Месть Танатоса - Гавен Михель. Страница 37

Размышляя так, профессор вызвал секретаря и распорядился не беспокоить его в ближайший час. Уединившись в кабинете, он выпил чашечку венского кофе с молочной пеной и принялся составлять для Вальтера Шелленберга заключение по только что проведенному эксперименту.

Маренн привезли на виллу. Не на черной, элегантной машине Фелькезама, а на белой, санитарной, с красным крестом.

Она пришла в себя, но чувствовала себя скверно. По возвращении Маренн ничего не рассказала Ирме о том, куда ее возили. Да та и не спрашивала — все-таки знала, наверное. Или промолчала из деликатности.

Ирма заботливо ухаживала за своей новой подругой — Маренн с благодарностью принимала ее внимание. Она позвала детей и попросила их посидеть с ней. Штефан и Джилл наперебой рассказывали ей, как провели день. Маренн слушала их, закрыв глаза. Она очень устала. У нее не было ни сил, ни желания строить догадки, к чему может привести эксперимент, через который она недавно прошла. Теперь она уже не сомневалась, что это был эксперимент.

К вечеру ей стало лучше. И несмотря на то, что, видя ее состояние, Ирма не вспоминала об утренних планах, Маренн сама напомнила ей о походе в ресторан и выразила готовность составить компанию. Фрау Кох удивилась: а Самочувствие? «Все хорошо, все уже хорошо», — уверила ее Маренн, хотя знала, что говорит неправду. У нее просто не хватало терпения сидеть и ждать на этой вилле, вдали от всего мира… Чего ждать? Ей гак хотелось увидеть жизнь и людей прежними…

Они приехали в «Кайзерхоф» втроем. Штандартенфюрер СС Науйокс сопровождал двух элегантно одетых дам, блондинку и брюнетку, одну из которых, жену штандартенфюрера Ирму Кох, знали все, а вот вторую — тонкую, даже излишне худоватую, с бледным, утомленным лицом, — не знал никто.

Незнакомка выглядела так, будто недавно оправилась после тяжелой болезни. Но зато как она держалась! Поражала осанка — поистине королевская! Шелковое платье густого черного цвета, шлейф которого волочился по полу, удивительно подходило к ее роскошным темным волосам, увитым жемчугом, и чудным зеленоватым глазам. Кто она?

Науйокс свою новую спутницу никому не представлял. Поприветствовав знакомых, он проводил дам за от дельный столик в отдалении и усадил брюнетку так, что ее мало кто мог разглядеть. Во время ужина Маренн, давно забывшая вкус шампанского и тонких итальянских вин, старалась пить как можно меньше. И почти ничего не ела. Алик и Ирма, не сговариваясь, не принуждали ее. Пусть она освоится, считали они, оглядится. Как непросто — снова выйти в свет после пребывания… ну, в общем, там, где она была…

В зал ресторана вошел темноволосый молодой человек в штатском. Под руку он вел великолепную блондинку, совсем юную, в лице которой.Маренн сразу обратила внимание на славянские черты очень похожа на полячку. Увидев их, Альфред Науйокс встал. Ирма вежливо по приветствовала пару. Молодой человек и его дама обосновались недалеко от них, и Маренн заметила, что он некоторое время внимательно смотрел на нее серьезными светлыми глазами. Потом отвернулся.

— Кто это? — спросила Маренн у Ирмы.

Руководитель Алика, бригадефюрер СС Шелленберг, со своей супругой, фрау Ильзе, — ответила та вполголоса. Она хотела продолжить разговор, но вдруг лицо Ирмы побледнело и вытянулось. Она как завороженная смотрела в проход, ведущий от входа в зал к столику, за которым сидели Вальтер Шелленберг с супругой, и Маренн даже подумала, что там произошло что-то страшное.

Встревоженная, Маренн повернулась в сторону, куда смотрела Ирма. Ничего особенного. По проходу, направляясь, видимо, к Шелленбергу, шел высокий светловолосый офицер, довольно молодой и интересный внешне.

Вероятно, он занимал высокий пост, так как его приветствовали почти все находящиеся в зале военнослужащие. Бросались в глаза жесткость и уверенная твердость его черт и манер, а в остальном… А в остальном — ничего особенного: подтянутый, длинноногий, осанистый по прусской традиции. Судя по всему — хороший спортсмен. Приглаженные жестковатые волосы, разделенные на две неравные части тончайшей ниточкой пробора, немного раскосые светлые глаза… Все довольно стандартно, кроме…

Единственное, что во внешности офицера с ходу привлекло внимание Маренн, несмотря на ее усталость и плохое самочувствие, — сказалась профессиональная привычка фиксировать характерные черты, которые могли бы помочь определить характер, — так это несколько женственные очертания рта, выступающие поразительной дисгармонией на этом сугубо мужском лице. Впрочем, могло и показаться. У Маренн не было возможности рассмотреть незнакомца, да и зачем? Она даже не знала, кто это.

Но Ирма… Она не отрывала от высокопоставленного офицера взгляд остановившихся, широко распахнутых глаз, и Маренн видела отлично — глаза фрау Кох наполнились слезами. Офицер вел под руку полную молодую даму в роскошном платье, унизанную драгоценностями. Ее светлые волосы были собраны в тугой узел на затылке, полный бюст вызывающе выступал из узкого декольте. Все ее выхоленное, изнеженное существо выражало высокомерие и надменность, свойственные женам больших начальников. Она едва удостоила взглядом чету Науйоксов, когда незнакомец довольно сдержанно поприветствовал их. Алик встал и ответил на приветствие. Ирма не шелохнулась.

Вновь пришедшая пара уселась за столик, за которым их ждали Шелленберг с супругой. Они ужинали вместе. Офицер сел к Науйоксам спиной.

Не понимая еще причину волнения фрау Кох, Маренн с тревогой посмотрела на нее. Пальцы Ирмы дрожали, она некоторое время сидела, потупив взгляд, потом встала и быстро вышла из зала. Маренн заметила, что незнакомый ей светловолосый офицер исподволь наблюдал за Ирмой и проводил ее глазами, в которых играла усмешка. Это была оскорбительная усмешка — даже Маренн стало как-то зябко и неуютно от нее. Затем она поймала взгляд офицера на себе. Наклонившись, Шелленберг что-то сказал ему. В узких глазах последнего мелькнуло любопытство и еще что-то неприятное: он словно оценивал женские достоинства Маренн. Она рассердилась и отвернулась.

— Кто этот господин? — раздраженно спросила Маренн у Науйокса.

— Группенфюрер СС Гейдрих, шеф службы безопасности, второй человек в СС после Гиммлера, — ответил ей Алик бесстрастно, потягивая коньяк. — Блондинка — его жена, Лина.

К изумлению Маренн, Науйокс вполне спокойно продолжал свой ужин. Казалось, его совсем не трогало состояние Ирмы. Он вовсе не намеревался идти за ней и успокаивать.

— А Ирма? — спросила Маренн, сдерживая возмущение. — Мне показалось, что-то случилось…

— Ничего не случилось, — так же спокойно ответил Алик, но Маренн заметила, что глаза его зло блеснули.

— Но, может быть, мне сходить за ней? — предложила Маренн. — Где она?

— Сходите, — Науйокс пожал плечами. — В дамском туалете, я думаю.

Его равнодушие чрезвычайно озадачило Маренн. У нее сложилось впечатление, что Алик очень любил свою жену, но теперь, когда Ирме, надо полагать, было очень плохо, он вел себя невозмутимо, как сфинкс, и почти так же загадочно. Пожав плечами, Маренн встала и через весь зал направилась к выходу. Теперь все любопытствующие могли вдоволь насмотреться на нее.

Не обращая внимания на весьма нескромные порой взгляды, Маренн вышла из зала. Напоследок она обратила внимание на молодую девушку, сидевшую недалеко от зеркальных дверей ресторана в обществе элегантных офицеров люфтваффе. Встретившись с ней глазами, Маренн прочла нескрываемую враждебность, вызов и… ревность. Она ощутила неловкость. К кому ревновала ее очаровательная фрейлейн, похоже, не знавшая отбоя от кавалеров. К Науйоксу? В высшей степени странно, если учесть, что Науйокс пришел на ужин с женой. Непонятно.

Выйдя из зала, Маренн заглянула в дамский туалет. Вопреки предположению Алика, Ирмы там не оказалось. Где же она? Встревожившись, Маренн прошла в гостиную, в бильярдную, в казино, обошла холл и все помещения на первом этаже. Потом поднялась по лестнице на другие этажи. Ноги едва слушались ее. На лбу выступила холодная испарина — ее охватила слабость. Куда же подевалась фрау Ирма? Уйти на улицу она не могла — номерки, чтобы получить в гардеробе верхнюю одежду, оставались у Науйокса. Неужели Ирма вышла на улицу в тонком вечернем платье, тем более таком открытом. Но все-таки надо посмотреть, — решила Маренн.