Чужие облака (СИ) - Андерсон Альбина. Страница 28

- Почему? Я же люблю тебя! - кричал он.

- Я не могу жить с человеком, который убивал людей, - ответила она и положила трубку.

Глава 19

Глеб открывает дверь и осторожно кладет ключи на полочку от зеркала.  В квартире пахнет жареным мясом,  на кухне льется вода. Не отрывая взгляда от зеркала, он снимает туфли. Лицо пока еще несостоявшегося негодяя. Но ничего, еще немного, и можно будет самодовольно улыбаться подлому отражению в зеркале. Ты сделаешь это Суслик, чтобы у тебя было все в порядке, правда? У тебя ипотека, Суслик,  и нужно думать о завтрашнем дне. Как Глеб клянет себя за  то, что послушался Андрюшу и позвал Киру на эту злополучный вечер. И как теперь ему разговаривать с ней? О, привет Милованова, не хочешь-ли  задорого продаться одному похотливому дяде? Годится тебе в папаши, ну и что?  Зато будешь прыгать в Большом в самой пышной пачке и в самых дорогих, шелковых колготах! Туровцын твоя хлебная карточка и залог успешной жизни в Москве!

- Глеб, будешь котлеты? – выглядывает Кира в зал.

Ему это претит и нравится одновременно. Претит, потому что он слишком молод для этого пошловатого, домашнего уюта и нравится, потому что это на самом деле уютно. Дома чисто, вкусно пахнет, его ждет красивая, доброжелательная девушка. Скорее всего немного в него влюбленная.

- Нет, - отвечает он.

В углу зала он замечает огромный букет орхидей.

- Ты какой-то усталый, - замечает она.

Явно расстроена, что Глеб не голоден. Она видимо старалась.

От кухонного жара щеки у нее розовые. Глаза горят любовью то-ли к Глебу, то ли просто к жизни. Он уже устал разбираться.

- Никто не звонил?

Она присаживается на краешек кресла.

- Звонил какой -то псих. Несколько раз.

Глеб медленно начинает снимать галстук. Почему-то он теперь давит на горло.

- Что хотел?

- Любви до гроба.

- Это интересно.

- Просто противно.

- Да что сказал-то?

Кира вздыхает, садится  поудобнее, руки ее перебирают кухонное полотенце.

-  Сначала позвонила его секретарь и сказала, что какой-то Туровцын хочет со мной встретиться. Я перепугалась, думала что звонят из театра. У меня руки затряслись, а она назначает мне встречу в ресторане. Я конечно же, не понимаю…

- Ты думала, что тебя зовут в театр на просмотр?

- Ну да! Я спрашиваю : А кто он, этот Туровцын, балетмейстер?  Она : Вы Кира Милованова? Извините, я вам позже перезвоню. И бросает трубку.

Я на кухню, мне лук нужно было на терке натереть.

- И что потом?

- Опять звонок. Я от лука в слезах, ничего не вижу…Даже руки не успела ополоснуть…

- Ну, - теряет терпение Глеб.

- Помнишь на вашем вечере того огромного мужика, который не позволил мне уйти с первого ряда?

- Очень смутно, - усмехается он.

- Это оказывается он, я его и не помню толком!

- Зато он тебя, кажется, хорошо запомнил…

- Это трагедия, Глеб! Говорит : Кира, мы с вами рядом сидели…Зовут меня Игорь …Забыла отчество…

- Алексеевич, - подсказывает Глеб.

- Игорь Алексеевич. Давайте с вами увидимся. Вы не пожалеете, я сделаю все, чтобы вы не пожалели…Таким высокомерным, пренебрежительным  басом…Зовите меня Игорь…Я вам скажу куда подъехать…Ла-ла-ла…Слова мне не дал вставить. Вопрос  где он взял номер телефона? Откуда он знает как меня зовут?

- Ты что, не согласилась?

- Да я вообще его не знаю! Я ему сказала : Знаете, что дядя…

Глеб начинает смеяться.

- Прямо так и сказала?

- Ну конечно, не совсем так… Я ему сказала : Вы знаете, Игорек…

- Игорек! – стонет Глеб.

Он валится на диван. Глаза у Киры озорные, искрящиеся.

- Ну нет, конечно. Я сказала : Вы знаете, Туровцын…Игорь Алексеевич…И отшила его по Мусиной методе.

- И он отшился?

- Нет-нет, он сначала замолчал. Потом начал опять:  Я понимаю. Вы не знаете кто я…

- Я ему : Да уже знаю, вы Туровцын. Мне так стало противно. Знаешь, он прямо был  уверен, что я сейчас рысью помчусь к нему на встречу.

- Бросишь  котлеты…, - подсказывает Глеб.

- Да! Я стою с телефоном, плачу от лука, ничего не вижу. Ну я и сказала что у меня трое детей и я тру на терке лук.

- Он не предложил тебе купить мясорубку?

Глеб смеется вспомнив страшилки об олигархе, гуляющие по офисам Москвы. Якобы за кражу оффшорных денег Туровцын грозился размолоть руки своего заместителя в мясорубке. Даже были какие-то статьи в газетах, но на следующий день сразу же вышли и опровержения. Впрочем, Кире об этом знать не нужно, все это просто сплетни.

- Нет, но кажется он сильно удивился. Я положила трубку. Он еще раз позвонил!  Как только я услышала его голос сразу нажала отбой. Потом было еще несколько звонков, но я уже не подходила, у меня все руки в фарше были. Будешь котлеты? В последний раз спрашиваю. Знаешь, как я старалась?

-  Цветы от него?

- Ну да…Скажи, красивые.

Орхидеи - растения паразитирующие на деревьях. Пошловатый, чувственный намек от стареющего бабуина. Цветы кажутся Глебу порнографическими.

- Он огромный просто, наверное скосили целую плантацию. Я хотела его отослать обратно, но посыльный сразу же ушел, а адреса я не знаю.

- Милованова, ты жестокая женщина.  Месишь  поклонников в котлеты. А он, между прочим, завидный парень.

- Да что ты! Он старый.  Моему папе, например…

- У вас на пенсию  в тридцать восемь выходят? Поэтому он тебе старым кажется.  А у него, между прочим, много достоинств.

Кира вздыхает и становится серьезной.

- Фу, Глеб… Ну как ты можешь? Он такой неприятный человек.

Откуда же ей знать Туровцына? – думает Глеб. Вот знала бы и возраст не помеха. Вот сейчас он скажет ей и что она сделает? Распахнет глаза или потупит, а за гладким лобиком сразу начнут шевелиться честолюбивые мысли.

- Он миллиардер.

- Ну и что?

Плюс один, Милованова. Быстро отвечаешь, не теряешься. Попробуем еще разок, - злорадно думает он.

- Он входит в список Форбса.

- Рада за него, но я-то тут при чем?

Хорошо, Милованова, а вот это? Ну ка попробуй съешь и не подавись.

- Он крупный спонсор Большого театра. Мог бы тебя закинуть туда по одному звонку и сразу в примы.

- Ха! Нужны мне его рекомендации! У меня уже есть две. Я на них стою.

Кира поднимается на пальцы и легко демонстрирует элегантнейший пируэт. Глеба ее физические возможности завораживают. Когда она проделывает эти трюки, его просто парализует, от нее невозможно оторваться. У нее несомненно есть какой-то бешеный, сценический эпил.   Как будто она втыкает себя  в какую-то секретную розетку и загорается изнутри магическим светом. Туровцын втрескался в нее еще не обнаружив  эти фокусы.  Сейчас у нее вызывающий, победный  взгляд. Она знает, что неотразима, и гордится этим. Неужели не врет про Туровцына? Ведь не так глупа, чтобы не понимать выгод от дружбы с таким покровителем. Даже на секунду не задумалась, не дрогнул ни один мускул на лице, как будто она каждый день общается с миллиардерами. Его это обезоруживает и восхищает.  Черте знает что понамешано в этой Миловановой!

- Котлеты? – она умоляюще на него смотрит.

- Давай, - покоряется он.

У нее счастливые, полные обожания глаза, такие же как в детстве.  Вот точно так же она смотрела на него раньше. Ловила глазами каждое его движение. Не нужно так смотреть, детка, все это ни к чему. Влюблена или нет? Кто знает этих балерин? А если да, что он может дать ей в ответ?   Чем он может ответить на этот блеск в глазах?  Он ищет в себе равнозначный ответ на ее чувство, которое может быть она испытывает к нему. Андрюша, да что там Андрюша… Туровцын понимает какие достоинства кроятся в этой чудесной, искренней девушке. Она несомненно подарит себя всю человеку, которого будет любить. А он ? То что она готова отдать, будет слишком много для нее и слишком мало для Глеба. Она отдаст себя всю, и этого ему будет недостаточно? А Туровцын? Имеет ли Глеб право, лишать Киру шансов в ее жизни? Глеб никогда не сможет предложить ей больше чем он.  Котлеты пересолены,  Глеб кладет вилку на стол. Игорь Алексеевич все испортил своими звонками, неуклюжий дядя, разве так знакомятся, Игорек?