Покорившие судьбу - Кинг Валери. Страница 66

Они даже сунули свой эскиз лорду Питеру и потребовали, чтобы он высказал свое суждение о нем, однако он решительно отказался.

– Нет уж! – воскликнул он. – Я знаю, чем это кончится: на следующем балу либо мисс Аннабелла, либо мисс Каролина откажется со мною танцевать. Так вот, чтобы не ставить себя в заведомо неловкое положение, я уж лучше воздержусь сейчас от любых замечаний. Так что придется вам обойтись без моего суждения.

Аннабелла тут же заявила, что он просто струсил, однако Каролина возразила, что лорд Питер поступает вполне резонно. Пожалуй, они обе правы, подумала про себя Джулия, но промолчала.

Когда эскиз шляпки был досконально изучен и обсужден, леди Каупер, очень красивая молодая дама, которая пользовалась немалым влиянием, достала из своей сумочки небольшой конверт и вручила его Джулии. Джулия застыла, в волнении глядя на белый прямоугольник. Она догадывалась, что в нем могло быть. На ее щеках вспыхнул румянец. Пока она дрожащими пальцами ломала восковую печать, все молчали. Внутри оказались приглашения на вечера в Доме Алмака.

– О, миледи! – Джулия подняла на леди Каупер полные слез глаза. – Благодарю вас.

– Так мы приглашены? – воскликнула Элизабет, переводя взгляд с леди Каупер на леди Тревонанс и с нее на Джулию.

Когда Джулия кивнула, сестры заговорили все разом и, обступив леди Каупер со всех сторон, принялись изливать на нее свою благодарность; пожалуй, они немного смахивали на кур, которым насыпали в кормушку зерна. Удивленно тряхнув головой, Джулия обернулась к маркизе и поблагодарила ее от всей души. Теперь, кажется, ей больше нечего было желать.

Невольно ей вспомнилось прошлое лето и то мучительное, тревожное ожидание, начавшееся за несколько недель до смерти отца, когда она не знала, что будет с нею и ее сестрами завтра.

И вот теперь она в Лондоне, и в руках у нее – поистине бывают на свете чудеса! – приглашения, благодаря которым будущее ее сестер может скоро прекрасно устроиться. Да, одна эта минута стоила всех принесенных жертв. Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас.

Через четверть часа гости поднялись и начали прощаться. Джулия вышла их проводить и по дороге еще раз высказала обеим дамам свою искреннюю признательность. Когда они дошли до лестницы, леди Каупер неожиданно извинилась перед маркизой и лордом Питером, объяснив, что хочет сказать леди Блэкторн пару слов наедине. Леди Тревонанс, не выказав ни малейшего удивления, оперлась на руку сына и заявила, что они будут ждать ее в карете.

Леди Каупер проводила их глазами почти до середины лестницы и только после этого с улыбкой обернулась к Джулии.

– Я только хотела вам сказать, что майор Блэкторн – самый страстный защитник ваших интересов, – вполголоса произнесла она. – Представьте, он преследовал меня до тех пор, пока я не согласилась взять на себя улаживание вашего вопроса. Я не смогла ему отказать. По правде сказать, я совсем не умею противиться его обаянию.

– Так это он вас уговорил?..

– Да, он. Правда, мне показалось, что у него были для этого некие причины личного характера. Я знаю, что мои слова могут показаться вам бестактными, но, поверьте, я очень сочувствую вашему положению, и… Позвольте мне дать вам один совет, который когда-то дала мне моя мать. Старайтесь поддерживать человека, которого любите, даже если он не ваш муж.

В Лондоне поговаривали о связи между леди Каупер и неким человеком, который не был ее мужем, поэтому прозвучавший совет показался Джулии особенно значительным. Она хотела ответить что-нибудь столь же значительное, но от волнения смогла выдавить из себя лишь коротенькое «спасибо», да и то шепотом.

– Мы будем рады видеть вас на своих балах, леди Блэкторн. Надеюсь, они вам понравятся. Я желаю вам приятного дня… и всего хорошего. – И леди Каупер начала грациозно и неторопливо спускаться по лестнице.

Глядя ей вслед, Джулия дивилась и не могла поверить своему неожиданному счастью. Хорошо, если бы она и правда могла как-нибудь поддержать Эдварда, думала она. Но как?

Вечером того же дня, случайно столкнувшись с Эдвардом в гостиной одного из особняков на Парк-лейн, Джулия отступила от собственных правил и позволила себе поговорить с ним несколько минут наедине. Отведя его в сторону, она поблагодарила Эдварда за добытые им приглашения.

– Я хочу, чтобы ты знал: они для меня сейчас важнее всего на свете.

Они стояли под развесистой пальмой, и ее длинные зеленые листья почти касались щеки Эдварда.

– Я знаю, – сказал он. – Только не думай, что я жду от тебя какой-нибудь особой благодарности, нет. Просто я так мало могу для тебя сделать. Я бессилен выразить свою любовь к тебе; даже какой-нибудь глупенький подарок – и тот теперь для меня под запретом. Но зато я знаю, что вечера Алмака могут дать твоим сестрам то, ради чего ты стольким пожертвовала в последние годы.

Он с нежностью поднес ее пальцы к губам. У Джулии, которая впервые за три недели стояла так близко от него, закружилась голова, ее бросило в жар, и лишь когда он наконец отпустил ее руку, она глубоко вздохнула.

Их взгляды встретились, и Джулия непроизвольно потянулась к нему.

– Эдвард, – прошептала она, делая шаг в его сторону, и дотронулась до его рукава.

Серые глаза наполнились в ответ невыразимой тоской.

– Нельзя, – шепнул он. – Разве ты забыла?

Она смотрела на него так, словно хотела навсегда запечатлеть в памяти каждую его черту.

– Не забыла. Но я так скучаю по тебе. Я думаю о тебе беспрерывно. Иногда мне кажется, что ты не можешь не чувствовать этого.

Они стояли в маленькой проходной комнатке между двумя гостиными, в которой двигался непрерывный людской поток, однако все, по-видимому, были заняты собственными разговорами.

– В конце месяца я должен ехать на континент, – сказал Эдвард, не сводя с нее глаз. – Если бы ты могла поехать со мной! В Европе мы могли бы…

Джулия испуганно подняла палец к его губам и тотчас убрала руку.

– Зачем ты терзаешь меня, Эдвард? Я не ступлю на этот путь, как бы ни влекло меня туда мое сердце.

– Прости, мне не следовало этого говорить. – Он глубоко вздохнул и, незаметно для окружающих, провел сверху вниз по ее руке. – Знаешь, Джулия… тебе, наверное, лучше сейчас уйти. Боюсь, что если мы тут еще немного постоим, я обниму тебя, и уж тогда точно нам обоим придется несладко.

Джулии пришлось сделать над собою усилие, чтобы оторвать взгляд от его лица.

– До свидания, – прошептала она и тотчас исчезла в стайке спешивших в гостиную дам, как легкий лист исчезает в бурном потоке, раз или два мелькнув над поверхностью.

Вечером следующего дня сэр Перран незаметно следил из-за газеты за своей женой. Они сидели в небольшой комнате, выходившей окнами на задний фасад дома, – так называемом Желтом салоне. Джулия писала письмо, и лишь тихое поскрипывание ее пера нарушало тишину. Сэр Перран читал – вернее, притворялся, что читает «Таймс».

Салон был отделан желтым камчатным шелком, на фоне которого прекрасно выделялись тускло мерцавшие багеты, столики и кресла вишневого дерева. В камине весело полыхал огонь, но на сердце у сэра Перрана было холодно и тоскливо. Около Джулии, сидевшей за письменным столом у окна, горело несколько свечей в большом подсвечнике. Снаружи доносился несмолкаемый гул дождя, и от этого чернота за окнами казалась еще чернее.

Было воскресенье, в доме баронета никого не принимали. Из большой Малиновой гостиной долетали звуки арфы и пение сестер. Сегодня, однако, их чистые голоса не приносили сэру Перрану никакой радости. Все его мысли были сосредоточены на одном: как оборвать лондонский сезон сестер Вердель.

Именно этот вопрос он обдумывал, поглядывая на Джулию из-за газеты. Накануне она была вне себя от радости: леди Каупер привезла им приглашения на «среды Алмака». И теперь эти приглашения как-то сами собою выступили на первое место в планах сэра Перрана. Может быть, устроить скандал в Доме Алмака? Да, пожалуй, это будет лучше всего. Он с трудом сдержал довольную улыбку.