Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2 - Бэгшоу Тилли. Страница 42

«Боже, она все еще любит его», – подумал Жан.

– Хорошо. Сосредоточимся на Элизабет. С чего начнем?

– С жертвы.

Трейси допила кофе и встала.

– Я еду в отель, освежиться и позвонить сыну. Пришлите все, что у вас есть на Бьянку Беркли и этот Зимний бал.

– Не будет проще поговорить? Просмотреть материалы вместе, обменяться идеями. Я хотел бы, чтобы вы…

– Нет. Мне лучше работается одной. Встретимся за ужином в «Джоунз» на Принс-стрит, в восемь. К тому времени у меня будет план.

«Джоунз» был крошечным очаровательным ресторанчиком, втиснутым между двумя более знаменитыми, в самом сердце Сохо. Тут подавали классическую американскую еду: ребрышки, кукурузу, картофельное пюре, чизбургеры и сандвичи с индейкой. Все было восхитительным.

Трейси переоделась в серую водолазку и шерстяные широкие брюки. Щеки раскраснелись от холода. Зеленые глаза сияли, как два осколка криптонита. Она все еще злилась на Жана, но за несколько часов, прошедших после прилета, что-то явно улучшило ее настроение. Говорила она энергично и весело. И Жан вскоре понял, в чем дело.

– Я знаю, что собирается украсть Элизабет.

– Правда?

Трейси кивнула.

– Бьянка Беркли не наденет на бал свои драгоценности. Она взяла напрокат у «Тиффани» изумрудное колье-чокер [4]. Оно стоит два с половиной миллиона. Но застраховано на три.

Жан широко раскрыл глаза:

– Откуда вы знаете?!

– Зашла в магазин и спросила. Думаю, я понравилась продавцу.

«Еще бы не понравилась!»

– Чокер привезут в дом Беркли в три часа, в день бала, – продолжала Трейси. – Его доставят в бронированном фургоне, с двумя охранниками и водителем. Служащий страховой компании тоже будет в доме, чтобы кто-то из хозяев подписал документы. Колье нужно вернуть наутро, в десять. За ним приедет тот же фургон.

Жан молча кивнул.

– Между тремя и шестью вечера, когда водитель Беркли поедет в Бруклин, в доме начнется суматоха. Там будут секретарь, стилист, визажист, парикмахер. А также наставники – сайентологи Бьянки.

– Ее – кто?

– Наставники. Буч – известный спонсор церкви. Вы этого не знали? – Трейси нахмурилась.

– Просто мы никогда об этом не разговаривали.

– А следовало бы. Поверьте, Элизабет уже знает все, что я вам сейчас говорю. Кстати, Марта Лэнгборн тоже сайентолог.

Жан изумленно уставился на нее.

– Это написано в ее паспорте, в графе «вероисповедание», – ответила Трейси на незаданный вопрос. – Так или иначе, дело в том, что колье, возможно, будут переносить из комнаты в комнату и несколько раз передавать из рук в руки. Тогда ей и представится возможность. Особенно если так называемая Марта пустит в ход знания по сайентологии и будет допущена в дом.

– Значит, вы считаете, Элизабет попытается украсть изумруды из дома Беркли от трех до шести часов дня?

– Нет. – Трейси махнула официанту и заказала еще бокал каберне. – Я говорю – это одна возможность. Есть и другие.

– Какие именно?

– В магазине. При перевозке. На балу. На следующее утро. Снова при перевозке.

Жан застонал.

– Ладно, – кивнул он наконец, – что бы выбрали вы на ее месте?

– При перевозке.

– Почему?

– Это чище. Проще. Меньше свидетелей, меньше отпечатков. Больше анонимности. Но нужна инсайдерская помощь. Что-то вроде команды.

– Это у нее есть, – сказал Жан.

– Да. – Трейси с довольным видом пригубила вино.

– Чувствую присутствие «но», – заметил Жан.

Трейси улыбнулась.

«Она явно наслаждается ситуацией, – подумал Жан. – Не хочет этого признать. Но наслаждается вызовом».

– Для успешного вора необходимо одно из двух: мозги или отвага.

– Не уверен, что понимаю.

– Самое громкое ограбление нашего времени совершено несколько лет назад на Каннском кинофестивале. Кража бриллиантов на восемьдесят миллионов долларов – в одну ночь, одним человеком, на мероприятии, где было полно знаменитостей и охраны.

– Я смутно припоминаю, что читал об этом. Как он это сделал?

– Сейчас расскажу, – ухмыльнулась Трейси. – Этот артист криминального жанра забрался днем в открытое окно, сунул столько драгоценностей, сколько мог, в спортивную сумку, размахивая при этом игрушечным пистолетом. Выпрыгнул в окно и сбежал, даже не воспользовавшись машиной. На бегу выронил драгоценностей миллионов на двадцать. Но восемьдесят миллионов так и не нашли. Отвага.

– И как это относится к Элизабет Кеннеди?

– Вопрос не в том, как я бы сделала это. Вопрос в том, как сделает это она. Элизабет умна. Но если именно она стоит за всеми ограблениями, о которых вы мне говорили, я сказала бы, что ее отвага так же велика, как и мозги. – Она села на стул и торжествующе улыбнулась. – Думаю, она собирается сделать это на балу. Ночью. В присутствии тысячи гостей и бог знает скольких копов. И спокойно выйдет оттуда.

Ее уверенность была заразительной.

Жан задал очевидный вопрос:

– И как она собирается это сделать? Сорвать чокер с шеи Бьянки?

Трейси рассмеялась:

– Конечно, нет. Я когда-то проделала такую же штуку в мадридском Прадо. Это довольно просто.

Жан вопросительно вскинул брови.

– Бьянка сама отдаст ей колье.

Зимний бал страны чудес в знаменитом Ботаническом саду Нью-Йорка считался среди манхэттенской элиты балом года. Достаточно гламурный, чтобы заставить модных дизайнеров и миллионеров из хедж-фондов добираться до Бронкса, он привлекал также международную толпу супербогатых гостей. Те, кто хотел других посмотреть и себя показать, летели со всего света к знаменитому зданию из стекла и стали с потрясающим пальмовым куполом, освещенным тысячами простых белых свечей. Снаружи задник из чистого белого снега и темного зимнего неба, усеянного звездами, обеспечивал идеальную декорацию для ослепительных платьев от-кутюр и роскошных драгоценностей.

Здесь собралась и старая, и новая гвардия: Шэрон Стоун в белом от Джамбаттиста Валли и сестры Фаннинг в одинаковых «Шанель»-мини с ярко-розовыми рюшами выглядели шикарно. Здесь были вице-президент и его жена, а также новый министр иностранных дел и глава администрации Белого дома Харви Голден. Тут теснились супермодели, дизайнеры, миллиардеры, генералы, писатели, художники, нефтяные магнаты. Официальной целью бала был сбор денег для бедных детей Нью-Йорка. В реальности, конечно, это была еще одна возможность для богатых детей города насладиться всеми преимуществами своего класса. Воздух был напоен благоуханием тропических цветов и дорогих духов, из кухни доносились ароматы белых трюфелей.

Но все перебивал запах денег. Поэтому Жан Риццо дышал с трудом. Пробившись через толпу фотографов «Вог» и других представителей прессы, он схватил бокал шампанского и смешался с гостями. Бьянка Беркли с мужем уже были тут. Буч громко беседовал с Уорреном Ганцем, титаном с Уолл-стрит, о преимуществах различных частных самолетов (Уоррен высказывался в пользу «Дассолт-Фокон-900» за тридцать три миллиона, в то время как Буч оставался верен «Эмбраер-Легаси-650»). Жан вспомнил о древнем «Вольво-760», который водил с тех времен, как ему исполнилось двадцать лет. Машина сейчас ржавела в Лионе, у дома Жана.

Он улыбнулся. Парни вроде Ганца и Беркли так далеки от народа!

Впрочем, возможно, Бьянка Беркли еще дальше от реальности. Стоя в нескольких шагах от мужа, в компании двух сайентологов на должностях агента по рекламе и помощника, она озирала все вокруг себя с отсутствующим видом. Красивая шея Бьянки была закована в изумрудное колье-чокер. Жан подумал, что оно ей не идет. Поразительно, как украшение может одновременно выглядеть безумно дорогим и потрясающе уродливым.

Но так или иначе, Бьянка надела колье, а это означало, что ограбление еще не состоялось. Счет пока в пользу теории Трейси.

Темные волосы Бьянки были стянуты в строгий узел. Она надела простое прямое платье, предназначенное служить фоном для колье. Эта красивая женщина выглядела такой же застывшей и неловкой, как магазинный манекен.