Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович. Страница 95
В свою очередь, неразвитость институтов гражданского общества, отсутствие поддержки их деятельности не позволяют противной стороне эффективно конкурировать с центрами экспансии, работающими на PR-революцию. Сегодня в условиях постоянного противостояния массового и гражданского обществ социальный контроль масс возможен, если его организаторы владеют искусством использования преимуществ каждого общества. При этом если массовое общество в наибольшей мере допускает социальный контроль масс, то гражданское общество способствует развитию конфликтов, появлению во власти новой бизнес– и политической элиты. И та элита, которая лучше овладела искусством управления политическими коммуникациями в обществе, имеет больше шансов оказаться или удержаться у власти. По крайней мере, если будет действовать под лозунгом распространения свободы и демократии, на что США готовы потратиться.
Интересен в связи с этим анализ-прогноз, сделанный 3. Бжезинским спустя три месяца после победы «оранжевой революции» на Украине [320] :
...
«Украинцы, особенно молодежь, продемонстрировали политическую зрелость и демократическую культуру в стране, которая до недавнего времени находилась под отеческим контролем российской политической элиты. Их пример будет заразительным для российских ровесников, особенно если Запад будет при этом помогать Украине двигаться в западном направлении. Демократический геополитический плюрализм начинает окружать Россию. Новые государства не очень сильны, поэтому само по себе это новое окружение не может серьезно угрожать России.
Однако пример этих стран неизбежно усилит движение внутри России за аналогичный разрыв с авторитарной и шовинистической традицией, которая все еще господствует в умонастроениях московской политической элиты. И этот разрыв произойдет уже в ближайшее время. Рост контактов с миром, демократия в соседних и когда-то зависимых государствах и традиционная привлекательность Европы – все эти факторы вместе вызовут переоценку базовых ценностей в умах молодых россиян и их представлениях о том, какой должна быть Россия. Все больше молодых россиян посещают западные страны, учатся на Западе. И возможно, где-то в Гарвардской школе бизнеса или Лондонской школе экономики сейчас учится тот, кто однажды займет кресло в Кремле…».
Таковы планы, под которые создаются глобальные коммуникации, оснащенные новейшими технологиями, призванные осуществить политическую экспансию в отношении определенных режимов и «непросвещенных» народов.
Глава 8 ТЕХНОЛОГИИ РАЗГРОМА ПОЛИТИЧЕСКИХ ДВИЖЕНИЙ. ОПЫТ ИСТОРИИ
ШТИБЕР В БОРЬБЕ С МАРКСОМ И «ПРИЗРАКОМ КОММУНИЗМА»
В ожидании большого будущего
Карл Маркс – революционер, основатель теории коммунизма, автор фундаментального сочинения «Капитал». Вильгельм Штибер – директор прусской политической полиции, гонитель марксистов. Они родились в мае 1818 г. с разницей в два дня. Карл рос под влиянием интересов отца-адвоката – приверженца идей Вольтера, Руссо, Лессинга. А отец Вильгельма был налоговым инспектором, и от него мальчик слышал только о налогах, прибыли, укрывательстве… Судьбы двух немцев удивительно пересеклись спустя тридцать лет, когда в Пруссии состоялся судебный процесс над коммунистами. За полтора века не счесть ниспровергателей и критиков Маркса, но Штибер был первым. Первый – значит в чем-то и учитель.
Сначала Штибер готовился в лютеранские пасторы, но потом решил, что лучше быть юристом, чем священником, и окончил юридический факультет. Ему нравились адвокаты – защитники, но первая практика была не адвокатская. Дядя его жены оказался либералом и агитировал рабочих против короля. Когда на него свалились неприятности, он так и не догадался, что о его политических увлечениях полиция узнала от Штибера.
А Штиберу после этого дорога лежала в негласные полицейские агенты. Тем, кого привлекали к суду за связь с революционерами, он представлялся убежденным социалистом-радикалом, другом рабочих и предлагал свои услуги как адвоката, причем безвозмездно. Его яркие речи в защиту гонимых впечатляли. Он стал популярен в либеральных кругах, стал своим там, куда безуспешно пыталась проникнуть полиция. После восстания ткачей в Силезии (1844) только благодаря ему возникло судебное дело по обвинению группы интеллигентов и рабочих в коммунистическом заговоре.
Талантливо лицедействовал Штибер: то под маской секретного агента, то под маской защитника угнетенных и обиженных, то как лазутчик в стане революционеров, то как заговорщик. Но при этом он продолжал делать карьеру солидного адвоката для людей с хорошим состоянием. Его опыт и адвокатский талант были признаны и оценены. Ловкости и хитрости Штиберу было не занимать. Он взялся редактировать полицейский журнал. Готовя материалы в номер, адвокат получал от полиции необходимые данные. В том числе и те, которые потом оглашались на суде против его клиентов. И, зная уже полицейские доводы, Штибер заранее выстраивал систему защиты и выигрывал процесс за процессом.
Ну разве мог такой человек удовлетвориться ролью только полицейского агента?
Кёльнский процесс
К концу первой половины XIX в. политическая карта Германии выглядела как лоскутное одеяло: 38 государств, больших и малых монархий. Пруссия, Бавария, Саксония, Вюртенберг, Гессен и множество других – и везде феодалы, мешающие распрямить плечи нарождавшейся буржуазии, недовольное крестьянство и озлобленный пролетариат. Все враждуют, жаждут перемен, свободы, хлеба и работы. И грянула революция 1848 г. Уличные демонстрации, митинги, собрания проходят под лозунгами: «За свободу», «За единую Германию» и т. п.
В Пруссии революцию делали берлинские рабочие. Прусский король Фридрих Вильгельм IV сначала объявил, что дает либеральную конституцию, а вместо нее двинул войска. В результате к революции примкнули и колеблющиеся. Тогда король написал воззвание «К моим возлюбленным берлинцам». Фридрих отступил, чтобы собрать силы для борьбы. На его стороне были напуганные буржуа и дворяне – все жаждали порядка. И он был установлен обещанием создать Национальное собрание.
А тем временем в Кёльне К. Маркс и его соратник Ф. Энгельс начали издавать «Новую Рейнскую газету», ибо рабочим и революции нужны идеология, организация и трибуна. Со страниц газеты призывали свергнуть все немецкие феодальные правительства, создать единую демократическую германскую республику, начать строить социализм. Но голоса журналистов-революционеров рабочие не услышали.
Зато пришедшие в себя власти весной 1849 г. газету закрыли. А ее редакторов-издателей Маркса и Энгельса полиция внесла в свои кондуиты.
Король Фридрих Вильгельм IV, натура решительная и деятельная, над событиями 1848–1849 гг. размышлял на удивление долго. И идея родилась. Революционеров следует не только примерно наказать, но и морально осудить. Нужен показательный процесс! Но кто мог бы его организовать? И здесь король вспомнил о В. Штибере. Он пишет министру-президенту О. фон Мантейфелю: «Не является ли Штибер той бесценной личностью, которая способна организовать освободительный заговор и устроить прусской публике долго и справедливо ожидаемое зрелище раскрытого и (прежде всего) наказанного заговора? Поспешите же, стало быть, с назначением Штибера и предоставьте ему возможность выполнить свою пробную работу. Я полагаю, что эта мысль плодотворна, и придаю большое значение ее немедленной реализации» [321] . (Удивительно, но король мыслил в категориях «паблик рилейшнз» – публика, зрелище, заговор.)
Указание монарха свято. И как бы ни морщились государственные мужи, 16 ноября 1850 г. полицейский советник Штибер занял должность начальника прусской политической полиции. Больше всех был шокирован полицай-президент Берлина К. Хинкельдей, которому фигура такого всеми презираемого негодяя на роль борца за монархию казалась все-таки слишком грязной [322] . Правда, потом он понял, насколько прав оказался король, выбрав Штибера.