Завороженные - Робертс Нора. Страница 25

— В суд иду в конце дня. — Он протянул руку к нитке жемчуга на шее, и она беспокойно дернула плечами. — Слушается дело о разводе. Довольно поганое. Поэтому надо сойти за настоящую леди.

— Сойдешь.

— Легко сказать. Великосветские дамы одеваются вдвое дольше нормальных женщин. — Мэл присела на угол стола, протянула лист бумаги. — Показания Паркленда.

— Быстро сработали.

— Довольно жалкий тип. Уверяет, будто он в полном отчаянии, никому не хотел навредить, пристрастился к игре, увяз по уши, опасался за жизнь… Удивительно, что не припомнил смертельную обиду на отца, который не подарил ему красную машину на Рождество.

— Как бы он ни был жалок, расплатится за содеянное, — заметил Себастьян.

— Конечно, только он еще и дурак. Рискнул вывезти Дэвида за границу штата. — Она сбросила туфли, почесала пяткой лодыжку. — Уверяет, будто получал инструкции по телефону.

— Вполне возможно.

— Угу. Пить хочешь?

— Ммм… — Себастьян перечитал показания, пока Мэл ходила на кухню.

— Пять тысяч долларов за похищение ребенка. Маловато по сравнению со сроком, который ему светит. — Она оглянулась на стоявшего в дверях Себастьяна, протянула банку с газировкой. — Он задолжал в казино в Тахо тридцать пять сотен и знал, что если в скором времени не расплатится, то ему исковеркают физиономию. Поэтому украл малыша.

Себастьян внимательно слушал, одновременно разглядывая квартиру.

— Почему именно Дэвида? — спросил он, проходя за Мэл в смежную комнату.

— Я так думаю. Месяцев пять назад Стэн занимался извозом. Показывал фотографии сына каждому пассажиру, которому не удалось отвертеться. Поэтому когда Паркленд решил, что лучше украсть ребенка, чем подвергаться жестокой пластической хирургии, то увидел в сынишке механика выигрышный билет. Даже такой слизняк понимает, что симпатичный ребенок произведет впечатление на покупателя.

Себастьян потер рукой подбородок, разглядывая спальню. Предположительно спальню, судя по узкой незастланной кровати. Одновременно это и гостиная, судя по креслу, заваленному книгами и журналами, портативному телевизору на шаткой цветочной подставке и лампе в виде форели.

— Ты здесь живешь?

— Угу. — Мэл отшвырнула стоявшие на дороге ботинки. — Прислуга взяла отгул на год. — Присела на сундук, украшенный наклейками с изображениями символов всех пятидесяти штатов. — Поэтому он взялся за работу, получая указания по телефону от мистера Икс. Встретился с рыжеволосой женщиной в условленном месте, обменял Дэвида на конверт с наличными.

— Что это?

Она оглянулась.

— Буллвинкль [5]. Видел когда-нибудь?

— Кажется, — пробормотал Себастьян, встряхнул игрушку, положил на место. — Сплошная безвкусица.

— Вот именно. Так или иначе…

— А это? — Он ткнул пальцем в плакат на стене.

— Бродячий пес. Его Уолли Кокс озвучивает. Может, меня послушаешь?

Он с улыбкой оглянулся.

— Я весь внимание. Знаешь, только отважные люди рискнут смешать в одной комнате лиловое с оранжевым.

— Люблю яркие краски.

— И красное полосатое постельное белье.

— На распродаже купила, — нетерпеливо отмахнулась Мэл. — На ночь все равно свет гасишь. Слушай, долго будем обсуждать мою обстановку?

— Еще пару минут. — Себастьян поднял вазочку в виде Чеширского кота [6]с булавками, оторванными пуговицами, пулей 22-го калибра, купоном на безалкогольные напитки, которыми она, видно, питается, и какой-то железкой, смахивающей на отмычку. — Ты не отличаешься аккуратностью.

— Организационный талант использую в бизнесе.

Он поставил вазу, взял в руки книгу.

— «Экстрасенсорные способности»?..

— Результаты исследований. Просто интересно, — нахмурилась Мэл. — Взяла в библиотеке неделю назад.

— И что думаешь?

— Думаю, это к тебе отношения не имеет.

— Совершенно верно. А комната имеет к тебе непосредственное отношение. Точно так же, как рационализированный рабочий кабинет в агентстве. Твое мышление организовано как архивный шкаф.

Непонятно, комплимент это или нет, но во взгляде просматривается что-то знакомое.

— Слушай, Донован…

— А эмоции, — продолжал Себастьян, — в высшей степени хаотичны и красочны.

Она оттолкнула руку, игравшую жемчугом.

— Я стараюсь вести деловую беседу.

— Контора сегодня закрыта, забыла?

— Не придерживаюсь рабочего расписания.

— Я тоже. — Он расстегнул пуговицу на ее пиджаке. — С самого утра думаю возобновить прерванные занятия.

Кожа разгорячилась, попытки протеста оказались не совсем убедительными.

— Ты не в своем уме.

— У меня только ты на уме. Впрочем, я проделал кое-какую подготовительную работу, которая доставит тебе удовольствие. В профессиональном смысле.

Мэл вовремя увернулась от поцелуя.

— Какую?

— Долго беседовал с агентом Деверо и его вышестоящим начальником.

Она вытаращила глаза, вырываясь из рук.

— Когда?.. Что они сказали?

— Похлебка, можно сказать, заварилась. Надо пару дней обождать. Потерпи.

— Хочу сама с ним поговорить. По-моему, он должен…

— Завтра поговоришь. В крайнем случае послезавтра. — Он завел ее руки за спину, сковал запястья пальцами, как наручниками. — Скоро начнем. Знаю когда и где.

— Тогда…

— Сегодня только ты и я.

— Скажи…

— Лучше покажу, — прошептал он. — Покажу, как легко ни о чем другом не думать, ничего не чувствовать, ничего не хотеть. — Глядя в глаза, приник к губам. — Я не был с тобой нежен.

— Не имеет значения.

— Не жалею об этом. — Легонько прикусил нижнюю губу и снял боль языком. — Но сейчас, в твоей тихой квартирке, буду обращаться с тобой как с леди. Пока с ума не сведу.

— Кажется, уже свел, — беззвучно рассмеялась она, чувствуя его губы на горле.

— Еще даже не начал.

Свободной рукой стянул с плеч пиджак, под которым оказалась широкая светлая блузка, напомнившая о летнем чаепитии и официальных приемах в саду. Осыпая лицо поцелуями, провел руками по ткани и кружевному белью под ней.

Мэл уже дрожала. Смешно, что он держит ее за руки, а она позволяет. Невероятно волнуют медленные, испытующие прикосновения, чувствуется его дыхание на коже, теплый влажный язык на груди. Ноги стоят на полу, спина прижата к кровати, а кажется, будто плывешь, пока он лениво пробует тело на вкус, словно блюдо, поданное на банкете по его капризу.

Юбка упала к ногам, рука поползла следом. Она одобрительно бормотала, пока его пальцы возились с подвязками.

— Весьма неожиданно, Мэри-Эллен. — Застежка щелкнула в опытных пальцах.

— Практично. — Пальцы направились к источнику жара, и она задохнулась. — И дешево. Колготки вечно рвутся…

— Практично и обворожительно.

Борясь с неумной страстью, Себастьян уложил ее на кровать. Во имя Финна, кто мог знать, что это сильное мускулистое тело в кружевном белье вдребезги разнесет механизмы контроля?

Хочется овладеть, победить и насытиться.

Хотя была обещана нежность.

Он опустился на колени, прильнул к губам, держа слово.

Она мгновенно поняла — он прав. Легко не думать ни о чем, кроме него, чувствовать только его, желать только его.

Он убаюкивал ее своей нежностью, тело ожило, как прошлой ночью, к тому же расцвеченное женственностью, о которой она так часто забывает.

Он смаковал, исследовал, открывал новые тайны. Прежние бешеные порывы сменились медленным наслаждением в застывшем мире, в смягчившемся воздухе.

Услышав стремительное биение его сердца, настойчивый шепот, она поняла, что он точно так же заворожен происходящим.

Она открылась, приняла его, он содрогнулся, и теперь она его убаюкала.

Глава 9

— Только зря время тратим.

— Напротив, — возразил Себастьян, останавливаясь у витрины и разглядывая стилизованный безликий манекен. — Проводим довольно сложную подготовку к операции.