Леди-судьба - Грейс Сьюзен. Страница 70

Она подошла ближе, тронула рукой щеку герцога и заметила:

– Вы сегодня немного бледны. Надеюсь, вы не слишком переутомляете себя?

– Я чувствую себя прекрасно, Люси, и, признаюсь, умираю от голода. Надеюсь, ты не собираешься уморить меня? – подмигнул Джеффри.

Люси погрозила герцогу пальцем:

– В том, что вы голодны, Джеффри Карлайл, моей вины нет и в помине. Кто сегодня отказался завтракать?

Джеффри ухватил Люси за вытянутый палец и нежно поцеловал его.

– Так меня отчитывала мама, когда я был совсем маленьким мальчиком, – сказал он.

– И я буду отчитывать вас до тех пор, пока вы не перестанете вести себя словно школьник, – строго ответила Люси, с трудом сдерживая улыбку и направляясь к двери.

– Я расцениваю это как обещание, дорогая Люси, – сказал ей вслед Джеффри.

Люси обернулась через плечо и ответила на ходу:

– Можете ставить на мое обещание все свои деньги до последней монеты, ваша светлость. Гарантирую, что не проиграете!

Любовная перепалка между герцогом и Люси живо напомнила Майлсу о Кэтрин, которая за короткое время стала для него смыслом всей жизни. Оставаться в неведении относительно ее судьбы было просто невыносимо. Майлс, извинившись перед герцогом, вышел.

Он открыл дверь гостиной, примыкающей к спальне Кэтрин, и вошел в комнату, где им посчастливилось провести наедине столько быстротечных часов. В комнате был разожжен камин, а в канделябрах горели свечи – Дарси вела себя так, словно ее хозяйка в любую минуту могла вернуться к себе домой. Майлс присел в кресло возле письменного стола.

В воздухе еще витал тонкий аромат духов Кэтрин. Майлс с тоской втянул его ноздрями, печально опустил голову и тут же наткнулся глазами на лист исписанной бумаги, лежащий под столом.

Он поднял его, узнал почерк Кэтрин и принялся читать письмо, которое она так и не успела ему отправить.

Поначалу он очень удивился, обнаружив, что письмо написано по-кельтски, однако вскоре догадался, что этот язык обеспечивал письму дополнительную защиту. Майлс читал и словно слышал голос Кэтрин, шепчущий ему признания в любви. Сердце его разрывалось от боли. Он читал и перечитывал строчки, вновь и вновь поражаясь тому, насколько одинаково они с Кэтрин думают, чувствуют и переживают.

Кроме признаний в любви, Кэтрин кратко описывала все события последних двух дней, а затем перешла к ощущению надвигающейся на нее опасности. Она предчувствовала, что беда с ней приключится очень скоро.

С этого момента стало заметно влияние лауданума на мозг Кэтрин – строчки становились все более неровными, буквы разъезжались в разные стороны, и было все труднее разбирать ее почерк. Кроме того, она перешла с кельтского на английский. Что же касается самого последнего предложения, то оно показалось Майлсу совершенно непонятным.

«Страж богатства уже при дверях», – вот что успела написать Кэтрин, уже теряя сознание.

За обедом Майлс рассказал Джеффри и Люси о найденном письме. Зачитал его вслух, опуская лишь те места, которые касались их с Кэтрин отношений. Прочитал он и последнюю строчку, признавшись при этом, что совершенно не понимает ее смысла.

– Как я понимаю, она предчувствовала опасность, но не знала, что или кто именно ей грозит, – заключил Майлс.

– А мне кажется, что она как раз знала это, – возразила Люси. – Вы не повторите для меня еще раз эту строчку?

– «Страж богатства уже при дверях»,– повторил Майлс, тряхнул головой и повернулся к Люси: – Может быть, у Кэтрин к этому времени уже все мысли в голове перепутались от лауданума? Ведь эта строчка никак не вяжется со всем остальным текстом письма.

– Все вяжется, – возразила Люси. – А ответ, я думаю, нужно искать в книге, куда Виктория выписывала имена. Сейчас я принесу ее.

Ожидая возвращения Люси с загадочной книгой, Майлс продолжал недоумевать вслух:

– Книга с именами. Что это за чертовщина такая, вы не знаете, Джеффри?

– Отчего же, – усмехнулся Джеффри. – Знаю. Виктория давно уже интересовалась значением имен и выписывала их в особую книгу. Так, например, имя, под которым меня крестили, – Джеффри Дерек, в переводе означает «Мирный пастырь, данный людям богом». В прошлом году она перевела мне и ваше имя – Майлс Трелен, что означает «Солдат вечерней звезды». А Грейсон, между прочим, это «Сын судьи». Ее собственное имя, Виктория Роксанна, переводится как «Победа на заре». Очень любопытно, не правда ли?

– Зная любопытство Виктории и ее страсть все раскладывать по полочкам, вполне понимаю это ее увлечение, – улыбнулся Майлс. – Здесь есть над чем подумать.

В это время в гостиную вернулась слегка запыхавшаяся Люси с толстой книгой в руках.

– Я точно помню, что уже слышала это выражение, – сказала она, быстро листая страницы. – Ага, вот! «Страж богатства» – это перевод имени Эдвард.

– Значит, Кэтрин действительно знала, от кого ей ждать напасти, – поразился Джеффри. – Она предчувствовала, что именно Эдвард должен явиться за ней в эту ночь!

– Она заранее почувствовала приближение Эдварда уже не впервые, – заметил Майлс. – В тот день, когда у нас было собрание акционеров, она узнала о приезде Эдварда прежде, чем тот вышел из кареты.

– Чем лучше я понимаю свою дочь Кэтрин, тем сильнее верю в то, что вскоре домой вернется и Виктория, – с надеждой в голосе сказал Джеффри. – Но просто сидеть и ждать сложа руки мы не должны. Надо продолжить поиски обеих моих дочерей, а заодно и моего братца Эдварда. Я очень рассчитываю на вашу помощь, Майлс.

В глазах Джеффри Майлс прочитал такую боль и такую надежду, что сердце его едва не разорвалось от боли.

– Разумеется, – кивнул он. – Поскольку местный поиск не дал никаких результатов, я возвращаюсь в Лондон, и немедленно. Оттуда я натравлю на Эдварда самых лучших ищеек. Ведь этот негодяй похитил у меня самых дорогих женщин – ту, что всегда была мне лучшим другом, и ту, которую я люблю больше самой жизни.

Майлс поднялся и добавил, пожимая руку герцога:

– Клянусь вам, сэр, что я заставлю Эдварда сполна заплатить по счету и не успокоюсь, пока не сдержу свое слово.

ГЛАВА 27

Джастин Прескотт чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Несмотря на то что со дня свадьбы прошел всего месяц, он не представлял жизни без своей прелестной жены. С мыслью о ней он вставал по утрам, с мыслью о ней он проводил все дни, с нетерпением ожидая приближения ночи. Пять лет Джастин мечтал о своем маленьком земном счастье, и вот наконец он его получил.

Плавное течение мыслей Джастина нарушила Эрин. Она присела на диван рядом с зятем и поставила к себе на колени корзинку с вязаньем.

– Посижу немного рядом с тобой, – сказала она. – Нитки буду разматывать. Надо чем-то отвлечь себя от грустных мыслей. А то как подумаю о том, что завтра вы с моей дочкой уезжаете в Англию, так грустно становится. А что, Джастин, вам никак нельзя задержаться еще?

– Меня не было дома пять недель. Мой ассистент, Саймон, хороший доктор, но тем не менее… К тому же Саймон может подумать, что я бросил его.

Из угла гостиной долетел взрыв густого смеха – там Шон О'Бэньон играл в шахматы со своей дочерью. Возле стола, внимательно наблюдая за игрой, стояли Колин и Пэдрик.

Кэтрин выглядела веселой и беззаботной, но Джастин знал, как она мучается от того, что к ней никак не желает возвращаться память, а значит, ей нечего сказать о том, где можно и нужно искать Рори.

Было решено, что Шон О'Бэньон отвезет свою дочь вместе с ее мужем в Англию, а затем приступит к поискам Рори. Разумеется, Ястреб сильно рисковал своей жизнью – ведь щедрое вознаграждение за его голову пока что никто не отменял.

– Ага! – снова раздался громкий смех Шона. – Попалась, Кэт! Шах! И твоему королю деваться некуда!

– Спокойно, па, – ответила Виктория, пристально глядя на доску и потирая правой рукой подбородок. – Шах – это еще не мат. От любого шаха есть спасение, нужно лишь его найти.