Горячая афера - Одувалова Анна Сергеевна. Страница 21

Уходить отсюда не хотелось. Каждая вещь, пусть их здесь пока не так уж и много, была по-своему дорога. Большинство из них Лексия добыла в Новартусе. С предыдущего места жительства привезла лишь самое дорогое, то, что давно стало частью ее самой. Например, эту вазу, созданную из зачарованного серебра, — цветы в ней не вяли. По легенде, ее отлил для своей возлюбленной бог металла и войны Арс. Или бутылку сангрийского вина, которую Лексия выкрала из личной коллекции короля Сангрии. Бутылка и вино не были запредельно дорогими, но сам факт грел душу. Этого стекла касались пальцы его величества. А вот браслет, им подаренный, дорогой, красивый и не украденный. Даже с именной гравировкой, правда, имя это ей так и не стало родным, но это ведь ничего не значит. Или, наоборот, значит чересчур много. Лексия этого не знала.

В хранилище с сокровищами осталось лишь одно незавершенное дело — подарок для Яшмы. Лексия всю дорогу перебирала в голове имеющиеся в наличии ценности, пока не вспомнила о них. Две монеты, обычные, золотые, с изображением профиля его императорского величества, убранные в невзрачный кожаный кошель. Каждая монета — в специальной коробочке. На вид — ничего ценного. Но Лексия знала об одном их тайном свойстве, которое, несомненно, порадует Яшму. Мошенница почему-то была твердо уверена, что резиновая девочка оценит подарок. От этого настроение улучшилось. Лексия любила, когда удавалось решить головоломку и подобрать ключик к очередной человеческой душе.

Выйти из хранилища было намного проще, чем зайти. Дверь открылась сама и сама же захлопнулась. По ее поверхности зазмеились голубоватые искры, словно крошечные молнии, и мошенница двинулась в обратный путь. А сразу же за поворотом ее ожидал сюрприз. Сюрприз вальяжно подпирал стену затянутым в черную кожу плечом. Почти два метра стальных мышц, тигриная грация и золотая пиратская серьга в ухе. Ласто Мирон — капитан быстроходной «Алексии», которая рассекала моря под черными флагами.

Лексия была рада его видеть. Она скучала по умелым губам, сильным рукам и обжигающему взгляду. С этим мужчиной, как ни с кем другим, она чувствовала себя красивой и желанной. Именно он смог бы оценить всю прелесть и красоту Ожерелья Страсти, если бы Лексия когда-нибудь рискнула продемонстрировать украшение на своей обнаженной коже. Он знал каждый миллиметр ее тела, знал о страсти к драгоценностям, но не имел представления, как на самом деле зовут давнюю подругу. Почему-то даже имя Лексия мошенница не открыла. А вот с нобиле Летицией Ласто сталкиваться приходилось, и он был в курсе, что это — всего лишь маска.

— Ты как всегда прекрасна, Алекс! Я скучал.

Ласто не любил лишних слов. Он властно притянул к себе, сорвал с головы капюшон, а с лица — урабак, зарылся руками в густые рыжие волосы и, потянув назад, поцеловал. Жарко, страстно, так, что подогнулись колени и Лексия была вынуждена вцепиться в жесткий кожаный рукав его куртки. Ласто пах морем. Он всегда пах морем и свободой, на его губах чувствовалась соль, а щеки огрубели от ветра.

В темных вишневых глазах плескалось пламя нетерпения и страсти. Его поцелуи сжигали дотла и лишали сил. Вряд ли с ним можно было жить или вести светские беседы, но его ласки дурманили, а Лексия давно вышла из того возраста, в котором девочки верят в любовь. Она усвоила, что одни мужчины хороши как друзья, другие — как любовники, а третьи — как научные фолианты. Во всех есть ценность, но не нужно пытаться собрать эти качества в одном представителе сильного пола. В поисках идеала легко остаться ни с чем.

Ласто был непревзойденным любовником. Страстным, нетерпеливым, жадным и неутомимым. Ночь с ним означала потянутые мышцы, охрипший голос и затуманенный разум. Его желание было словно искра, брошенная на ворох сухих веток, — распаляло мгновенно.

— Не пригласишь к себе? — жарко шептал он на ухо, сильнее вжимая Лексию в стену склада. С руганью задрал тунику, пытаясь нащупать шнуровку на узких штанах.

— Я не настолько схожу от тебя с ума! — рассмеялась мошенница, прикусила мочку его уха, скользнув губами по гладкому золотому колечку пиратской серьги, и ловко обвила ногами талию Ласто. Он хрипло застонал, подхватил Лексию под ягодицы и впился поцелуем в шею в вырезе туники, легонько прикусывая кожу.

Разум туманился, а желание разливалось по телу горячей волной. Лексия и сама не понимала, насколько сильно скучала по этим объятиям. Она слишком привыкла быть одна и поэтому не признавалась даже самой себе, что может по кому-то тосковать. Губы горели от жадных поцелуев, а в ушах стучала кровь.

Лексия провокационно изогнулась в пояснице, прижимаясь сильнее, распаляя, и с наслаждением засмеялась, услышав портовую брань. Все же кожаные штаны не подходили для быстрых свиданий в темном закоулке.

— Ты ведь понимаешь, что на складах сейчас толпа народа? — горячо зашептал Ласто на ухо, заставляя дышать чаще, и тут же поцеловал бьющуюся жилку чуть ниже. — Они слоняются совсем недалеко и могут объявиться в любую минуту.

— А кого это волнует? — Лексия отбросила в сторону свой плащ и дрожащими руками рванула рубашку на любовнике, обнажая сильную, покрытую темными волосками грудь. Царапнула ногтями по гладкой коже, легонько дотронулась до груди и медленно провела языком по подбородку Ласто к чувственным губам, ощущая на языке солоноватый привкус моря.

Он не удержался и поймал кончик языка зубами, лишь чуть зафиксировав укус, и тут же отпустил, накинувшись на губы, затягивая в водоворот страсти. Руки сжимали, словно тиски, завтра останутся синяки, но это совсем не важно. Важно то, что сейчас прикосновения доставляют ни с чем несравнимое наслаждение, растекающееся по всему телу и заставляющее забывать о реальности.

Всего одно упоительно страстное движение вперед, и Лексия возненавидела штаны на всю оставшуюся жизнь. Они зверски мешали. А для того, чтобы их снять, необходимо сделать слишком много лишних движений, на которые сейчас нет ни сил, ни времени. Даже последовательность необходимых действий в голове не вырисовывалась. Разум помутился, в реальности существовал лишь желанный, притягательный и такой горячий мужчина. Его тело пахло страстью, руки сводили с ума, а губы дарили неземное наслаждение. Хотелось, чтобы сладкая пытка не прекращалась, а руки сильнее сжимали ягодицы и ближе прижимали к себе, заставляя срываться на стон и хриплые проклятия.

Волосы разметались, спутались и огненной гривой спустились по плечам. Несколько волнистых темно-рыжих прядей упали на глаза. Внешность менялась самопроизвольно, вполне скромная Лексия отступила, а ее место занял кто-то другой, чувственный, страстный, распутный, с длинными ярко-рыжими кудрями и раскосыми зелеными глазами. Быть может, это и была она настоящая, не скованная рамками условностей и не пытающаяся удержать маску? Страсть делала Лексию свободной и в то же время беззащитной.

— То есть к себе не пригласишь? — В хриплом голосе — легкое сожаление. Эта игра привычна обоим, и Ласто не ждет положительного ответа, но все равно притворно обижается, а Лексия делает вид, что ей не все равно, и утешает особенно чувственным поцелуем.

Туника порвалась в нескольких местах и сползла с плеча. Ласто тут же нежно коснулся губами бархатной кожи, провел языком и резко прикусил чуть выше ключицы, там, где билась артерия. Лексия вздрогнула, выгнула спину и прикрыла глаза, позволяя уверенным рукам распутать шнуровку на корсете, мешающем дышать и не дающем почувствовать прикосновения. Горячие пальцы пробежались по прохладной коже, заставляя отзываться на каждое уверенное прикосновение. С губ сорвался стон, перед глазами все поплыло, и мошенница прикрыла ресницы, качаясь на волнах наслаждения и постепенно теряя связь с внешним миром. Было упоительно хорошо и свободно.

Лексия прижималась спиной к шершавой стене, а ногами держалась за стоящего словно скала мужчину. Он нетерпеливо дернул неподдающуюся шнуровку и, справившись с ней, наклонился и коснулся груди, заставив мошенницу дышать чаще и вцепиться в жесткие черные волосы.