Королевская страсть - Хортон Патриция. Страница 15

Роджер был в полнейшем изумлении.

— Барбара! Неужели ты хочешь сказать… — Он схватил ее руку, которую она специально положила на подлокотник кресла.

Барбара сжала его руку и опустила взгляд, чтобы Роджер не подметил несоответствия между скромными речами и победным блеском глаз.

— Конечно, Роджер, я хотела выйти за тебя замуж… Я всегда мечтала об этом. Но… мне не хотелось вносить раздор в ваш дом.

— Ты любишь меня? — не веря своему счастью, спросил он.

Барбара только кивнула, а Роджер, не придав значения ее молчаливости, уже начал планировать их дальнейшую жизнь, — как только кончится траур…

Барбара подняла глаза, и взгляд ее был решительным и строгим, чего размечтавшийся Роджер, по счастью, не заметил.

— Я не хочу ждать. Наша свадьба должна состояться немедленно. — Голос ее звучал мягко, но непреклонно. Какой смысл жениться на этом сгорающем от любви сосунке, если свадьба Филипа состоится раньше?

Голова Барбары немного побаливала с похмелья. Роджер обычно нравился ей, но в эту минуту она его презирала. Ведь на его месте должен был оказаться Филип, именно он должен был держать ее руку и строить планы по поводу их венчания.

— Немедленно?.. — произнес Роджер с некоторым испугом.

Барбара смиренно склонила голову и сказала почти шепотом:

— Роджер, мы так давно знаем друг друга. И ведь мы так молоды… А ожидание порой просто невыносимо.

Он склонился и поцеловал ее волосы, которым шелковый платок придал еще больше блеска. Он привлек ее к себе и тут же понял, что ожидание действительно жестоко. Прежде ему дозволялось целовать лишь ее тонкие ручки; сейчас же Барбара, запрокинув голову, терпеливо сносила град обрушившихся на нее поцелуев. При воспоминании о нежных прикосновениях губ Филипа, у нее щемило сердце, но она, не дрогнув, принимала ласки Роджера. Он целовал ее в глаза, ямочку на шее, и наконец его дрожащие губы прижались к ее губам.

Когда она провожала его, было уже решено, что они немедленно огласят свою помолвку и добьются разрешения совершить обряд венчания через три дня вместо положенной недели.

Свадьба. В детских мечтах Барбара представляла себе церемонию венчания как преддверие или порог новой, настоящей жизни. Она подумала, насколько приятными были бы все свадебные хлопоты и приготовления, если бы рядом был Филип. Но реальность состояла в том, что она должна стать женой Роджера, и поэтому ее мало волновала мрачноватая строгая церемония, предписываемая пуританскими законами. Невелика беда, что на скромный белый свадебный наряд не будут нашиты банты, которые в прежние времена с веселыми пикантными шуточками срывали с платья невесты после венчания.

Барбара казалась себе каким-то неодушевленным созданием наподобие тех милых, но неживых куколок, которых она делала из веточек и цветов. Она вдруг потеряла вкус к жизни. Неужели предательство Филипа убило в ней все чувства и желания?

Где-то в тайном уголке души жила надежда, что Филип все же любит ее и еще может остановить ее свадьбу с Роджером. Барбара с отсутствующим видом слушала бесконечные разговоры домашних, связанные с приготовлениями к свадебному торжеству, и лишь иногда улыбалась, радуясь счастью матери. А в глубине души — глубоко-глубоко — она ждала, что сейчас на пороге появится Филип и своим проникновенным голосом скажет, что все это дурацкая ошибка, что она может принадлежать только ему.

Венчание Барбары и Роджера состоялось 14 апреля 1659 года в церкви Святого Георгия, маленькой часовне при великолепном соборе Святого Павла.

Церемония венчания прошла как в тумане. Барбара машинально и послушно следовала всем указаниям. В какой-то момент она вдруг поняла, что ее рука лежит во влажной от волнения руке Роджера, и ей захотелось вырвать руку и вытереть ладонь о платье. До нее дошел взволнованный срывающийся голос Роджера, дающего свадебный обет; потом, словно откуда-то издалека, она услышала собственный голос:

— Я, Барбара Вилльерс, перед лицом Господа нашего Всевидящего, беру тебя, Роджера Палмера, в нареченные мужья и перед Господом и в присутствии свидетелей обещаю быть тебе верной и любящей женой.

Они отошли от алтаря и окунулись в суматоху бесконечных пожеланий, поздравлений, сердечных объятий, и все это наконец помогло Барбаре разорвать цепенящую пелену бесчувствия. Она пришла в себя и осознала всю торжественность момента. С любопытством она взглянула на Роджера поверх разделяющей их толпы. Теперь он ее муж! Его обычно гладко зачесанные светло-каштановые волосы были слегка взъерошены, бледное лицо пылало. Важность того, что сейчас произошло, вдруг захлестнула Барбару, и она зябко поежилась, несмотря на теплый солнечный день. До нее дошел смысл тех нерушимых клятв, которые были произнесены в церкви несколько минут назад, и плечи ее поникли, словно придавленные тяжелой ношей. Вилльерсы никогда не нарушали своих клятв. Она поспешно пробормотала молитву, прося дать ей силы сдержать обеты и не позволить обесчестить свой род. Роджер почувствовал на себе взгляд Барбары и повернулся к ней с восторженной улыбкой. Глаза их встретились, и Роджер понял, что именно сейчас состоялось их настоящее венчание.

Глава 5

Во время скромного свадебного приема, проходившего в доме Вилльерсов, Барбара испытывала огромную благодарность по отношению к Роджеру. Все эти старые наседки, накинувшиеся на меня с поздравлениями, думала Барбара, куда с большей радостью чесали бы языки, если бы Роджер не женился на мне. И она дала себе обещание, что он никогда не пожалеет о том, что взял ее в жены. Как же сильно он должен любить ее! Даже зная, что первым в ее сердце был Филип, зная, что она уже не невинная девушка, Роджер все-таки не отказался от нее. Их разделяла многочисленная толпа гостей, но она все же поймала его взгляд и мысленно поклялась принести честь и славу его имени.

Итак, сегодня она стала Барбарой Палмер. Женщиной, которая уже не может любить Филипа Станопа. На мгновение уныние овладело ею, но она справилась с собой и твердо сказала себе: «Я стала другой. Я Барбара Палмер». Как странно, однако, звучит новое имя. В памяти возник образ Филипа, и к горлу подступил комок. Безнадежная неодолимая волна желания захлестнула ее, но, призвав на помощь всю свою гордость, она решительно повторила вслух: «Госпожа Барбара Палмер», точно надеясь, что эти слова прогонят из ее мыслей образ Филипа. Краснолицая полная матрона крепко обняла ее и сказала:

— Да-да, моя милая, это ты! И я желаю, чтобы жизнь ваша была счастливой.

Барбара вскоре устала от праздничной суеты, ей захотелось остаться наедине с Роджером и начать наконец их совместную жизнь. Она очень обрадовалась, когда он подошел к ней и взял за руку.

— Не пора ли нам отправляться домой, Барбара? В наш дом?

Мать Роджера решила удалиться в Дорни-Корт, неподалеку от Виндзора, предоставив молодой чете лондонский особняк.

Дорогой к своему новому дому Барбара украдкой рассматривала Роджера из-под ресниц, оценивая его внешность — четко очерченный овал лица, твердую линию губ. Скоро она окажется в объятиях этого мужчины — супружеских объятиях, и страсть, которая возникнет между ними, навеки вычеркнет Филипа из ее сердца.

Они доехали до дома, Роджер провел ее в спальню, освещенную теплым живым светом свечей и деликатно удалился, пообещав присоединиться к ней через полчаса.

Непослушными от волнения пальцами Барбара пыталась завязать бантик на красивой белой ночной рубашке. Если у них с Роджером будет такая же близость, как с Филипом, то все будет прекрасно. Скользнув под покрывало, она распустила волосы, которые вспыхнули пламенем на подушках, легла на спину и с сильно бьющимся сердцем ждала прихода Роджера. Уже почти месяц она не виделась с Филипом, и ее чувственная натура изнывала от вынужденного воздержания.

Наконец дверь отворилась, и Роджер вошел в комнату. Он был уже без камзола, его светлые волнистые волосы слегка растрепались. Подойдя к кровати, он первым делом задул свечи. Барбара была разочарована; Филип подолгу изучал и ласкал ее тело, это было неотъемлемой частью их любовных игр. Ей хотелось видеть обнаженное тело Роджера, хотелось, чтобы он полностью оценил красоту ее наготы, которая так радовала Филипа. Она подавила легкий вздох — возможно, Роджер стесняется — и устроилась поудобнее в предвкушении его поцелуев.