Месть и любовь - Кей Эмбер. Страница 3

Хайленд, Шотландия,

1815 г.

Леди Фиона Мэри Маргарет Макфи слегка покачивалась в седле в такт неровному шагу своего лохматого коня Макдаффа. Местность была пустынной и ухабистой, преодолеть ее можно только верхом, никакой экипаж не проехал бы по этой дороге. К счастью, лето еще не закончилось и осень, пронизывающая своим холодом до костей, не вступила в свои права. Впрочем, погода уже теперь стояла прохладная.

Леди Фиона покинула Колонсей, остров на севере Шотландии, принадлежащий ее семье, и сейчас направлялась в Эдинбург. Она без особого волнения попрощалась с родными. Несмотря на все трудности путешествия, оттягивать его Фиона вовсе не хотела.

Граф Макфи хоть и смирился с тем, что единственная дочь решила вернуться в столицу Шотландии, но идею эту совсем не одобрял. Графиня же, напротив, хорошо понимала Фиону. Когда-то Мэри Макфи была дочерью бедного батрака. Они с графом страстно полюбили друг друга и поженились наперекор всем пересудам. В отличие от большинства аристократических союзов любовь связывала их до сих пор. Графиня и оправдывала решение дочери именно потому, что знала: Фиона возвращается в Эдинбург к любимому мужчине.

Легкий ветерок, наполненный ароматом вереска, высвободил прядь девичьих волос цвета меди. Фиона закинула ее за ухо и горячо помолилась о том, чтобы не приехать слишком поздно. Мужчина, которого она любила, волочился за другой женщиной. Какой же она была дурой, уехав из Эдинбурга и предоставив своей сопернице свободу действий. Сейчас она возвращалась, чтобы бороться за Энгуса.

Как бы ей хотелось убедить Энгуса в том, что его бедность вовсе не причина для лихорадочных поисков богатой жены. Деньги – это хорошо, но не главное в жизни. Сама Фиона, несмотря на высокое происхождение, вовсе не была богатой, однако это не мешало ей радоваться жизни. Ее родители любили друг друга, любили свою дочь, и этого им вполне хватало, чтобы преодолевать все тяготы с улыбкой. А Фиона любила Энгуса и душой чувствовала, что сможет сделать его счастливым.

Вот уже четыре месяца прошло с тех пор, как она в последний раз видела своего любимого. Может быть, он уже женился? Эта мысль вызвала такую тяжесть в груди, что Фиона просто вцепилась в поводья. Бедный конь даже споткнулся. Глубоко вздохнув, девушка погладила животное и сказала себе: «Еще не поздно. Не может быть поздно!».

С раннего детства Фиона обладала даром ясновидения, и, потеряй она свою любовь, шестое чувство подсказало бы ей это. В двухлетнем возрасте, еще не умея как следует разговаривать, Фиона однажды с криком ворвалась в спальню родителей и стала их куда-то звать. Мать, пытаясь успокоить плачущую девочку, пошла за ней. Оказалось, что на конюшне, в стойле, щенилась любимая собака Фионы. Роды были очень тяжелые, и, не приди на помощь вовремя, собака истекла бы кровью и умерла.

Этот случай и другие, подобные ему, испугали Фиону. Она не желала отличаться от других детей. Ей хотелось быть такой, как все, и странные способности мучили и тяготили ее. Самым ужасным было то, что Фиона, как ни старалась, не могла держать свой дар под контролем. Не знала, когда ей позволено будет увидеть грядущее, и обычно не могла предотвратить то или иное событие. Все это было бы ничего, предвещай ее видения что-нибудь хорошее, но чаще всего она предсказывала плохие события.

Правда, однажды дар помог спасти ее бабушку. В тот раз предупреждение прозвучало очень отчетливо: девочка увидела страшную бурю. Невестка Фионы Джули Стоктон поняла, где таится опасность. Дело в том, что бабушка жила у ручья, сильно разлившегося после дождей. Старую женщину и ее живность удалось спасти, но, не будь Фионы, все хозяйство неминуемо смыл бы бурный поток. Это был один из тех немногих случаев, когда девочка возблагодарила Бога за свой дар.

Способности Фионы приносили ей больше неудобств, чем пользы. Окружающие относились к ней настороженно. Не все, конечно, но их имелось достаточно для того, чтобы Фиона держала свои способности в тайне. Правда, случалось, что дар проявлялся сам и о нем невозможно было молчать.

Энгус ничего не знал о ее способностях и вряд ли смог бы принять и понять ее дар. Он наверняка счел бы ее ведьмой, ведь Энгус родом с юга Шотландии, где на кельтские легенды смотрят с презрением, а все сверхъестественное высмеивается. Фиона не могла подвергать его любовь еще и такому испытанию.

Девушка вдохнула аромат свежего хайлендского воздуха. Проплывающие над головой облака отбрасывали на землю серые тени. Светило солнце, и деревья слегка покачивались на ветру. Была во всем этом какая-то первозданная красота, трогающая до глубины души.

Немного впереди Фионы ехали двое сопровождающих ее. Эти молчаливые шотландцы, готовые оберегать дочь своего хозяина даже ценой собственных жизней, не очень обрадовались отъезду с родного острова. Даже возможность побывать в Эдинбурге вызывала у них только ворчание.

Улыбка Фионы, вызванная прекрасным видом, медленно померкла, по телу пробежала дрожь от нехорошего предчувствия. Тропа, по которой они ехали, исчезала в лесу, среди густо растущих деревьев. Этот участок их пути был единственным, которого боялась девушка. Ей уже дважды приходилось проезжать здесь, и оба раза она чувствовала, что ее жизни угрожает опасность. Несмотря на то, что ничего страшного не происходило, ожидание ужаса все равно оставалось.

Когда конь пересек невидимую границу между лугом и лесом, Фиона невольно вздрогнула. Оказавшись в тени рябин и берез, она остро ощутила небывало сильное чувство страха, нахлынувшее на нее с чрезвычайной силой.

Что-то было не так. Но что? Фиона пристально всматривалась в заросли деревьев в поисках источника своей тревоги. Не увидев ничего подозрительного, она посмотрела на сопровождающих ее мужчин. Судя по всему, те не испытывали ничего подобного. Они не чувствовали ни холода, идущего из лесной чащи, ни витающего в воздухе ужаса. Но у них не было дара, а у Фионы был, и она понимала, что их всех ожидает какая-то грозная опасность. Вот-вот случится что-то очень серьезное. Вновь вздрогнув, девушка возобновила свои попытки рассмотреть что-нибудь в лесной чаще, среди стволов и ветвей. Даже птицы почему-то замолчали, и это выглядело особенно угрожающе. Лохматый шотландский конь вдруг поплелся совсем медленно, едва передвигая ноги. У Фионы появилось такое ощущение, будто в ней вот-вот порвется туго натянутая струна. Ее затянутые в перчатки пальцы вцепились в кожаные поводья.