Цыганка. Кровавая невеста - Руссо Виктория. Страница 24

– Ты и есть Иван? – насмешливо спросил красивый мужской голос. Молодая цыганка остановилась и развернулась к источнику звука. Перед ней стоял улыбчивый хорошо сложенный высокий парень. Глаза его были темные, а волосы светлые, что показалось девушке необычным.

– Хочу пойти на речку искупнуться. Идем со мной за компанию! – предложил Михаил. Девушка охотно согласилась. Заняться ей было нечем, а спать совсем не хотелось. Тем более хозяйка Дома счастья похвалила ее за хорошую работу и разрешила отдыхать до утра. Мими прилюдно похвалила нового помощника, ставя всем в пример иваново трудолюбие.

– Сразу видно, кто тут в любимчиках, – завистливо прошипела ей в ухо горбунья Нюрка, с которой у них вдруг случилась взаимная неприязнь. Как предупредила Настасья, горбатую девушку стоило опасаться, она постоянно выслуживалась перед Мими и была ее глазами и ушами. Именно Нюрка сообщила о заинтересованности молодых особ красавцем Михаилом, что повлекло неприятные последствия в виде жестокой расправы. Гожы заметила, что горбунья внимательно наблюдает за ней, и сделала вывод, что с этой особой нужно быть максимально осторожной.

Рядом с домом счастья была небольшая и чистая речка. Вода в ней была прозрачной и теплой. Михаил скинул с себя всю одежду, чем смутил Гожы.

– Ну же! – воскликнул молодой мужчина. – Раздевайся, Ванька, поплаваем!

Гожы отказалась, соврав, что боится воды:

– Тонул я два раза! Теперь только в корыте плаваю!

– Я тебя поддержу! Ты вон, какой маленький, как раз подмышкой уместишься!

Устав уговаривать, Михаил безнадежно махнул рукой, назвав Гожы трусом, и побежал к воде. Она почувствовала странное волнение. Впервые голый мужчина не вызывал у нее отвращения. Ей не хотелось всадить в него нож, а наоборот, девушка возжелала, чтобы он касался ее тела, не одевая свою одежду.

Возвращаясь обратно, Гожы молчала, а Михаил рассказывал разные байки, на которые она отвечала неправдоподобным смехом. Возле ворот девушка увидела цыганскую кибитку, и сердце ее пропустило удар. С Михаилом они простились до следующего дня, и он пошел спать в общую комнату с Мими. Молодая цыганка снова приблизилась к окну. В гостиной царила настоящая вакханалия. Мужчины во фраках были пьяны, лица их были распухшие от духоты и перемазанные помадой от поцелуев. У некоторых на коленях сидели непонятно откуда взявшиеся девицы, разодетые как Мими. Была слышна веселая цыганская музыка, представители табора пели и танцевали, развлекая богачей. Что-то внутри Гожы заныло, воспоминания колыхались на поверхности души-озера и глаза ее наполнились слезами. Цыганка вдруг почувствовала себя брошенным ребенком, как Иван рассматривал когда-то пепелище своей жизни, так и она, оглядываясь назад, понимала, что у нее ничего не осталось, кроме горстки воспоминаний, которые постепенно выцветают, как яркая ткань на солнце. Она побрела в свою каморку, чтобы вдоволь поплакать над своей несовершенной судьбой. Пахло табаком, Гожы заметила старую цыганку с трубкой, очень похожую на Зору. Девушка хотела проскользнуть незаметно, но цепкий взгляд пожилой женщины заставил ее остановиться.

– Подойди! – повелительно, но мягко произнесла старуха, вынув изо рта трубку. Гожы сделала несколько медленных шагов в ее сторону. Несколько секунд цыганка смотрела в ее глаза, а потом резко хлопнула по стянутой тряпками груди и рассмеялась, запрокинув голову.

– Прячешься, – утвердительно и негромко проскрипел прокуренный голос.

– Что слышно на дорогах? – подавляя волнение, спросила молодая цыганка, понимая, что ее «утянутая» тайна раскрыта.

– Много чего говорят!

Судя по интонации, для Гожы были новости, которые она боялась узнать. Она хотела попрощаться и пойти прочь, как вдруг старуха схватила ее за руку и, приблизив к себе, отчетливо произнесла:

– Опасайся, девочка! Сам дьявол вышел на охоту, и он ищет тебя – идет по следу!

Глава 14 Если гора не идет к Магомеду

Елизаров выдохся! Все казалось слащавым и надуманным: убийство Тагара, побег героини, сокрытие в деревне у старухи, а потом встреча с человеком, которого воспитали медведи и, наконец, настоящая любовь, доведшая молодую особу до отчаяния. Слова не складывались в предложения, и сюжет не двигался. Писателю хотелось выбросить компьютер в окно и уединиться в усадьбе с молодой женой, забыв о том, что он связан договором и в ближайшее время обязан предоставить рукопись. Кармен не появлялась в квартире уже несколько дней и не брала трубку сотового телефона. Она удерживала Святослава на расстоянии смс-ками: «Мой муж, мой повелитель, моя любовь!» – громко и приятно обращалась она. «Здесь так хорошо, мне кажется, я обретаю новую жизнь. Надеюсь, написание книги идет полным ходом! Твоя Кармен». Все ее послания были полны надежд и радости, судя по тексту, она была счастлива, что обрела мужа, но было очевидно, что его отсутствие в усадьбе очень вдохновляло молодую жену.

Трубку не брал и Василий. Он по какой-то причине игнорировал своего друга, что казалось более чем подозрительным. Чтобы разобраться с ситуацией и убедить себя, что невнимание босса не паранойя, Елизаров придумал план действий и направился в любимый издателем ресторан с блатным названием «Мурка», которое никак не вязалось с внутренним убранством и кухней заведения, Василий в нем регулярно обедал. Следопыту повезло с первой попытки – завсегдатай был там. Перед гурманом не только в буквах, но и в еде, стояла здоровенная тарелка с еще дымящимся жареным мясом, он с вожделением наклонился над ней, как вдруг увидел вызов и так сморщился, словно звонила нелюбимая теща или бывшая любовница, выпрашивающая денег на содержание неожиданно появившегося отпрыска. Святослав холодно наблюдал за приятелем, который так и не потрудился взять трубку. Когда звук мобильного смолк, Василий готов был приступить к трапезе, но словно черт из коробочки перед его столиком вырос Елизаров, напрочь испортив любителю поварских изысков аппетит.

– Если гора не идет к Магомеду, то… Ты прячешься от меня, Василий? – уточнил мужчина, бесцеремонно усевшись напротив трескающего от лоска и самодовольства издателя.

– Прятаться и не брать трубку – разные вещи, друг мой, – произнес тот, натянуто улыбаясь. – Какой у тебя вопрос, Елизаров? Задай его и иди с Богом подальше с глаз моих! – при этих словах Василий отстранился, откинувшись на спинку изящного стула, предварительно сложив позолоченные нож и вилку на край тарелки. Он смотрел на автора, не скрывая презрения.

– Что происходит? Удостоишь ответа? – спокойно уточнил Святослав.

– Ничего не происходит. В том-то и дело. Твоя творческая жизнь на паузе. Я посчитал, что тебе пора отдохнуть!

– Но почему? Я полон сил…

– Это тебе так кажется. А у меня другое мнение.

К Святославу спешил официант, и уже издали он склонился с почтением, вытянув вперед руку с меню, но Василий грубо развернул его, сказав, что его друг уходит.

– Я не уйду, Василий, пока мы не расставим все точки над «и», – вкрадчиво произнес писательский голос, и он громко крикнул в спину сотрудника ресторана. – Кофе, пожалуйста.

Издатель продолжительное время молча пронзительно смотрел на Елизарова, затем со вздохом, преисполненным трагизма, переключил свое внимание на остывшее мясо. Его собеседник терпеливо ждал, пока мужчина отыграет пантомиму сожаления, что еда и желудок так и не воссоединились. Принесли кофе, забрали тарелку с нетронутым продуктом, долго при этом выясняя у постоянного гостя, что не так с заказанным блюдом. На столе стоял бокал с коньяком, который Василий поспешно осушил и, сделав многозначительную паузу, он, наконец, произнес:

– Ты веришь, что для каждого мужчины есть только одна идеальная женщина?

Святослав усмехнулся, приняв эту догму приятеля за шутку, но увидев абсолютно серьезный взгляд, лишь небрежно пожал плечами вместо ответа.

– Мы так часто ошибаемся! – продолжил Василий не спеша. – Потому что мы всего лишь люди и нам свойственно ошибаться! Промахиваются даже святые, а потом залатывают бреши до самой смерти. Олька… Она была сногсшибательной девчонкой! Ее хотели все, а имели те, кого она считала достойным впустить в свою постель. Я не был среди тех, на кого пал ее взор, но поставил себе цель, что добьюсь того, что эта женщина будет принадлежать мне одному. Чтобы переквалифицировать публичные дом в богадельню нужны колоссальные силы! Скатиться с горы просто, а вот подняться… Она вышла за меня замуж, и все время шептала: я самая счастливая женщина на свете. Моя жена была стимулом к достижению самых невероятных, недостижимых целей! Когда-то у меня не было ничего! Кто я? Парень из рабоче-крестьянской семьи. Всю жизнь мне говорили «нет» и «не сейчас», потому что я был как мусор – побочный эффект общества. Но потом все изменилась, потому что когда тебя дома ждет королева, ты обязан рано или поздно вернуться королем!