Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2 - Бэгшоу Тилли. Страница 66
– Почему ты считаешь, что Стивенс до сих пор жив? – хмуро спросил Купер.
– Но ведь он жив, не так ли?
Трейси, как могла, пыталась скрыть страх. Старалась, чтобы голос звучал спокойно, хотя ноги тряслись.
«Пожалуйста, не дай ему умереть. Пожалуйста, не дай, чтобы все это было зря!»
– Не знаю.
Такого ответа Трейси не ожидала. Она поняла, что нужно думать быстро.
– Ты знаешь, где он, верно, Дэниел?
– Конечно, – подтвердил Купер и визгливо засмеялся. Трейси прекрасно помнила этот мерзкий смех. – Агнец на Голгофе, дорогая. Жертва принесена. И тебе не о чем беспокоиться.
«Голгофа. Место распятия».
Мысли Трейси метались. Разве Голгофа не на холме? Или, возможно, Купер говорит метафорически?
– Я просил Господа пощадить его, пока ты не придешь. Хотел, чтобы ты все видела. Но ты так долго не шла, Трейси. К этому времени он может быть мертв.
– Тогда отведи меня к нему! – выпалила Трейси.
– Я не думаю, что это правильно.
– Но ты должен! – Она услышала отчаяние в собственном голосе. – Позволь мне увидеть его, пока не стало слишком поздно. Разве ты не этого хотел? Не этого хотел Бог?
– Нет. Больше он этого не хочет.
– Он мой муж, Дэниел. В Библии говорится, что мы не можем…
– Я сказал – нет!
Холодный металл дула врезался в щеку Трейси. Удар был таким неожиданным, что она почувствовала скорее шок, чем боль.
– Я – твой муж! Я тот, кого Господь выбрал для твоего спасения. Твоя похоть к Стивенсу ослепляла тебя! Но сейчас это в прошлом.
Он начал снова ее насиловать, и на этот раз остановить его не удалось.
Трейси знала, что сейчас произойдет, и осознание этого уничтожило страх. Его руки терзали ее, причиняя боль, но то были не его руки. На этот раз руки принадлежали Лоле, Паулите и Эрнестине Литтлчеп. Трейси лежала на бетонном полу камеры в тюрьме штата Луизиана, и женщины били и насиловали ее, несмотря на слезы и мольбы. Она слышала эти голоса: «Врежь этой суке!»
Потом прозвучал голос тюремного доктора:
– Она потеряла ребенка.
Но это был ребенок Чарлза. В тот день Трейси изменилась навсегда. «Если наступит завтра, – обещала она себе, – я отомщу».
Позже она снова забеременела. От Джефа. Но и этого ребенка потеряла. А потом родился Николас.
«Мой дорогой мальчик. Моя жизнь».
Николас спас ее. Неужели она любила его так сильно, потому что потеряла двух других?
И Трейси неожиданно обуяла дикая ярость. Безумное, первобытное бешенство вытеснило страх. Дэниел не украдет у нее сына! Не лишит дорогого Николаса матери. Не осуществит свои больные фантазии относительно Джефа, любви всей ее жизни! Она, Трейси, не допустит, чтобы это случилось, пока еще дышит, пока существует.
Трейси с яростным криком закинула руки за голову. Она чувствовала, как член Купера прижимается к ней, как его бедра давят свинцовой тяжестью. Беспорядочно шаря в пыли, она наткнулась на камень. Не особенно большой и тяжелый, но должен сойти. С силой, о существовании которой она не подозревала, Трейси ударила Купера по голове. Послышался пронзительный визг. Его тело обмякло, но сознания он не потерял.
– Сука! – прошипел он, стиснув ее шею.
Она бешено отталкивалась в темноте, едва дыша, полностью дезориентированная. Он, похоже, уронил пистолет, но если схватит ее за горло обеими руками, может легко задушить, как других несчастных женщин.
Случайный пинок попал ему в пах, вызвав еще один животный вопль. На секунду ей удалось оттолкнуть его, и пальцы, сжимавшие шею Трейси, разжались.
Она воспользовалась шансом, зная, что он будет последним, и, по-бычьи наклонив голову, ударила его всем телом. Дальше все происходило как в замедленной съемке. Она ощущала, как скользят ноги в пыли. Потом раздался треск, словно кто-то разбил яйцо о край миски.
Трейси ждала, замершая в темной, тревожной тишине.
Потом последовал приглушенный стук, когда тело Купера мешком свалилось на землю.
Портье в отеле «Британия» была тощей и бледной. Ручки как палочки, покрытые татушками, и длинные, обвисшие крашеные черные волосы. Интересно, сколько она уже сидит на наркотиках? Впрочем, Жана это не слишком интересовало.
– Говорите по-английски?
– Немного, – кивнула она.
– Я ищу эту женщину. Трейси Шмидт. – Он протянул ей помятый снимок Трейси и удостоверение сотрудника Интерпола. Увидев удостоверение, девушка нахмурилась.
– В каком она номере?
– Вы ждите. Пожалуйста.
Она исчезла в маленькой задней комнате и не вернулась. Вместо нее появился невероятно жирный мужчина в скверно сидевшем пиджаке.
– Я управляющий. Какая-то проблема?
– Никаких. Мне нужно найти одну из ваших постоялиц. Срочно.
– Мисс Шмидт. Да, Рита мне сказала.
– Мне нужен номер комнаты и ключ.
– Разумеется.
Управляющий нервно улыбнулся. Интересно, что именно он пытается скрыть?
– Мисс Шмидт сейчас в отеле нет. Она ушла сегодня часов в пять и еще не вернулась.
Жан почувствовал острую боль в груди.
«Я опоздал».
– Она сказала, куда идет?
– Боюсь, что нет. Но она интересовалась шахматным чемпионатом, который проводится здесь, в Пловдиве. Вчера она была на игре. Сегодня финал. Виктор Гринский играет против Василия Кармонова. Не удивлюсь, если она отправилась туда.
«Семь ночей в три раза по три». Девять часов.
Жан взглянул на часы. Десять минут десятого. Встреча с Купером проходит сейчас, если Трейси его нашла. Есть еще надежда на то, что она бродит в темноте, пытаясь собрать воедино все звенья головоломки. Как это делает он сейчас.
Жан схватил листок бумаги и написал несколько цифр.
– Это мой телефон. Я буду на чемпионате. Если она вернется, немедленно позвоните мне и ни при каких обстоятельствах не выпускайте из отеля. Понятно?
– Конечно. Могу я сказать ей, что полиция…
– Нет! – завопил Жан, не оборачиваясь. Он уже был в дверях. – Ничего не говорите. Просто удержите ее здесь.
Трейси вытащила обмякшее тело Купера в амфитеатр, до которого было всего несколько ярдов, а казалось – много миль. Купер весил тонну. Он такой тощий, но ноги словно были налиты свинцом. К тому времени, как доволокла его до места, она была вся мокрой от пота.
Он дышал, но едва-едва. Кровь струилась из раны на его голове, подобно магме из трещины в земной коре. Вся левая сторона смялась, как детский мяч, из которого выкачали воздух.
– Где Джеф? Где он?
Купер застонал. Уродливое клокотанье зародилось где-то глубоко в горле.
– Скажи, где он? – потребовала Трейси, борясь с угрожающей волной истерики. – Что ты с ним сделал?
Купер то и дело терял сознание. Ясно было, что он может отключиться в любой момент!
Трейси вынудила себя успокоиться. И попробовала зайти с другой стороны:
– Ты умираешь, Дэниел. И должен исповедаться. Покайся перед Богом в последний раз. Ты хочешь милосердия Божьего, Дэниел?
Купер застонал. Губы шевелились, но с них не слетело ни звука.
– Джеф Стивенс, – подсказала Трейси, нагнувшись так, что почти прижалась ухом к его рту.
– Голгофа, – прохрипел Купер. – Агнец. Принесен в жертву, как остальные.
– Кто эти остальные? Те женщины, которых ты убил? Проститутки?
Улыбка заиграла в уголках губ Купера.
– Я убил их ради тебя, Трейси. Для тебя. – И снова раздался этот жуткий клекот. – Ты была моим спасением. Моей наградой…
Трейси не могла позволить кошмару сказанного поселиться в мозгу. Несчастные женщины мертвы, но есть шанс, что Джеф все еще жив. Она должна его спасти. Должна попытаться.
– Где Голгофа, Дэниел? Где Джеф?
– Место смерти… на кресте.
– Он здесь? В Пловдиве?
– Пловдив… на холме… – Купер бредил. Голос становился все слабее. Он стал со стонами звать мать. Продолжал твердить о крови. И скоро потерял сознание.
Она побежала назад, в туннель. Мобильник лежал на земле, почти у входа, где Купер напал на нее. Экран треснул, но телефон все еще работал. Она включила его и набрала знакомый номер.