Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович. Страница 97

Бывший прусский офицер, соскучившийся по войне, Виллих обзывал Маркса трусом, мягкотелым теоретиком и требовал немедленных решительных действий. Так же категоричен и несдержан был и Шаппер, профессиональный революционер.

Конфликт большинства с меньшинством закончился исключением Виллиха, Шаппера и их сподвижников из Союза. На этом настоял Маркс и был поддержан соратниками.

Покидая собрание, Виллих обещал создать свою организацию, организацию действия. И действительно создал Зондербунд [Особый союз] – сепаратистскую организацию, к которой примыкало так называемое Просветительское общество рабочих в Лондоне.

А оставшееся большинство ЦК Союза коммунистов («партия Маркса», как назвал его Штибер) постановило перевести ЦК в Кёльн. И вот Нотьюнг уже выступал как эмиссар кёльнского ЦК, и все изъятые у него документы были связаны только с деятельностью «партии Маркса». Эта партия считала, что власть в Германии обречена объективным ходом истории и не нужно создавать организацию для свержения правительства – оно и так падет.

Между марксистским ЦК и Зондербундом началась ожесточенная борьба за привлечение на свою сторону коммунистических ячеек. Люди Виллиха интриговали против Маркса, а марксистские эмиссары разоблачали идеи Виллиха и сепаратизм Зондербунда. Каждый из людей Виллиха имел список адресов активистов Союза коммунистов, входящих в ту или иную ячейку. В Берлине это был адрес Нотьюнга. К нему-то в один из вечеров и пришел Шиммельпфениг. Долго говорили, а потом гость попросил хозяина отправить по почте несколько листовок с «Обращением к офицерам прусской армии».

Встреча с Шиммельпфенигом дорого обошлась Нотьюнгу. Ее использовал в своих целях Штибер, которого уже не волновали идейные разногласия коммунистов. Он трактовал этот эпизод так, как ему было нужно: есть Союз коммунистов, есть его активисты, которые поддерживают между собой связь, и один из них распространяет антигосударственные листовки, провоцируя офицеров и солдат.

Штибер продолжал изучать изъятые у Нотьюнга списки членов Союза коммунистов. По заданию ЦК Нотьюнг должен был встретиться с деятелями Союза для восстановления связей между ячейками. Но теперь уже полиция проводила обыски и аресты по указанным адресам. Так были взяты многие коммунистические активисты: Г. Бюргере в Дрездене, Г. и Р. Беккеры в Кёльне, А. Якоби в Хартуме, Хоупт в Гамбурге. На допросах выясняли замыслы, уточняли связи, организацию работы. Полтора года шло следствие по делу коммунистов, которое Штибер и Шульц назвали заговором, «носящим характер измены». Эта придуманная ими формулировка стала основой обвинительного заключения.

Но это было потом, а тогда, в июне 1851 г., Штибер вспоминал, что они имеют на сегодняшний день по делу коммунистов: наличие ЦК, пролетарских общин по всей Германии, поездки эмиссаров и деятельность активистов. Налицо подпольная сеть. Он убеждал Шульца, что все это можно посчитать деталями заговора и положить в основу организации показательного процесса над революционерами-коммунистами. Ведь какие цели они себе ставят: уничтожение частной собственности, а главное – радикальное изменение общества.

Шульц ему возражал: да, есть ячейки ЦК, поездки эмиссаров, показания арестованных, но ничто из этого о заговоре не говорит. Что такое заговор? Согласно Уголовному кодексу, это определенное насильственное действие, т. е. покушение как объект преступной воли, это договоренность заговорщиков о способах, месте и времени этого действия, это твердое решение заговорщиков об исполнении своих действий. Но все это не доказано! Ну да, коммунисты нацелены на радикальное изменение общества, в котором живут, они против частной собственности, но это лишь отношение, убеждения, а враждебные убеждения нельзя признать заговором. И в Уголовном кодексе нет статьи, предусматривающей ответственность за убеждения и их пропаганду. Суд их оправдает, ибо убеждения – предмет не уголовного процесса, а скорее политического. Безусловно, люди Маркса – чрезвычайно опасная партия, и они столь радикальны в своих конечных целях, что несут угрозу всей Европе. И если их не остановить, беды не миновать. Чтобы поставить коммунистов-марксистов в центр будущего процесса, нужно прежде всего доказать их опасность и подсудность. И если удастся это доказать, то станет возможно разрушить этот Союз и кое-кого посадить!

И Штибер вновь, в который уже раз листает дела арестованных. Вот «Устав Союза коммунистов», и в нем четко видна его структура как организации нелегальной. Вот показания Нотьюнга, Беккера и Бюргерса, в которых они признают существование общества с определенными целями. Штибер все чаще останавливается на показаниях Бюргерса. На вопрос «Чем можете доказать, что ваш Союз, как вы утверждаете, чисто пропагандистская организация?» последовал ответ: «Для этого необходимо ознакомиться с нашими программными документами. Некоторые у вас есть, а остальные можно взять в Лондоне, в архиве Союза (после раскола архив остался у Виллиха с Шаппером)».

Мы знаем, рассуждал Штибер, что в Лондоне существует архив Виллиха. И в нем программные документы и Союза Маркса, и фракции Виллиха. Но Виллих с Шаппером подстрекают армию, готовят мятеж, свидетельство тому – листовки. И нам надо добыть подстрекательские документы из архива и «соединить» их с «партией Маркса»! Надо цели и тактику фракции Виллиха представить тождественной целям и тактике «партии Маркса». Надо доказать, что Маркс и Виллих – это одно и то же! Маркс утверждает, что раскол произошел из-за того, что фракционеры подменили диалектику «Манифеста Коммунистической партии» немецким национальным духом, таким любимым немецкими ремесленниками, и что они считают главным в революции не действительные отношения, а волю вождей и организации. А Виллих объясняет случившееся интригами Маркса и Энгельса, которые задумали с помощью подготовленной ими «группы литераторов» господствовать в Союзе коммунистов и превратить его в орудие личной власти. Итак, что касается разногласий между Марксом и Виллихом, то их, по сути, нет. Все эти идейные разногласия можно представить как личную склоку между Марксом и Виллихом. В целях и тактике борьбы они едины, но поругались из-за места вождя. Исходя из этого и нужно разрабатывать версию антиправительственного заговора.

На сей раз Шульц оценил идею Штибера и отправил его в Англию на поиски архива. Уже в Лондоне Штибера и его помощника догнала обстоятельная сверхсекретная инструкция, подписанная Хинкельдеем. По сути, это был сценарий процесса о заговоре [327] :

...

«…Коммунистическая партия состоит из двух союзов: чисто коммунистического, т. е. обнаруженного сейчас в Кёльне, и Зондербунда в Лондоне, так называемого социал-демократического союза, который с Виллихом и Шаппером во главе стремится использовать коммунизм исключительно для политической революции… Вышеизложенным объясняются враждебность Виллиха и Шаппера по отношению к Марксу и Энгельсу и их взаимные нападки… Похоже, что Виллиха, Шаппера… меньше всего интересовал коммунизм. Для них скорее важно было использовать Союз для быстрейшего осуществления политической революции».

Дальше в инструкции говорилось, что обвинение в заговоре можно доказать только при наличии документов Зондербунда: «От того, будут доставлены эти бумаги или нет, зависит все, так как из них станет известным распространение деятельности Союза не только в Лондоне и Германии, но и во Франции и Швейцарии». И ниже излагалась конкретная задача для Штибера, звучавшая как приказ:

1) достать «Устав Союза коммунистов» и «Устав революционной партии»;

2) установить тщательное наблюдение за Просветительским обществом немецких рабочих [Зондербунд (союз Виллиха) в Лондоне был представлен Просветительским обществом. – Авт.] с помощью «умного агента, который присутствовал бы на всех его заседаниях»;

3) составить полный список членов Общества с указанием возраста, сословия, места рождения;

4) выяснить связи Общества с северогерманским «Рабочим братством» и другими рабочими союзами Германии;