Феникс (ЛП) - Ричардс Элизабет. Страница 27

24:00:05

24:00:04

24:00:03

24:00:02

24:00:01

24:00:00

БУМ!

Взрыв разрывается ревом над городом, заставляя вибрировать наши тела. Вдалеке столб огня и дыма более ста футов в высоту парит в воздухе, освещая небо. Это может означать только одно: шлакоблочные заводы пылают. Жуку все удалось.

Мы едва успеваем оправиться от взрывной волны, как информщиты по всему городу моргают и по ним в прямом эфире показывают, как Эми с Ником бегут через Парк. Они бегут спиной к камере, поэтому лиц не видно. Все будут думать, что это мы с Натали. Мы в состоянии сделать это, потому что мы вещаем в пределах города, как они показывали нам в «прямом эфире» Полли, поэтому помехи сигнала Стражей не сработают, если только сигнал не будет транслироваться извне города.

Ник с Эми раскладывают взрывчатку возле старого фамильного дома Натали, заброшенного белого особняка покрытого колючими кустарниками, потом спешат к люку посреди улицы, бросаясь в канализацию в момент взрыва, и город сотрясает новая взрывная волна. В Парке одна за другой происходит серия быстрых взрывов. Старая сухая древесина заброшенных домов служит отличной растопкой и вскоре этот весь район охватывает огонь.

Почти сразу же раздается взрыв на западе (на этот раз на электростанции) и все мониторы и фонари начинают гаснуть один за другим, посылая волну тьмы накрыть весь город.

И прежде чем разверзнется ад, наступает мгновение тишины. А после: слышен вой сирены, крик людей, эхо топота ног по улицам, когда горожане бегут в поисках укрытия. Все идет по графику. Я знаю, что прямо сейчас, папа с Логан под прикрытием ночи выводят первую группу из гетто. Я безмолвно молюсь за них. Мы сделали все, что могли; теперь все в руках судьбы, смогут ли они выбраться из Блэк Сити живыми или нет.

— Наша очередь, — говорю я. — Готовы?

Гаррик, Натали и Элайджа кивают. Наши бомбы не заставляют себя ждать, поэтому, как только я нажму на первую кнопку, у нас будет всего три минуты, чтобы убраться с рынка, прежде чем сдетонирует первая бомба, а затем и остальные по цепной реакции.

Я всматриваюсь в небо. От миноносца отделяется первые Транспортеры. Одни летят в сторону шлакоблочных заводов, другие к Парку, где бомбы уже все взорвались. Нет времени ждать. Я нажимаю на кнопку.

Трехминутный отсчет начинается.

Мы несемся по рынку, через лабиринты переулков. Я показываю дорогу, потому что лучше всех вижу в темноте.

Две минуты.

Я поворачиваю за угол и сразу понимаю, что свернул не туда, когда мы все упираемся в кирпичную стену. Черт!

— Эш, сюда, — говорит Натали, ведя нас вниз другим проходом.

Развешанные по рынку красочные гирлянды трепещут от ветерка, когда мы проносимся мимо. Мы пробегаем мимо рыбных лавок, ювелирных магазинчиков, наконец, добираясь до магазинов с одеждой, стоящих вне границ рынка.

Одна минута.

Мы уже на перекрестке.

— В какую сторону? — спрашивает Элайджа.

— Не знаю, — говорит Натали. — Я всегда здесь плутала.

У нас нет времени, чтобы тратить его попусту. Я просто следую своей интуиции и выбираю двигаться направо.

Тридцать секунд.

Когда мы бежим по узкому переулку, нога Натали поскальзывается на булыжнике, и она спотыкается. Гаррик грубо тащит её за ногу.

Десять секунд.

— Вон! Смотрите! — говорит Элайджа.

Щель света между двумя киосками.

Мы бежим туда.

Пять секунд.

Мы не успеем.

Три. Две. Одна.

Мы выбегаем из рынка, как раз тогда, когда раздается первый взрыв.

Взрывная волна сбивает нас с ног, и мы падаем на землю в десяти футах от входа на рынок. У меня звенит в ушах, мускулы и кости отдаются болью. Все слышится приглушенно, будто я плыву под водой. Я лежу на спине и наблюдаю, как на меня падает дождь из конфетти. Еще один взрыв и еще больше гирлянд и всякого мусора взмывает в воздух. Я пытаюсь сдвинуться, но тело отказывается мне подчиняться.

Сквозь туман в голове, я разбираю звук стука обуви по брусчатке. Звук становится все громче и громче. И где-то на задворках моего восприятия кричит голос, чтобы я поднимался, но мои ноги не реагируют. Все по-прежнему размыто, и я не могу сконцентрироваться. Вставай, Эш. Вставай, Эш. Вставай...

— Эш!

Голос Натали заставляет меня вновь собраться и сосредоточиться. Я изо всех пытаюсь подняться в вертикальное положение, и успеваю как раз вовремя, чтобы увидеть, что она болтается у Гаррика на плече в пятнадцати футах от меня. На секунду, мне кажется, что он просто пытается унести её от приближающихся гвардейцев Стражей, но затем я замечаю страх в её глазах, и как её кулаки колотят по его спине. От страха у меня ёкает сердце. Он хочет украсть её!

— Отпусти меня! — вопит она.

Я кидаюсь на Гаррика. Он кричит от боли, когда мои клыки впиваются ему в ногу, впрыскивая огромную дозу Дурмана. Очень испугавшись, он бросает Натали. Элайджа помогает ей подняться на ноги, пока Гаррик отступает на шаг, другой, прежде чем упасть на землю, растягивая рот в безумной улыбке, когда яд струиться по его венам.

— Все сюда! — зовет Себастьян своих людей. Он на улице рядом с нами.

— Нам нужно найти безопасное место, — говорю я.

Мы хватаем сумки и, шатаясь, убираемся с Шантильи Лейн, как раз перед тем, как к рыночной площади приближаются первые гвардейцы. Мы спешим вниз по проходу, стараясь двигаться как можно быстрее.

Улицы заполняются людьми, которые бросают свои дома, унося с собой все, что могут забрать, одежду, еду, животных, некоторые даже в состояние паники похватали тяжелые картины и другие фамильные ценности.

— Наденьте свои капюшоны, — говорю я остальным.

Мы присоединяемся к людям, используя их как прикрытие, когда мимо нас проносятся еще отряды гвардейцев Стражей. Все бегут кто куда, не зная куда лучше бежать. В основном со стороны заводов, Парка и Шантильи Лейн бегут к Высотке, чтобы укрыться там.

Мы идем минут двадцать, пока не добираемся до Городской Оконечности, где есть дом, в котором можно безопасно укрыться. Я так рад, что ни разу не обмолвился при Гаррике о наших планах. Чертов предатель! Вспоминая тот день, нашего знакомства, когда он принес Фрею в гетто, я так же припоминаю косой разрез на её животе. Тогда я подумал, что это гвардейский меч, но теперь подозреваю, что это дело рук Люпина. Может именно это мне пыталась сказать перед смертью Фрея?

Мы проходим дюжину домов в поисках нужного, но все они выглядят похожими: с черными стенами из шлакоблочного кирпича и красными дверьми.

— Которая? — спрашивает Элайджа.

Я быстро просматриваю верхний правый угол у каждой двери, пока не обнаруживаю то, что ищу: меленькую сожженную розу, вырезанную в древесине.

— Эта, — говорю я.

Мы заходим в наше убежище, захлопывая за собой дверь. Это маленькое помещение, здесь повсюду пыль, на полу и простынях, закрывающих мебель. Владелец умер несколько дней назад, и «Люди за Единство» используют с тех пор этот дом как явочную квартиру. Мы отправляемся на чердак, как велела Роуч, и находим пару спальных мешков, керосиновую лампу и несколько консервов с едой. Но никакой крови «Синт-1» для меня, но я и не ожидал, что она там будет; все, что мы сейчас обнаружили на чердаке, было положено туда несколько дней назад. У меня урчит в животе, и я пытаюсь вспомнить, когда ел последний раз. Наверное, с тех пор прошла уже вечность.

На чердаке есть маленькое круглое окошко, из которого открывается вид на весь город. Пламя охватило все три района, где были заложены бомбы. К счастью, огонь пока не распространился на другие районы, но это всего лишь вопрос времени, когда он до нас доберется. Мы останемся здесь настолько, насколько возможно, а потом отправимся на станцию на окраине города.

Элайджа усаживается на один из спальных мешков и начинает заниматься собой, вылизывая грязь и кровь со своих рук, пока я шагаю туда-сюда по комнате.

— Черт, поверить не могу, что Гаррик все это время притворялся, — сплевываю я.