История Авиации 2004 02 - Журнал История авиации. Страница 34

Пожалуй, впервые начала войны в массовых масштабах среди лётчиков-истребителей стала проявляться психологическая боязнь встречи с врагом — «мессеробоязнь». Неоднократно имели место случаи оставления ведомыми ведущих. При этом опытный лётчик, оказавшийся в одиночку без прикрытия против нескольких противников очень часто погибал, что привело к очередной волне эрозии опытного лётного состава в ВВС Красной Армии. Группы истребителей могли при появлении нескольких «стодевятых» бросить штурмовики или бомбардировщики, в результате чего последние часто несли неоправданные потери. Не мудрено, что ситуация, сложившаяся над южным флангом советско-германского фронта, вскоре попала под пристальное внимание представителей ставки Верховного Главнокомандования и в начале сентября 1942 г. представитель Ставки ВГК генерал армии Г.К.Жуков, секретарь ЦК ВКП(б)) Г.М.Маленков и командующий ВВС КА генерал-лейтенант А.А.Новиков подали на имя Верховного главнокомандующего И.В.Сталина докладную записку, в которой писали: «В течение последних шести-семи дней наблюдали действие нашей истребительной авиации. На основании многочисленных фактов пришли к убеждению, что наша истребительная авиация работает очень плохо. Наши истребители даже в тех случаях, когда их в несколько раз больше чем истребителей противника, в бой с последними не вступают. В тех случаях, когда наши истребители выполняют задачу прикрытия штурмовиков, они также в бой с истребителями противника не вступают, и последние безнаказанно атакуют штурмовиков, сбивают их, а наши истребители летают в стороне, а часто и просто уходят на свои аэродромы.

То, что мы Вам докладываем, к сожалению, является не отдельными фактами.

Такое позорное поведение истребителей наши войска наблюдают ежедневно. Мы лично видели не менее десяти таких фактов. Ни одного случая хорошего поведения истребителей не наблюдали…» 32*.

Надо признать, что, диктуя в этих условиях вполне определённый тактический рисунок воздушных боёв, немцы добились очень многого. Вермахт стоял у берегов Волги и на Кавказе, реально угрожая нефтеносному району Баку, в случае потери которого никакие поставки горючего союзниками по «ленд-лизу» нас уже не спасли бы. Надо было держаться любой ценой! Рискуя повториться ещё раз, напомним финальный тезис первой части этой работы: НИЧЕГО ПОДОБНОГО ПРОЛИВУ ЛА-МАНШ НА ПУТИ НЕМЦЕВ В РОССИИ НЕ БЫЛО.

30* В.Перов, О.Растренин. Штурмовик Ил-2. Авиация и космонавтика № 5–6/2001. С.47.

31* Нельзя забывать, что на советские истребителях более чем на год раньше, чем на немецких, появились крупнокалиберные пулемёты, что резко повысило массу залпа наших самолётов. В то же время FW190A первых серий начали поступать в состав I/JG51 только в августе 1942 г. и, в основном, не в четырёхпушечном варианте (в котором они применялись на Западе и в ПВО Германии), а с сокращённым вооружением из двух 20-мм пушек MG151/20E и двух пулемётов MG17. Это, кстати, очень хорошо подтверждается многочисленными фотографиями того времени, на которых найти четырхпушечные FW190A, запечатлённых на Восточном фронте, чрезвычайно затруднительно. Кроме того, плохие условия базирования и выяснившаяся в связи с этим недоведённость конструкции нового «Фокке-Вульфа» серьёзно задержали перевооружение истребительной эскадры «Мельдерс». В результате II/JG51 начала получать эти машины только в октябре, но так и не была на них перевооружена, в конце концов получив Bf109G. Практически на три месяца затянулось и переоснащение III/JG51, которая только к началу февраля 1943 г. была более или менее укомплектована, да и то не полностью, так как имела всего 32 FW190 (по 16 машин модификации А-2 и А-3).

32* Пройдёт год, и подобные упреки будут адресовываться (и, в общем, вполне справедливо) немецким пилотам по результатам отражения налётов армад американских «Летающих крепостей». См. Йоханесс Штайнхоф, «Мессершмитты» над Сицилией».

Воздушные бои зимы и весны 1942 гг. окончательно подтвердили, что ни МиГ-3, ни ЛаГГ-3 не в состоянии конкурировать с модернизированными «Мессершмиттами».

Продолжение следует.

ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА

"Не зенитчик и не летчик, а герой не хуже их…"

Владислав Морозов при участии Дмитрия Кондраткова

Как известно, Корейская война, начавшаяся 25 июня 1950 года, должна была иметь характер гражданской войны между двумя государствами Корейского полуострова — КНДР и Республикой Корея. Никакими первоначальными планами боевых действий, разработанными как в Пхеньяне, так и в Сеуле, как бы ни пытались всевозможные отечественные и импортные «обличители агрессии Пхеньяна» утверждать обратное (причём, совершенно голословно), прямое участие в этой войне «великих держав» не предусматривалось.

При таком «раскладе» Корейской войны Пхеньян имел подавляющее превосходство над Сеулом по основным видам вооружений и боевой техники. Так ВВС Южной Кореи совсем не имели полноценных боевых самолетов, в то время как авиация КНА, которая только в составе 56-го И АП располагала не менее чем 70 вполне современными поршневыми истребителями Як-9У и Як-9П, имела хорошие шансы на успех. Наземная ПВО КНА к 25 июня 1950 г. была представлена отдельным полком зенитной артиллерии, имевшим в своем составе один дивизион, насчитывавший три четырёхорудийных батареи 85-мм зенитных пушек 52К, два дивизиона 37- мм зенитных автоматов 70К (24 установки) и три десятка 12,7-мм пулеметов ДШК, сведенных в несколько зенитно-пулеметных батарей. Этих средств вполне хватало бы для противодействия немногочисленным и, по сути, находившимся в зачаточном состоянии ВВС Южной Кореи.

Но, увы, все пошло совсем не по плану. В войну вмешались США со своими странами-сателлитами, создавшими так называемые «войска ООН». В итоге северокорейцам предстояло бороться уже не с двумя десятками самолетов ROKAF, а с 1172 самолетами «сил ООН». Дальнейшее хорошо известно. О драматическом характере неравной борьбы северокорейской армии в воздушной войне с «силами ООН» летом и осенью 1950 г. уже достаточно много написано, и нет смысла повторяться. Важен главный вывод — ПВО КНДР оказалось более чем слабой, из-за чего очень скоро после начала войны наземные части КНА вынуждены были перейти к ночным боевым действиям (все снабжение также шло в темное время суток). Развернуть в Северной Корее дополнительные истребительные авиационные части до осени 1950 г. не удалось. Что касается зенитных средств, то Ким Ир Сен и его генералы пытались любыми способами увеличить их количество. Уже к сентябрю 1950 г. у КНА было несколько сотен стволов зенитных орудий и пулеметов, но все равно этого было явно недостаточно.

15 сентября 1950 г. в Инчхоне, в тылу КНА, высадился крупный десант «сил ООН», совпавший с контрнаступлением с Пусанского плацдарма. Началось «временное стратегическое отступление КНА». В итоге к концу октября 1950 г. «войска ООН» заняли 90 % территории КНДР. Корейской Народной Армии (по крайней мере, большей ее части) удалось относительно организованно отойти к китайской границе, но во время «временного стратегического отступления» северокорейцы вынуждены были бросить или уничтожить практически все свое тяжелое вооружение, в том числе большую часть зенитных средств.

Хотя начавшееся в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции 25 октября (по старому стилю) 1950 г. контрнаступление китайских войск (с логической точки зрения, кстати, являвшееся запоздалым ответом на вмешательство в войну США и «войск ООН») позволило КНА к началу 1951 г. вернуть практически все утраченные ранее позиции в Северной Корее и даже вновь пересечь 38-ю параллель, а 5 января 1951 г. вторично взять Сеул, положение с ПВО по-прежнему было тяжелым. Советские авиационные и зенитные части прикрывали лишь район так называемой «Аллеи МиГов» — реку Ялуцзян, переправы, плотины ГЭС и аэродромы советского 64-го ИАК ПВО в районе корейско-китайской границы.