Отягчающие обстоятельства (СИ) - "Marlu". Страница 1

Глава 1

Я убил чертова скрейла случайно. Любой суд оправдал бы, будь этот придурок человеком. Дали бы от силы пару лет тюряги, а то и вовсе отделался бы условным сроком. Превышение самообороны у нас сейчас сплошь и рядом, народ пошел пуганый и, как правило, сначала бил, а только потом выяснял причины пристального внимания. Что конкретно хотел от меня этот дурень и как вообще оказался ночью в парке, так и осталось загадкой. Скрейлы жили обособленно, как прилетели тогда, шмальнули в метеорит какой-то хренью, так и остались, но закадычными друзьями становиться не спешили. В дела людей почти не вмешивались и в свои не пускали. За триста лет все привыкли, поняли, что вреда от них нет, а польза огромная – поди попробуй, как они, климатом, например, управлять, или черт его знает, куда они девали груды мусора, под которыми могла бы уже давно погибнуть старушка-Земля, – ну и не лезли. Нет, ну по первости разведки всякие пытались. Шпионы там косяками шли на ту сторону, благо расы похожи, зонды-разведчики, жучки и все, что положено в таких случаях, да разве ж этих обманешь? Ни один человек из зоны не вернулся. Что уж с ними эти сделали, неведомо, и как дипломаты потом объяснялись, тоже, но ретивым некомпетентным органам быстро настучали по шапке. И наступили у нас мир и благодать.

Я ждал суда, все же немного волнуясь. Губернатор выделил из какого-то фонда денег на хорошего адвоката, что настораживало. Не будут власти суетиться, коли жареным не пахнет. Адвокат, сверкая золотыми очками, выспрашивал малейшие подробности, и ладно бы только про то, что в парке было, а вообще про все. Чуть ли не про мокрые сны вынюхивал и вопросы про интимную жизнь задавал: «А вы были в постели с мужчиной? А обращали внимание на парней?»

Я этой крысе позорной прямо сказал, что я не по мужской части. Вежливо так. Пусть знает, что десантники могут быть культурными и не выходить за рамки учтивой беседы. На парней, было дело, внимание обращал, а как же! Когда двадцать четыре часа в сутки в казарме с мужиками, конечно обратишь. От излишней скромности я бы там давно помер, глаза-то каждый раз не закроешь, когда сосед переодевается. Ну и как не посмотреть на бицепс-трицепс да со своим не сравнить? Только вроде адвокатишка что-то не так понял, очочками заблестел и давай в свой блокнот раритетным золотым пером что-то чирикать. Пижон, одно слово. Нет бы как все на коммуникатор записать.

К суду меня побрили, постригли и приодели. Я бы сам себе такой костюм ни в жизни не купил – дорого и непрактично. Но тут уж выбирать не приходилось, что дали, то и надел. С галстуком намучился, но привязал на шею удавку. Адвокат моим внешним видом остался доволен, одобрительно покивал и распрощался до встречи в суде. Меня отдельно должны были доставить.

В суде яблоку упасть было негде. Столько народа набилось, и журналистов тьма, но вели себя прилично. Присутствие скрейлов дисциплинировало. Было в них что-то такое, от чего становилось не по себе. Одетые все как один в черные не то рясы, не то плащи с капюшонами, они как черные вороны сидели на первых рядах и молчали. Даже когда меня провели мимо, и то не повернулись. Статуи, блин.

Пока суд да дело, я почти заскучал. Зачитали кучу бумаг, адвокат пару раз протесты заявлял – хлеб отрабатывал, но в целом все так и было.

– Скажите, обвиняемый, – обратился ко мне судья, – о чем вы думали, когда к вам в парке приблизилась жертва?

– Я думал, ваша честь, что ко мне приближается человек с нехорошими намерениями.

– Так-так, – радостно протянул судья, – значит, вы не знали, что к вам приближается представитель другой расы?

– Откуда же я мог знать? Там темно было.

– Тогда я считаю, что налицо превышение пределов необходимой обороны и…

Но тут встал один из скрейлов, и стало ясно, что легко отделаться не получится.

По нашим-то законам отпустили бы меня прямо из зала суда, пожурив для порядка и пальчиком погрозив. А вот по скрейловским грозила мне смертная казнь – убийство жениха какой-то шишки, тут уж не рыпнешься.

Я загрустил, прощаясь с жизнью, но адвокат зашипел мне в ухо, и пришлось прислушаться, что там за приговор зачитывают.

– За нанесение травм, несовместимых с жизнью представителю расы скрейлов, полагается смертная казнь, которую необходимо привести в исполнение в течение трех дней. Или, при добровольном согласии подсудимого, она может быть заменена браком с представителем расы скрейлов.

Выбор был откровенно небогат. Я решил согласиться, потянуть время, а самому попытаться свалить куда подальше. Документы фальшивые достать не проблема, чип из уха выдрать и записаться в дальний гарнизон на астероид, там никто биографией не интересуется, люди всегда нужны.

– Мой подзащитный согласен на брак! – адвокат сиял, журналюги оживились, а с передней скамьи встал один из этих, представителей расы.

– В таком случае, – холодным тоном сказал он, – не будем тянуть и зарегистрируем брак прямо здесь.

Адвокат меня подпихнул локтем, вставай, мол, жених ждет. Меня прямо как кипятком окатило, понял, в какое дерьмо попал, да уже деваться некуда, на попятный не пойдешь, бумажку-то мне сразу подсунули на подпись. Да и перед инорасниками выставлять себя в идиотском свете не хотелось. Журналисты опять же. Я встал и понял, что женишок-то на полголовы выше, несмотря на мои сто девяносто восемь сантиметров.

В общем, сочетались мы браком. От одной мысли об этом в животе ворочались ледяные глыбы и мутило от отвращения. Скрейл-то был красавчиком писаным – ради свадьбы нос из капюшона высунул, да все одно, мужик он и есть мужик. Баб у них вроде вообще не было, а может, и были, но у меня в школе по биологии оценки выше «удовлетворительно» не поднимались, так что с уверенностью ничего сказать не могу. И как-то в юности проблема деторождения у скрейлов занимала меня не больше размножения тараканов.

Адвокат и судья радостно поздравили молодоженов, с меня ограничители сняли, но документы не вернули. Я открыл было рот, но муженек рявкнул:

– Всё дома, – и потащил за руку к выходу.

Дорогу я не запомнил. Стыдно признаться – трясся. Не знал, чего ждать, и эта неизвестность убивала похлеще моровой язвы.

– Здесь ты можешь привести себя в порядок, – дорогой супруг впихнул меня в комнату и повернулся уходить.

– Я в порядке! – запротестовал я, испугавшись кучи непонятных приспособлений.

Он остановился, снял с головы, наконец, этот долбаный капюшон, оказавшись блондином.

– Жди. Пришлю кого-нибудь.

Я остался один. Присел на какую-то тумбу и задумался над тем, что меня ждет. Не прогадал ли, выбрав жизнь, нужна ли она мне такая?

– Господин, – прошелестел голос над ухом, – встаньте сюда.

Я, сцепив зубы, выполнял указания. Больше всего на свете мне хотелось засветить кулаком замотанному по самые уши помощничку. Нашли гаремного мальчика!

В спальню меня выпихнули в одних трусах, и то за них пришлось биться. Муженек против ожидания не возлежал на пуховых перинах и не ожидал меня с распростертыми объятиями. Стоял у чего-то типа стойки, морщился и пил из чаши что-то мелкими глотками. Рядом стояла вторая.

– Пей, – приказал он.

Я принюхался: пахло кислятиной и смутно знакомой химией. Попробовал отказаться, но нарвался на такой недовольный рык и бешеный взгляд, что выпил гадость залпом. Муженек, похоже, кротким характером не отличался.

– Не отравлю, не бойся.

– Что это?

– Для совместимости физиологии, – непонятно ответил он.

Мне поплохело. Не хватало только залететь от этого кадра. С них станется разработать что-нибудь такое.

– Слушай, – я попятился, – а давай у нас будет фиктивный брак. Старый добрый фиктивный брак. А всем будем рассказывать, как нам хорошо вместе, а?

– Не выйдет, проверку не пройдем, – поморщился он, – ложись.

На супружеское ложе я взошел, как на голгофу. Мне бы сейчас стакан скотча не помешал в качестве успокоительного и обезболивающего, а от непонятной бурды только сводило желудок и ничего больше. Если блевану, пусть меня не винят.