Яд для королевы - Бенцони Жюльетта. Страница 48

— Месье де Сен-Форжа! А я готова была поклясться, что он не способен на подобный подвиг!

— «Внешность обманчива», думаю, вам известна эта известная поговорка? Надеюсь, вы поняли, что я этим хотел сказать: вонзить на два пальца шпагу в бок злодея, который повернулся к вам спиной, не такой уж подвиг!

— Но для этого нужно оказаться рядом со злодеем.

А я что-то не припомню, чтобы вы были где-то поблизости.

— А я и не мог оказаться рядом. Пока все занимались вами, я преследовал вашего обидчика.

— Вы схватили его? Поздравляю.

— Нет, не удалось. Он от меня убежал.

— Вы хотите сказать, что, даже будучи раненым, он бежал быстрее вас? Какая незадача!

— Не разыгрывайте из себя дурочку! Он убежал от меня, потому что я следовал за ним на порядочном расстоянии. Я позволил ему убежать, потому что мне нужно было проследить, куда именно он побежит. И еще, если повезет, я хотел узнать, кто он такой.

— И вы все это узнали?

— Я всегда узнаю то, что хочу узнать.

Господи, боже мой! До чего он самонадеян! И потом эта манера смотреть на тебя свысока, чуть склонив к плечу голову! Да он просто бесил Шарлотту! И как она только могла позволить, чтобы он целовал ее?!.. Как могла сказать ему, что... Нет! Все это невыносимо! Просто невыносимо!

Она горделиво подняла голову и сообщила:

— Я-то считаю, что вы получаете даже больше сведений, чем это возможно. В вашем присутствии чего только не скажешь!

— Вы имеете в виду вечер, когда я вас сопровождал к месье де ла Рейни, я вас правильно понял?— Совершенно правильно. И хотела бы, чтобы вы о нем больше не вспоминали.

— Можете быть спокойны, я давно забыл об этом вечере.

— Только этого я и хотела. Благодарю вас, месье Делаланд.

Шарлотта повернулась к нему спиной и направилась к Шахматной эспланаде. Он стоял на месте, не шевелясь, потом негромко спросил:

— Неужели вам не хочется узнать имя вашего обидчика?

— А вы его знаете?

— Я же вам сказал, что я...

— Не продолжайте! Я уже поняла, что вы всегда все знаете! Ну, я жду! Скажите, как его зовут!

— Его зовут Эон де ла Пивардьер, он претендует на руку вашей матери.

— Не может быть! Они должны быть вместе с ней в Италии!

— Они уже вернулись. Ведь и вы уже возвратились из Испании. Так что послушайтесь дружеского совета: будьте предельно осторожны!

И Делаланд в одно мгновение растворился среди деревьев, словно был эльфом или надел шапку-невидимку. Шарлотта, следует признать, пребывала в большом потрясении. В ее голове царил полный сумбур, и она, направляясь к покоям герцогини Елизаветы, изо всех сил пыталась сосредоточиться.

Глава 7

Заботы месье де ла Рейни

Шарлотте не пришлось больше увидеться с герцогиней де Фонтанж. Лечить ее приехал приор де Кабриер, но кровотечения продолжались, и молодая женщина слабела с каждым днем. Король навещал ее ежедневно, осведомлялся о ее здоровье, но проводил с больной всего несколько минут, что повергало ее в отчаяние. Для всех уже было очевидно, что прекрасная Анжелика де Фонтанж вот-вот покинет сцену, на которой более года, находясь в божественном любовном опьянении, она играла главную роль.

По ее просьбе тот, кого она так безоглядно любила, оказал ей последнюю милость. Сославшись на то, что десять лет тому назад по просьбе мадам де Монтеспан ее старшая сестра Габриэль де Рошешуар-Мортемар стала настоятельницей древнейшего и славнейшего аббатства де Фонтевро, усыпальницы Плантагенетов, королевы Алиеноры [48] и Ричарда Львиное Сердце, где испокон веков соседствовали две общины — мужская и женская, Анжелика попросила сделать настоятельницей Шелльского аббатства свою сестру Катрин де Скорай де Русиль. Шелльскую обитель основала королева Радегонда [49], канонизированная после смерти, и с тех пор управляли ею дамы самого знатного и высокого происхождения. Шелль, если и уступал Фонтевро по своей значимости, то совсем не намного. Юная Катрин с четырех лет пребывала в аббатстве де Фаремутье, где аббатисой была ее тетя Жанна де Пла, сан монахини приняла по призванию и была, без сомнения, вполне достойна занять место настоятельницы.

12 июля королевский двор покинул Фонтенбло и переехал в Сен-Жермен, попрощавшись за несколько дней до этого с новой настоятельницей, которая отправилась в свою обитель. За ней следом в карете, запряженной восьмеркой лошадей, уехала и герцогиня де Фонтанж, в сопровождении своего духовника и множества слуг — камеристок, горничных, поваров, ливрейных лакеев и прочих служителей, составляющих герцогский дом. Сопровождали герцогиню еще несколько карет, запряженных уже четверками лошадей и увозивших других ее родственников — сестер, брата и кое-кого из близких знакомых. Все придворные пришли проводить ту, которая отдала бы все на свете, лишь бы не покидать королевский двор. Сам Его величество король сопровождал к карете свою возлюбленную, и провожавшие, кто с сочувствием, а кто с радостью, думали, что сюда она больше уже никогда не вернется. Понимала это и Анжелика и сделала все возможное, чтобы остаться в памяти провожавших ее как можно дольше... В лазурно-голубом атласном платье, отделанном белоснежным кружевом, в котором посверкивали мелкие бриллианты, с высокой жемчужной наколкой «фонтанж», ставшей ее эмблемой и гордо реявшей над башней из медных волос, она казалась богиней, попиравшей недостойную ее землю, когда горделиво, с прямой спиной, несмотря на боль, неторопливо шествовала рядом с королем, ослепляя сиянием бриллиантовых браслетов и ожерелья, подаренных ей царственным возлюбленным. Когда карета тронулась с места и скрылась за деревьями, по щеке Людовика скатилась слеза.

Присутствовала на проводах, занимая место, соответствующее ее рангу, и герцогиня Орлеанская, окруженная своими приближенными. Когда-то уезжавшая красавица была ее фрейлиной, и провожала ее Лизелотта с несвойственной ей грустью.

— Кто мог подумать, — вздохнула она, — что эта ослепительная звезда померкнет так быстро? Король любил ее с такой страстью, что можно было надеяться на долгие годы счастливой жизни. Все это время, за исключением последних месяцев, она была воплощением юности и веселья... И, посмотрите, кто теперь остался рядом с королем! Ментенон в черном платье, ханжески потупившая глаза, которая вдвое старше красавицы Анжелики!

— Мадам де Монтеспан — ровесница Ментенон, но она до сих пор необыкновенно хороша. Посмотрите на нее, вон она сидит в коляске. Она просто сияет, по-другому не скажешь.

— С чего ей плакать! — заметила мадам де Вентадур. — Фонтанж была творением ее рук, но она ее совершенно затмила. Мне кажется, что Анжелика внушала ей смертельный ужас. Теперь она наконец от нее избавилась.

— Как же так вышло, объясните, пожалуйста, — попросила Шарлотта Лидию, — что Анжелика де Фонтанж удостоилась титула герцогини, а мадам де Монтеспан, подарившая королю детей, так и не получила герцогства?

— Все очень просто, — ответила Лидия. — Фонтанж не замужем, тогда как у красавицы Атенаис муж жив и до сих пор здравствует. Для того, чтобы мадам де Монтеспан стала герцогиней, нужно было бы дать титул герцога господину де Монтеспан, который всем мешает.

— Не стоит преувеличивать, не так уж он мешает, — заметила мадам де Вентадур. — Он удалился к себе в имение и живет там, совершенно отдалившись от своей жены. Я признаю, что он совсем не был кроток, когда король только воспылал страстью к мадам де Монтеспан, — бродил по Сен-Жермену, одетый в глубокий траур с парой огромных оленьих рогов на шляпе... А потом чего он только не хлебнул: и Бастилию, и изгнание, но своего отношения к случившемуся не изменил...

— А к оружию он никогда не прибегал?

— О-о, сколько раз! И к самому разному, — подхватила рассказ о маркизе де Монтеспан Лидия. — Но смерть всегда обходила его стороной. Видно, Бог не хотел его смерти. Так же, как и жена!