Феникс (ЛП) - Ричардс Элизабет. Страница 34

— Сюда! — говорит Эш, указывая вперед на что-то, чего мне не видно (для меня это просто черное на черном), но я понимаю, что он имеет в виду - каньон, который я видела из окна поезда.

— Мы не можем прыгать со скалы! — восклицаю я.

— А я этого и не предлагаю, — отвечает Эш. — Там есть тропка, по которой можно проехать верхом. Мы можем следовать вниз по ней по оврагу к руслу реки.

— Ты чокнутый? Это слишком опасно, — говорит Элайджа.

У нас за спинами кричат Люпины. Они учуяли наш запах.

— У нас нет выбора, — говорю я.

Адреналин — единственное, что заставляет мои ноги бежать и не подогнуться коленям, толкая мое тело к своему пределу, когда мы приближаемся к краю обрыва.

— Они пошли сюда, — кричит Гаррик.

Каньон становится все ближе и ближе. Мы бежим слишком быстро, чтобы остановится.

— Эш, ты уверен, что нам сюда? — в панике спрашиваю я.

— Доверься мне. — Эш резко свернул налево, увлекая нас за собой.

Я вижу её! Тропка едва-едва виднеется между колючим кустарником и камнями, её ни за что не увидеть, если не знать о ней и не иметь такого ночного зрения, как у Эша. Тропка крутая и узкая — скорее всего в ярд шириной, по левую сторону от нас скалы, а по правую обрыв. Мы идем быстро, даже слишком, и наши ноги скользят по гравию, который скрипит у нас под ногами. Я падаю. Мои каблуки лихорадочно пытаются увязнуть в грязи, пока я соскальзываю по тропе вниз, прямиком в крутой обрыв. Я вскрикиваю от страха, знаю, что меня не ждет ничего, кроме полета, за которым последует ужасная смерть.

И прежде чем я успеваю упасть, меня за воротник хватает рука и втаскивает наверх. Мне ухмыляется Элайджа, темные волосы ниспадают вокруг его слегка детского лица.

— У нас сегодня уже вошло в привычку, спасать друг другу жизнь, — говорит он, помогая мне подняться.

— Спасибо, — отвечаю я.

Эш притягивает меня в свои объятья.

— Черт, черт, черт, я думал, что потерял тебя.

Воздух внезапно наполняет душераздирающей крик, и мы все вскидываем головы, чтобы увидеть как в бездну, упав с обрыва, летит Люпин. Спустя мгновение слышен удар тела о камни. Другому Люпину удается удержаться, и не последовать за несчастным в пропасть. Он ногами и руками цепляется за гравий и камни. Я замечаю на фоне луны на вершине обрыва Гаррика. Он принюхивается к воздуху, а потом идет в нашу сторону. Он видит дорожку, но нас, к счастью, пока нет. Мы бросаемся в тень.

К нему присоединяется женщина-Люпин с розовыми волосами.

— Они ушли этой дорогой, — говорит Гаррик.

— Ну, так пошли за ними, — отвечает она.

Гаррик бросает взгляд себе через плечо на Люпина в красном кожаном фраке — я припоминаю, что Гаррик обращался к нему, как к Джареду, на железнодорожной станции. Наступает пауза, и я затаила дыхание. А потом:

— Нет, слишком опасно. Мы отследим их с первыми лучами солнца, — говорит Гаррик.

— Но...

— Это приказ, Саша, — отрезает он.

— Босс будет недоволен, — говорит Саша, когда они отходят от края утеса.

Я выдыхаю. Благодарная, что на улице кромешная тьма, и они не станут нас преследовать.

Эш ведет нас дальше. Мы осторожно продвигаемся вперед, и дорожка, к счастью, после первой мили становится шире. Нам то и дело встречаются валуны и камни, оставшиеся после произошедшего когда-то оползня. Это замедляет наше продвижение, с другой стороны, скалы скрывают нас, а это так необходимо нам. Чем дальше мы пробираемся вглубь оврага, воздух становится холоднее, и вскоре я начинаю стучать зубами. Я так рада, что надела шерстяную одежду, хотя уверена, что завтра я не скажу за это спасибо, когда наступит изнуряющий зной. Я потираю руки, стараясь согреться. А спустя мгновение, что-то соскальзывает на мои плечи. Это пальто Элайджи. Я смотрю на него через плечо.

— Ты замерзнешь, — говорю я.

Он пожимает плечами.

— Не волнуйся за меня, красотка.

— Спасибо, — говорю я.

— Без проблем. Если станет слишком холодно, я просто попрошу его обратно, — добавляет он.

Я закатываю глаза.

У нас над головами, кружит Эсминец, сканируя прожекторами ущелье. Каждый раз, когда луч прожектора оказывается поблизости, мы ныряем за ближайшие валуны и камни, прячемся за кустарниками. Я надеюсь, что им так и не удастся обнаружить нас со своей высоты, тем более что мы одеты в темное. Разве что светлый парик Эша может привлечь их внимание.

— Эш, твой парик, — говорю я. Он срывает его и вышвыривает его с обрыва, пробегая по черным волосам пальцами, а затем быстро снимает голубые контактные линзы. Мгновенно происходит трансформация Человека-Эша в Дарклинга-Эша, и мне гораздо больше нравится эта версия: темная, устрашающая и захватывающая красота. Элайджа воспользовавшись возможностью, так же избавляется от маскировки (кепка и очки), которую запихивает себе в рюкзак.

Мы идем всю ночь. Медленно продвигаясь вперед в течение нескольких первых часов, вынужденные прятаться от прожекторов, но с исходом ночи, Эсминец улетает, чтобы искать нас дальше вверх по каньону. На полпути по дорожке, мы натыкаемся на тело Люпина. При виде его разбитого тела у меня сводит желудок. Я замечаю, как Эш затаил дыхание. Как он борется с голодом.

— Может, тебе следует взять немного его крови, — тихонько говорю я.

Элайджа кривит губу, и я бросаю на него обеспокоенный взгляд.

Эш колеблется, но голод побеждает. Он падает на колени и запускает пальцы в лужу крови. Черпая ладонью жидкость, он подносит её к бледным губам. Он пробует её на вкус, а затем сплевывает, вытирая руку о штанину.

— Кислая, — говорит он.

Мы оставляем мертвеца и идем вниз по дорожке. К тому времени, когда мы добираемся до реки у основания каньона, долину окрашивают розовые всполохи рассвета. Я зеваю. Никогда не чувствовала себя настолько вымотанной, ни физически, ни эмоционально. А мои мысли вновь возвращаются все к той же волнующей меня теме: Разъяренные.

Неужели я заразилась вирусом? Я думаю о том укусе Дарклинга в ногу. Вирус же не может мутировать. Хотя, на самом деле, мне это доподлинно неизвестно, и я в последнее время плохо себя чувствую. Но, если я заразилась, почему первые симптому появились спустя столько времени? У Дарклингов в Блэк Сити после контакта с Разъяренными симптомы проявлялись в течение недели, так почему у меня не так? Это из-за того, что я человек? А я сама заразна?

Я умру?

Эта мысль настолько поражает меня, что я замираю как вкопанная, и Элайджа врезается мне в спину.

— Ой, — говорит он, потирая нос.

— Извини, — бормочу я.

Эш поворачивается, чтобы взглянуть на нас. Должно быть, на моем лице отразились страх и волнение, потому что у него меж бровями появляется складка.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да, я в порядке, — говорю я, не желая беспокоить его. Я даже сама еще не знаю, инфицирована или нет. Это просто догадка. Теперь больше, чем когда либо, мне хочется, чтобы моя мама была рядом. Она была клинически тупой, когда дело касалось чувств, но в том, что я нуждалась прямо сейчас — кто-нибудь с ясной головой, кто-нибудь, кто мог сказать, что все будет в порядке — она была то, что надо. Где же ты, мама?

— Итак, каков план? — спрашивает Элайджа.

— Идти, пока не станет слишком жарко, а потом найти какую-нибудь тень, чтобы спрятаться от палящего солнца, — говорит Эш. — С наступлением ночь выбраться из каньона и двинуться в ближайший город.

— Может быть, нам стоит вернуться в Песчаную лощину, — говорю я. — По крайней мере, нам известно, где она находится.

— Нет! — возражает Элайджа. — Мы продолжим идти вперед. Если вернемся назад, это только добавит дней нашему путешествию.

Эш устремляет взгляд вдаль, за нас, и я прослеживаю за его взглядом. Эсминец движется вверх по течению, в сторону Песчаной лощины.

— Думаю, они ждут, что мы там появимся, — говорит Эш.

Элайджа начинает шагать.

— Тогда все решили. Идем дальше.

Эш перехватывает мой взгляд, встревожено глядя на меня. Я знаю, о чем он думает. Как только мы выйдем вечером из оврага, нам больше негде будет укрыться. И если мы не найдем город до рассвета, у нас могут возникнуть серьезные проблемы.