Навь и Явь (СИ) - Инош Алана. Страница 197

Явившись во дворец, зверски проголодавшаяся Огнеслава велела подать обед, а сама поспешно умылась, переоделась и отправилась на встречу с представительницами учёного сословия. Это были две рослые, видные, величаво-светлые обликом кошки в длиннополых одеждах: одна – с волнистыми золотисто-ржаными локонами, обрамлявшими обширный умный лоб и пышно ниспадавшими ей на плечи, вторая – с гладкой и прямой тёмно-русой «шапочкой» и коротко выстриженным затылком. Под серыми, невзрачными и строгими верхними балахонами празднично белели вышитые рубашки с кушаками, а на ногах красовались щеголеватые чёрные сапоги с золотыми кисточками.

– Здравия тебе, госпожа, – проговорила светловолосая кошка с чинным и почтительным поклоном.

– Здравия и счастья на многие лета, – присоединилась к её приветствию вторая.

– И вам здравия, – молвила Огнеслава с улыбкой. – Вы меня простите великодушно, но я сегодня встала чуть свет, и до сего часа у меня во рту не было и маковой росинки. Я приказала накрывать на стол, так что не откажитесь отобедать с нами, досточтимые госпожи.

Посетительницы переглянулись, улыбнулись и… не отказались. Советницы чуть приметно кивнули, выражая своё одобрение, и Огнеслава не забыла пригласить за обеденный стол и их.

Рада с Ратиборой выбежали княжне навстречу, встрёпанные, румяные, с искорками веселья в глазёнках, что не могло не радовать Огнеславу. Душа осиротевшей Ратиборы, кажется, понемногу оттаивала, согревалась в домашнем тепле и родительской ласке, и по большей части это была, конечно, заслуга Берёзки. На долю девочки уже в столь юном возрасте выпал целый ворох невзгод: потеряв одну семью, она обрела новую, но голубоглазая звезда настоящей родительницы, едва показавшись на небосклоне детства Ратиборы, тут же закатилась в вечность. Огнеслава, подхватив девочек на руки, прижала их к груди и поочерёдно расцеловала.

– Привет вам, мои родные.

– А ты уже пришла с работы, матушка Огнеслава, или опять уйдёшь? – спросила Рада.

– У матушки Огнеславы просто жутко много всяких дел! Аж голова кругом идёт, – с ласковым смешком ответила княжна, чмокая дочку в носик, и при этом ничуть не покривила душой. – Я сегодня утром убежала, даже не позавтракав, вот так… И, боюсь, после обеда опять убегу, так что увидимся мы с вами только вечером. А сейчас – за стол! Только ведите себя хорошо: у нас гостьи!

Берёзка чёрной тенью прильнула к дверному косяку, с улыбкой любуясь встречей Огнеславы с девочками. Крупное кольцо смотрелось тяжеловесно на её тонком пальчике, ещё больше подчёркивая хрупкость. Соскользнув с косяка, её рука невесомо легла в протянутую ладонь княжны, и они вместе прошли в трапезную, где уже по-хозяйски крутилась около стола Зорица.

Обед снова был подан с княжеской роскошью: духовитый, рассыпчатый пирог с осетриной, жареная дичь и птица с замороженными впрок овощами, золотая стерляжья уха, узорчатые блины с солёной белужьей икрой… И всего – много, хватило бы накормить полную горницу гостей. Привыкшая к скромности Огнеслава внутренне содрогнулась от такого расточительства: им было не осилить и пятой части того, что стояло перед ними. Не съеденное наверняка с радостью «подметут» слуги, и только это обстоятельство расправляло нахмуренные брови княжны. Впрочем, сейчас приходилось мириться с этим не нужным самой Огнеславе великолепием: гостей следовало принимать со всей возможной щедростью.

И гостьи, надо сказать, воздавали яствам должное с большим удовольствием. Ростом, силой и статью учёные кошки могли запросто потягаться с оружейницами, а кушала каждая за троих. Светловолосую хранительницу мудрости звали Здимирой, а её спутницу – Свенеледой; пришли они, затем что библиотека осталась без руководительницы. Обязанности оной временно исполняла Здимира, а Свенеледа служила её письмоводительницей и правой рукой.

– В связи с тем прискорбным обстоятельством, что госпожа Светолика не оставила никаких предписаний на случай своей кончины, мы хотели бы получить твои распоряжения насчёт того, как нам следует поступить в сложившемся положении, госпожа Огнеслава, – витиевато выразилась Здимира. – Посему мы, собственно, и осмелились тебя побеспокоить. Желаешь ли ты сама возглавить библиотеку или же предпочтёшь возложить руководство ею на кого-то из твоих покорных слуг?

– Я бы с удовольствием занялась делами библиотеки, но вся загвоздка в том, что мои познания в науках не столь обширны, разносторонни и глубоки, как у моей сестры, – ответила Огнеслава, невольно подражая замысловатой речи гостьи и старательно подбирая слова. – То есть, конечно, основы наук я постигала в юности, но выбрала кузнечно-оружейную стезю, в то время как моя сестра расширяла свой… э-э… познавательный кругозор. Боюсь, у меня не хватит ни опыта, ни знаний, дабы руководить таким… э-э… всеобъемлющим научным заведением. То есть, мне очень хотелось бы, чтобы библиотека развивалась, пополняла свою сокровищницу, и я буду следить за тем, чтобы её нужды обеспечивались надлежащим образом, однако руководство должен осуществлять кто-то более… гм, знающий и опытный, нежели я. Уф… – Огнеслава выдохнула, чувствуя, что её запас «умных» выражений подходит к концу, и со смешком подытожила: – Ну, вы меня поняли.

– Вполне, госпожа, – чуть поклонилась Здимира. – Кого бы ты хотела видеть на сей ответственной должности?

– Думаю, сперва мне стоит поближе познакомиться и с самой библиотекой, и с составом её хранительниц и преподавательниц, – сказала Огнеслава. – После обеда мы могли бы прогуляться туда. Вы бы показали мне там всё, а уж тогда и что-то решать можно.

– Мы с удовольствием покажем тебе библиотеку, госпожа.

Вместо послеобеденного отдыха и прогулки по саду, которых так жаждали девочки и Зорица, Огнеслава вместе с хранительницами и советницами отправилась в город. Библиотека располагалась в величественном белокаменном здании с высоким и широким крыльцом; войдя, княжна погрузилась в прохладную мраморную тишину, которую изредка нарушал негромкий звук шагов и приглушённых голосов. Собственно книгохранилище занимало подвальный, первый и второй ярус здания, а на третьем располагались просторные помещения для научных занятий; свет обильно струился в высокие и широкие стрельчатые окна, украшенные изящной вязью стальных узоров и забранные вместо слюдяных пластин новейшим листовым стеклом. Приоткрыв дверь в длинный покой, в котором за столами работало множество кошек в таких же долгополых одеждах, Здимира полушёпотом пояснила:

– Тут у нас скрипторий – или, по-нашему, отдел переписки книг.

В другом столь же протяжённом помещении сотрудницы библиотеки сидели, обложенные множеством свитков и томов, и что-то выписывали на отдельных листах; среди женщин-кошек княжна заметила и нескольких белогорских дев, от занятий науками не утративших своего прелестного, изящного облика. Даже серые балахоны не портили их.

– Это переводческий отдел, – шепнула Здимира. – В нашем собрании представлены, как правило, и труды в подлинниках, и их переводы.

В нескольких покоях шли занятия с молодыми ученицами: в одном слушательницам рассказывалось о животных и растениях далёких стран, в другом разбиралась грамматика еладийского языка, в третьем изучалось звёздное небо…