Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич. Страница 111
Бабушка с двумя ведрами земли (а ей было тогда 74 года) проходила по Ярославскому проспекту до пересечения с Мезенской улицей, по ней до проспекта Энгельса, переходила его вне зоны перехода, и там еще метров триста до участка. Конечно, движение по проспекту было тогда не такое бурное, как сейчас, но тем не менее кончилось все тем, что ее сбил мотоцикл. Это случилось в мае 1965 года. Получив тяжелую травму головы и переломы руки, она после этого потеряла рассудок и осталась инвалидом на всю оставшуюся жизнь.
Так печально уходила от нас старая Удельная...
Рядом с нашим домом жила в своем собственном одноэтажном домике большая семья Белавенцевых: четверо детей – Олег, Марина, Лариса и последний Алексей, рожденный уже после войны. Держали они и корову, и свинью, и кур. Вел хозяйство глава семьи. Но на все у него рук не хватало, и поэтому, например, куры у них гуляли, где хотели, и неслись, где попало. Я часто находила снесенные яйца в зарослях кустов и крапивы за сараями. Алексей все время играл с нами во дворе. Дом их снесли, на их месте сейчас пусто.
После войны на Костромском проспекте, недалеко от Скобелевского, в деревянном двухэтажном доме в отдельной квартире на втором этаже жила семья Героя Советского Союза танкиста Хрустицкого. С его дочкой Виолеттой мы были одногодки и учились с первого класса, сидели за одной партой. А практически мы были знакомы еще с «молочной кухни», где наши мамы получали нам продукты. Виолетта, а в детстве Ветта, хорошо пела и занималась в хоре Выборгского дома культуры. А еще она была страшная любительница собак, впоследствии стала кинологом, судьей международного класса.
В магазине «Канцелярские товары, игрушки», который в начале 1950-х годов находился в начале Скобелевского среди маленьких деревянных лавочек, а потом переехал на пр. Энгельса, 62, работал кассиром Леонид Михайлович Быстров. У него было какое-то заболевание позвоночника, которое он получил в годы войны, учась в военном училище. На фронт он так и не попал, но на всю жизнь остался инвалидом, с согнутым под 90 градусов туловищем, ходил опираясь на две палки. Его знал весь Скобелевский. Он был очень вежливый, спокойный, с детьми разговаривал как отец родной, иногда что-то объяснял и подсказывал, что лучше купить. Жил он с семьей в маленьком одноэтажном каменном домике на проспекте Энгельса (сейчас это дом № 72). Жена его Екатерина Васильевна работала медсестрой в садике и была у них дочка Аллочка.
Хорошо помню памятник Сталину, стоявший на самой вершине Поклонной горы. Так же прекрасно помню, как его сносили. В своем дневнике я нашла записи об этом, которые были сделаны мною где-то в 70-е годы. Я тогда начинала вести дневник, но не строго датировала события. Многое записывала просто по памяти. Вот что там говорилось: «Отчетливо помню, как демонтировали памятник Сталину на Поклонной горе. Как его „повалили", я не видела – мы опоздали к этому моменту. Но зато я видела, как обвязали канатом его туловище и шею, и за голову тащил его вниз с Поклонной горы по проспекту Энгельса какой-то бронетранспортер или трактор. Почему-то было страшно смотреть на это».
Сегодня вспоминаются и другие подробности. Сопоставив воспоминания и документы, могу точно сказать, что это был будний декабрьский день 1962 года. Я только что вышла из больницы (6 декабря по справке) и была еще на больничном, поэтому сидела дома. Кто-то прибежал и сказал, что снимают памятник Сталину. Мы побежали на проспект Энгельса и увидели, как какая-то военная машина волокла памятник по дороге, и выглядело это очень ужасно. Особенно запомнился канат, обмотанный вокруг шеи Сталина.
Помнится мне, что машина, транспортировавшая монумент, выглядела так: одна кабина, без кузова, а за кабиной платформа, к которой и был прицеплен канатами памятник под углом к дороге так, что ноги его волоклись по земле. То, что он не лежал ни на какой платформе, точно. Иначе он не выглядел бы так ужасающе натурально, и лица его не было бы видно так близко.
Процедура проходила медленно, поэтому мы успели проводить памятник от велотрека до Скобелевского. Это событие тогда надолго у меня засело в памяти.
Всплывает в памяти разговор с моей попутчицей в тот день, когда мы возвращались домой. Мы обсуждали тогда, что как-то нехорошо транспортировали памятник, неужели не могли положить его на платформу? Этот вопрос у меня еще долго стоял тогда, но ответа я на него получить не могла, и он постепенно отпал сам собой, но ужасное впечатление осталось... Памятник лежал на спине, которая у него округлая, сутуловатая, и гладкая, поэтому легко мог скользить по дороге, если учесть, что она, скорее всего, была обледенелой.
Жители Удельной 1950-х годов еще долго в разговорах употребляли фразу «поехать в город». А город уже наступал на Удельную со всех сторон. Спокойная жизнь Удельной как полупригородного района Ленинграда заканчивается. Со второй половины 1950-х годов началось строительство кирпичных пятиэтажек в восточной части Удельной – между проспектами Энгельса и Старопарголовским.
Появились такие же дома и в западной части Удельной – между Ярославским проспектом и проспектом Энгельса, в районе остановки «Велотрек». В этом квартале открылись новое почтовое отделение № 214, продовольственный магазин, ресторан «Светлячок». А до этого времени на Удельной после войны был только ресторан «Домик охотника» в парке Челюскинцев.
В новый кирпичный пятиэтажный дом на первый этаж переехала наша жилконтора из старого деревянного дома без удобств, который находился в районе Мезенской улицы и Костромского проспекта. Рядом с бывшими домами Башкирова на проспекте Энгельса, чуть в глубину, построили здание велотрека. А поблизости с ним, ближе к Сосновке, – мототрек. Помимо спортивных соревнований на мототреке часто устраивались выставки служебных собак.
В начале 1960-х начинается застройка пустырей между Ярославским и Костромским проспектами, расположенных от Скобелевского проспекта до Забайкальской улицы. На здешних огородах ранней весной появились таблички: «Огород не сажать! Идет строительство». Этот квартал осваивал завод ГОМЗ (ЛОМО). Строились кирпичные здания еще по проектам «сталинских домов» с высотой потолков три метра и большими кухнями. На участке за Забайкальской улицей, на месте бывшего пруда и огородов, ГОМЗ построил двухэтажный дом под свой детский сад (Ярославский пр., 42).
Эти строительные площадки были почти не огорожены и среди местной детворы служили любимым местом прогулок. Конечно, гоняли их со стройки, но в выходные дни все уголки домов обследовались ребячьим контролем. Местные жители ходили мимо этих строящихся дворцов и мечтали увидеть себя в таких же. Но, увы, им предоставили позже только панельные серийные хрущевки и не в родной Удельной. Так вырвали с корнями и пересадили на новое место многих коренных удельнинцев, хранителей истории Удельной.
Под снос шли и частные дома с участком. Взамен частной собственности на выбор предоставлялась земля где-нибудь в Тьмутаракани и субсидия на перевоз дома и участка, или квартира в Ленинграде с небольшой компенсацией за плодовые деревья и посадки.
Необыкновенные люди «Светлановского городка»
«Светлановский городок» – так местные жители называли квартал, ограниченный Калязинской и Енотаевской улицами, Костромским и Ярославским проспектами. Его построили в самом начале 1950-х годов, и жили здесь работники располагающегося неподалеку завода «Светлана» со своими семьями.
Среди жителей «Светлановского городка» была Галина Михайловна Московская (1916—1975) – крупнейший в стране специалист в области электровакуумной техники. В 1966 году ей было присвоено звание Герой Социалистического Труда с награждением орденом Ленина. На «Светлане» она трудилась тридцать шесть лет, с 1939 года, сразу же после окончания ЛЭТИ, поступив на работу инженером-разработчиком в лабораторию мощных генераторных ламп.