Месть и любовь - Кей Эмбер. Страница 58

Воцарилось молчание, после которого Найл мягко произнес:

– Посиди здесь, а я принесу что-нибудь поесть.

Фиона кивнула, ей пришлось признать свое поражение, но настроена она была очень решительно. Что бы там ни было, а барьер, который он так старательно воздвигает между ними, будет разрушен. Ведь она любит его.

Ночь принесла одни мучения, оба молча ворочались, каждый в своем углу.

Спустя несколько тяжелых дней и бессонных ночей путники достигли окраин Эдинбурга. Найл, верный своему слову, так и не притронулся к Фионе, но девушку радовало уже только то, что он по крайней мере не бросил ее.

– Каковы твои планы? – устало спросила графиня, когда они въехали в город.

Найл раздраженно ответил:

– Я хочу разыскать Скалторна.

Столь короткий ответ разозлил девушку, и она язвительно поинтересовалась:

– Для того, чтобы убить его, я полагаю? Мужчина взглянул на нее и резко сказал:

– Совершенно верно.

Фиона отвернулась от него и вонзила каблуки в бока ни в чем не повинного Макдаффа. Конь дернулся, и этот толчок привел ее в чувство. Она решила, что сейчас не время ехидничать. Они оба раздражены потому что очень устали и проголодались, так что выяснение отношений лучше отложить до лучших времен. Девушка задумалась и поняла, что больше всего ее выводят из себя поступки Найла. Как он может быть таким бессердечным? Ведь их тянет друг к другу со страстью, подобной вспышке молнии на грозовом небе. Но ничего, она будет бороться и победит.

Примирительным тоном Фиона сказала:

– У меня здесь живет крестная мать, мы можем остановиться у нее. Она живет на площади Шарлотты и с радостью примет нас.

– Нет, – грубо ответил Найл, – я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о нашем приезде.

Фиона ожидала именно этих слов и поэтому заранее подготовила доводы, говорящие за ее предложение.

– Я уверена, что дядя Джошуа послал ей сообщение.

– Может быть, но вряд ли оно прибыло раньше нас, – заметил Найл.

Девушка печально вздохнула. Снова ее надежды тают, как дым. Она пришпорила Макдаффа и догнала Найла.

– Ты упрямый осел, – сердито сказала графиня, – не пройдет и двух дней, как моя крестная начнет нас разыскивать. Не понимаю, зачем все усложнять, если можно сразу отправиться к ней?

Высказав это, Фиона напряглась, ожидая, что сейчас Найл отругает ее, но вместо этого она заметила на его лице улыбку.

– Значит, теперь я осел? Ты умеешь говорить комплименты, злючка.

Он пошутил впервые со дня их свадьбы. В сердце девушки затеплилась надежда.

– Мою крестную зовут леди Феннимор, она поможет нам войти в самые аристократические круги Эдинбурга, – привела Фиона еще один довод и сделала паузу, чтобы Найл мог переварить сказанное. – Это облегчит тебе поиски Скалторна, потому что он наверняка вращается в высшем свете.

– Ты все просчитала, не так ли? – издевательским голосом спросил Найл. – Скалторн действительно вхож в самые аристократические круги Эдинбурга. Он баронет.

Графиня облегченно вздохнула.

– Значит, решено? Мы останавливаемся у моей крестной.

Полчаса спустя они подъехали к площади, на которой жила крестная Фионы. Найл соскочил с Принца Чарли и зашагал к фешенебельному особняку с колоннами. Девушка последовала за ним.

На требовательный стук мужчины вышел пожилой лакей. Сутулый, с седыми волосами, спадающими на кустистые брови, старик взирал на них, разинув рот.

– Леди Фиона? – удивленно произнес он. Графиня ласково улыбнулась ему.

– Бен, дорогой, сообщи, пожалуйста, леди Феннимор, что мы здесь, – она шагнула мимо него и, помедлив, добавила: – Это Найл Кэрри, мой муж, надеюсь, ты полюбишь его так же, как и меня.

Старик поклонился.

– Добро пожаловать, сэр.

Вид удивленного Бена насмешил Найла, он широко улыбнулся и приветливо произнес:

– Добрый день.

Фиона сгорала от нетерпения. Ей хотелось поскорее увидеть женщину, которую она любила и которой доверяла.

– Скажи, Бен, моя крестная сейчас в гостиной? После его смущенного кивка девушка поспешно пересекла прихожую и влетела в холл. Найл, закрыв за собой дверь, последовал за ней. Прищурившись, он наблюдал, как Фиона ворвалась в гостиную и остановилась перед пожилой женщиной. Глаза ее сверкали от радости.

– Мама! Что ты здесь делаешь?

– Фиона, детка.

Графиня поднялась с кресла и пошла навстречу своей дочери. У не были темные волосы и поразительно яркие для ее возраста глаза. Фигура женщины очень напоминала фигуру Фионы, и хотя леди Макфи родила графу Колонсею троих детей, она сохранила девичью стройность и изящество. «Хорошо бы Фиона в этом отношении пошла в мать», – подумал Найл.

Женщины обнялись, на глазах у обеих блестели слезы.

У Найла болезненно сжалось сердце. Он и не предполагал, как сильно его жена скучает по родителям. С момента похищения она ни разу не упомянула о них, только однажды попросила его послать коротенькую записку. Мужчина порадовался тому, что не отказал ей тогда.

Другая женщина того же возраста, что и мать Фионы, но полнее и с пепельными волосами, поднялась с другого кресла. Когда мать и дочь наконец оторвались друг от друга, она подошла к ним. Найл понял, что это и есть леди Феннимор.

– Фиона, дорогая, а я только что говорила твоей матери, что с тобой все в порядке и не стоит волноваться, – ее круглое лицо расплылось в улыбке. – Я уверяла ее в том, что мужчина, пославший нам извещение, не может быть извергом, но графиня была безутешна. Она приехала только сегодня утром и не находила себе места.

Фиона обняла крестную и обратилась к матери:

– Значит, ты приехала совсем недавно?

Мэри Колонсей кивнула, отступая назад, чтобы как следует рассмотреть дочь.

– Твой отец с Коллом и Алланом сразу же отправились по твоим следам, но, доехав до места, где тебя похитили, они не обнаружили ничего, что подсказало бы им дальнейший маршрут. Граф очень беспокоится, ты же знаешь, он любит действовать и не может спокойно ждать.

Фиона улыбнулась и кивнула.

– Да. Поэтому я и удивилась, увидев, что в Эдинбург приехала ты, а не он.

Лицо матери помрачнело.

– Кое-что произошло за последнее время и он решил остаться в замке, пока все не уладится. Отец послал людей в Лондон и Глазго на твои поиски, – леди Макфи подозрительно посмотрела на Найла, – мы ведь не знали, что с тобой случилось и, не получая никаких известий, голову потеряли от беспокойства.