Время перемен - Куксон Кэтрин. Страница 16

Он знал, что должен подойти и заговорить с ней. Это же Барбара, конечно Барбара. Но что, если об этом узнают? Ему обязательно скажут: «Мы догадывались, что у тебя что-то на уме». Мысли путались в его голове. Что с ним происходит? Он должен с ней поговорить, но надо сначала посмотреть на нее поближе. Он должен сказать ей… Что же он должен ей сказать? Дескать, слишком поздно понял, что его любовь к ней была такой же сильной, как и ее чувство к нему? И к чему это все приведет?

— Мама, мама, пойдем, — позвал стоящий рядом с Майклом ребенок. Двое других малышей тоже нетерпеливо тянули ее за руки. Но она не двигалась и продолжала ждать. Ждать какого-то знака, что он не забыл ее. И дождалась.

Майкл развернулся и бегом помчался прочь. Он изо всех сил старался умерить шаги. Вот и главная улица, Майкл поспешно пересек ее, затем свернул в переулок и прошел его из конца в конец. Там он остановился и в изнеможении прислонился к стене. Он обернулся назад, откуда пришел, в надежде еще хоть одним глазком увидеть Барбару, если она пройдет мимо, но она так и не появилась.

Внезапно Майкл выпрямился: мысли в лихорадочной спешке сменяли одна другую. Какую он сделал глупость! Зачем было убегать? Что она подумает? А что она могла подумать тогда в лесу, когда он бросил ей в лицо: «Я до конца жизни не желаю тебя видеть!». Но именно с того дня (Майкл сознавал это теперь особенно четко) самым страстным его желанием было хотя бы раз увидеться с ней.

С этой мыслью Майкл, как безумный, ринулся обратно. Он вновь оказался на центральной улице и заглянул в переулок, где произошла встреча. Но Барбары там не было. Майкл поспешно миновал переулок и снова вышел на Ловейнскую площадь. И не нашел их и там. Он бросил взгляд на часы. Ему следовало поторопиться, иначе может опоздать на вечерний поезд. Но он не двигался с места.

С противоположной стороны площади к Майклу приближалась пара. Он подождал, пока мужчина и женщина не поровняются с ним.

— Извините, вы не встретили по пути женщину с тремя детьми?

Прохожие переглянулись и недоуменно посмотрели на Майкла.

— Нет, — ответил мужчина, в его голосе отчетливо звучали высокомерные нотки, — никакой женщины с детьми мы не видели…

Они шли, а Майкл чувствовал себя последним глупцом.

«Ее имя миссис Беншем, — размышлял он. — Он может обойти площадь и в каждом доме спрашивать, не живет ли там семейство Беншемов. А если дома окажется Дэн? Что он, Майкл, скажет ему: „Я пришел, чтобы посмотреть на твою жену"».

Надо ехать домой. И словно подчиняясь неслышимому приказу, Майкл повернулся и заторопился на вокзал. Он успел на поезд в последнюю минуту.

Уже садясь в свою двуколку, чтобы проделать оставшуюся часть пути, Майкл вспомнил, что он так и не купил Ханне ни обезьянку, ни ракушки.

Идиот

Глава 1

Дом в усадьбе Берндейл-Манор значительно уступал размерами Хай-Бэнкс-Холлу. Но его отличала атмосфера особого тепла и радушия. Семейство Ферье владело усадьбой более трехсот лет. Современное здание стояло на фундаменте, оставшемся от прежнего дома, уничтоженного пожаром. Это случилось в одну из Рождественских ночей. Усталая горничная уснула в четыре утра за кухонным столом и не заметила, как вспыхнуло пламя. Причиной пожара стала зажженная свеча, упавшая на залитый жиром стол. Пировавшие в доме гости и прислуга в амбаре были слишком пьяны, чтобы бороться с огнем. Старое дерево оказалось настолько сухим, что к утру здание сгорело дотла.

Знакомство Кэти с ее новым домом состоялось спустя пять недель после свадьбы. Стоило ей переступить порог, как она уже знала, что будет всей душой любить этот дом и всех, кто в нем находится, начиная от дворецкого Макнейла с его трясущейся старческой походкой (Пэт сказал, что старику позволят доживать в доме свой век), до младшей горничной Мэри. Счастье девушки было столь огромно, что весь мир казался ей радостным и светлым.

За то короткое время, пока Ферье ухаживал за Кэти, он проявил себя как галантный, блестяще воспитанный мужчина, в обществе которого было весело и интересно. Но когда он стал ее мужем, она открыла в нем много новых черт. Кэти не имела ничего против того, что свою опытность в искусстве любви Пэт приобрел, благодаря многочисленным любовным связям. Кэти знала: для Ферье она женщина особенная и неповторимая, способная дарить истинную радость. Его волнующие, проникнутые нежностью ласки, возбудили в ней качества, о которых она и не подозревала. Шло время: за неделей неделя, за месяцем месяц. Кэти забеременела и счастье буквально переполняло ее. У нее появилась новая манера держаться, но это не было заслугой мисс Бригмор. Просто Кэти знала, что ее ценят и любят, и что она скоро станет матерью. Кэти решила не ограничиваться одним ребенком, ей хотелось подарить Пэту много сыновей и дочерей.

Большое удовольствие доставляли ей вечера, когда за ужином собирались подчас по два-три десятка гостей. Но особенно ей нравились небольшие компании, в которых можно было поддержать общий разговор. Кэти было очень приятно, что Пэт обладал разносторонними знаниями и прежде всего хорошо разбирался в политике.

Раньше в Манчестере девушка пыталась решать социальные проблемы. Тогда ей казалось, что она достаточно сведуща в этих делах. Но теперь, слушая разговоры гостей, она ужасалась своему невежеству. Как-то раз она призналась в этом Пэту.

— Любимая, — целуя ее, улыбнулся он, — чем отчетливее ты будешь сознавать скудность своих знаний, тем больше сможешь узнать.

Глубина и мудрость его слов стали понятны ей не сразу, а после определенных раздумий.

Ее смущала мысль, что пока она терзалась по поводу незначительности своей благотворительной деятельности, в мире назревали серьезные противоречия, которые, по мнению Пэта, со временем могли стать поводом к войне.

Из разговоров Кэти узнала, что Германия завидовала Англии, у которой имелись многочисленные колонии, а это открывало огромные возможности. Хотя Германия обладала самой большой в мире армией и не должна была бы испытывать чувство зависти, тем не менее, она не могла простить Англии, что та не позволяла ей командовать в Европе. Англия не допустила Германию в 1870 году в Бельгию и не дала напасть в 1875 году на Францию, которая в то время была сильно ослаблена. Англия руководствовалась принципом: «Не давать бить лежачего».

Еще Кэти стало известно, что англичане теперь вызывали у немцев неприязнь, а не восхищение, как в прежние времена. Их явно раздражало шутливое отношение к ним англичан, большая часть которых называла немцев «колбасниками», так как колбасные лавки принадлежали в основном именно немцам. А еще у немцев были большие животы, потому что они чересчур любили пиво.

Кэти слушала и смеялась. Иногда она презирала себя, что не высказывает свою точку зрения, особенно, когда речь заходила о детях рабочих и важности их обучения. Но дамам было не принято обсуждать политику.

Первые месяцы жизни в усадьбе стали для Кэти сплошным праздником. Ее постоянно развлекали и занимали, но раз в неделю она обязательно ездила навестить родных. Чаще всего ее сопровождал Пэт, и супругов неизменно встречали с распростертыми объятиями.

В тот год Рождество стало для Кэти особенно счастливым. К ним приехали отец и Бриджи. Они пробыли у них три дня, на радость Кэти, так как сильный снегопад сделал дороги непроходимыми.

Именно тогда ее стало подташнивать в первый раз. Это окончательно подтвердило верность ее предположения, о котором она пока ничего не говорила мужу. Кэти сообщила ему новость спокойно, без притворной скромности, но с радостным блеском в глазах. Пэт молча прижал жену к себе и замер. Никаких слов не хватило бы ему выразить нахлынувшее чувство.

В последующие месяцы Пэт баловал Кэти, как ребенка. Немало времени он уделял образованию жены, продолжая дело, начатое Бриджи, которая как выяснилось, вложила в нее лишь самые элементарные знания. Кэти охотно училась, расширяя свой кругозор.