г.), а затем Геттингенского (с 1747 г.) [498], где впоследствии учились многие посланцы из России. А вот что сказано в инструкции от 1 июля 1739 г. маркизу де ля Шетарди, отправлявшемуся в Петербург в качестве французского чрезвычайного посла: «Граф Остерман всегда, по своему происхождению, питал привязанность и пристрастие к Германии. Это единственный из петербургских министров, действительно способный к делу и труду. Все, кто мог бы возбудить против него подозрение, умерли или удалены» [499].

Среди жителей Петербурга процессы обрусения и онемечивания шли параллельно. «Можно постоянно слышать, как слуги говорят то по-русски, то по-немецки» [500], – пишет Петер фон Хавен, замечая при этом: «Говорящий по-русски немец и говорящий по-немецки русский обычно совершают столь много ошибок, что строгими критиками их речь могла бы быть принята за новый иностранный язык. И юный Петербург в этом отношении можно было бы, пожалуй, сравнить с древним Вавилоном» [501]. Что же касается вероисповедного вопроса, то, по словам датского автора, «из иностранных общин лютеранская – самая большая и многочисленная в России. Во время моего пребывания в Петербурге там было три немецких и одна шведская церковь. При церкви Св. Петра было два пастора, а при каждой из двух других – только по одному» [502].

Построенная в 1730 г. лютеранская церковь Св. Петра и Павла стояла в глубине участка, на противоположной от церкви Рождества Богородицы стороне Большой першпективной дороги. (Каменная церковь Рождества Пресвятой Богородицы была возведена на Невском проспекте по проекту М.Г. Земцова в 1739 г. Стоявшая на берегу речки Кривуши (будущего Екатерининского канала), она своим северным фасадом располагалась вдоль перспективы. В целом церковь напоминала Петропавловский собор.) [503]

Вот как выглядел тогдашний Невский проспект в описании Карла Берка: «На Перспективной улице мало примечательных зданий, помимо каменной русской церкви, которая пока не достроена, но будет, по-видимому, красивой; каменной евангелической немецкой, деревянной финской (в которой отправляется и шведское богослужение) и деревянной реформатской французской церкви, – пишет шведский автор. – Все три стоят на площади между названной улицей и императорскими конюшнями» [504].