Мой граф - Крамер Киран. Страница 32

   Трактирщик, который, по-видимому, повидал на своем веку всякого, когда дело касалось человеческой натуры, вытер руки о фартук и лишь искоса взглянул на Марбери.

   – Мы отлично заботимся о наших собаках. Что-нибудь еще, сэр?

   – Только то, что мы спешим и не можем тут рассиживаться. – Тон Марбери был холодным и надменным.

   Похоже, многие люди вот так же относятся к своим слугам, отметила Пиппа, но Грегори, когда бывает у дядюшки Берти, всегда обращается и к домашней челяди, и к слугам на конюшне исключительно вежливо.

   Пиппа скрестила руки на груди и с потрясением вспомнила, что грудь не стянута и что Грегори знал это и исследовал ее там, словно какое-то неизвестное сокровище.

   «Он не для тебя, – напомнила она себе. – Может, он и добр к слугам и знает, как доставить твоему телу несказанное наслаждение, но он упрямый, любит командовать и, повторяю, не для тебя».

   – Мы поедим в отдельной комнате, – сказал Марбери Доусону, и его уверенный тон подразумевал одобрение этого плана. – Для кузена леди Тарстон все только самое лучшее.

   – Спасибо, но я не голоден, – отозвался пожилой джентльмен. – В такую погоду я с удовольствием просто посижу у огня и выпью чаю. – Он взглянул на трактирщика. – Если вы не возражаете.

   – Нисколько, сэр. – Трактирщик вернулся к своим делам.

   – Я бы предпочел несколько минут побыть один, – сказал мистер Доусон, обращаясь к Марбери. – Мне надо почитать.

   – Ну разумеется. – Марбери был само воплощение скучающей вежливости. – Как и мне. История рода Тарстонов. Я слышал, он весьма знатен. – Но когда мистер Доусон прошел мимо него, Марбери повернулся к Грегори и недовольно скривился.

   Ну что за грубиян! Пиппа тут же пожалела мистера Доусона, который пробирался к камину, лавируя между столами и стульями, и не видел пренебрежительных гримас и ужимок своего попутчика. Она видела, что мистер Доусон – милый, приятный человек, как дядя Берти – и Грегори, когда захочет, – хотя он не заполнял собой все пространство, как в случае с этими двумя.

   Дядя Берти – почтенный баронет и всегда гордился своим местом в обществе, но раз в год, с тех пор как ей исполнилось тринадцать, он брал ее с собой в поездку по всем своим театрам. Он называл это их «ежегодным приключением», и это всегда было особенное время, которое способствовало задушевным беседам, пока карета катила по дорогам, ведущим от одного города к другому. Пиппа без малейшей тени сомнения знала: дядюшка Берти хочет, чтобы она вела свободную жизнь, жизнь, которую он сам для нее готовил. Если у нее получится должным образом управлять театрами, то она всегда будет иметь доход и определенный уровень независимости, а вместе с этим – шанс осуществлять свои мечты.

   Вот почему его упорное настояние на том, что они с Грегори должны пожениться, не имело смысла.

   Звук хлопка, когда трактирщик откупорил новый бочонок с элем, вернул ее в настоящее, и она понаблюдала, как трактирщик налил две пинты и вручил их Марбери и Грегори.

   – Одна кружка, и я уезжаю, – сказал Грегори.

   – Ой, да будет тебе. Что случилось с заядлым лондонским гулякой? – съязвил Марбери своим скрипучим, гнусавым голосом.

   – Ты прекрасно знаешь, что в выпивке тебе со мной не тягаться. – Грегори констатировал это как непреложный факт. – Хочешь чего-нибудь… Харроу? Слуги тоже испытывают жажду.

   До Пиппы дошло, что Грегори смотрит на нее. О, должно быть, это она – Харроу!

   – Нет, нет, благодарствую, милорд. – Он, по существу, ее тюремщик, поэтому ей хотелось быть с ним такой же грубой, как и Марбери, но она не могла – не в роли его камердинера.

   Это было здорово придумано – представить ее своим слугой, но Грегори она никогда этого не скажет.

   Марбери оперся о барную стойку и на короткий миг встретился с ней глазами, прежде чем вновь заговорить с Грегори о последних событиях в столице. Он посмотрел сквозь нее, словно она невидимка, что было обычным делом для высших классов, а в ее случае еще и очень хорошо.

   – Итак, – обратился к нему Грегори, – ты направляешься на тот же загородный прием, который планирую посетить и я… чуть позже. – Он бросил быстрый взгляд на Пиппу.

   Почему она должна чувствовать себя виноватой? Пиппа чуть не вскинула вызывающе голову, но вовремя одумалась. Камердинер не посмел бы.

   – Ты тоже? – Марбери поморщился, потом демонстративно отвернулся от Грегори и поглазел на миловидную служанку, моющую стаканы.

   Это выглядело ужасно грубо. По крайней мере Пиппа считала, что это грубо. Возможно, для джентльменов это в порядке вещей и они делают так постоянно в компании друг друга?

   Марбери шумно отхлебнул из своей кружки и нарочито медленно вернул взгляд своих прищуренных поросячьих глазок к Грегори.

   – Вероятно, тебе захочется подольше погостить у своих друзей в Пламвэлли.

   – Пламтри, – поправил его Грегори.

   Марбери махнул рукой:

   – Я слышал, прием в Тарстон-Мэноре обещает быть жуткой скучищей.

   Грегори чуть заметно приподнял бровь:

   – А я слышал другое.

   О, в самом деле? И что же он слышал? Пиппа вскипела. Собирается вступить в кампанию по соблазнению какой-то другой, ничего не подозревающей юной леди – или сразу нескольких?

   – Леди Тарстон считается мастерицей на всякого рода сюрпризы, – заметил Грегори. – Никогда не знаешь, кого ожидать в числе гостей.

   Марбери издал противный смешок.