Утраченное сокровище - Джаррет Миранда. Страница 3

— Да, конечно, — сказал Закери, но в его голосе не было той уверенности, на которую рассчитывал Джек.

Джек вздохнул.

— Ради всего святого, хотя бы сделай вид, что ты меня понимаешь.

Закери сделал большой глоток эля и сказал:

— Честные люди не обманывают, даже на словах. Но ты должен доказать мне, что изменился. Я знаю, ты можешь плавать на всем, что способно держаться на воде, поэтому предлагаю тебе место на корабле моего кузена.

Джек грустно улыбнулся. Он приехал за Мириам, а не за помощью Закери или его кузена. Он не собирался принимать это предложение.

— Я подумаю об этом, — равнодушно сказал Джек. — Да, кстати, ты не сказал Мириам, что я тоже приехал в Уэстхем?

— Конечно, нет, ведь я же дал тебе клятву, — слегка раздраженно ответил Закери. — Но я промолчал об этом ради спокойствия Мириам, а не ради тебя. Если ты не любишь ее так сильно, как говоришь, если заставишь снова страдать, то зачем тогда…

— Зачем — что? — перебил Джек, задетый тоном друга.

— И ты еще спрашиваешь? — окончательно разозлился Закери. — Затем, что она — моя сестра, а ты…

— Кто? — насмешливо спросил Уайлдер. — Вор, разбойник, убийца, дьявол с черным сердцем, рожденный, чтобы быть повешенным? Я уже говорил тебе и готов повторить: я покончил с этим занятием, ради будущего и ради Мириам. Я вернулся, чтобы сделать ее счастливой.

— Да, но…

— Разве ты не хочешь, чтобы она была рядом с твоим старым другом, который ставит ее счастье превыше всего на свете? Или ты предпочитаешь отдать Мириам этому ученому, который увезет ее в свой Кембридж, прочь от моря и родного дома?

Закери покачал головой, и Джек с сожалением понял, что означал этот печальный жест. Он мог сколько угодно рассуждать о старой дружбе, но истина заключалась в том, что он больше не был тем парнем, который четыре года назад покинул Уэстхем. Это знал Закери, знал и сам Джек. Он видел эти изменения каждый раз, когда смотрелся в зеркало. Четыре года кровавых сражений, абордажей, тайфунов и штормов, постоянного ожидания ножа в спину от своих подельщиков — все это оставило след на его лице. Бледно-серые глаза приобрели опасный, почти волчий блеск, который заставлял людей держаться от него подальше. Он не походил на джентльмена, и тем более на человека, которому можно доверить свою единственную сестру.

— Мне нужно твое слово чести, — сказал Закери. — Джек, обещай, что будешь хорошо с ней обращаться.

— Обещаю, — сказал Джек, поднимая руку. Он знал, что сделает все, чтобы Мириам была счастлива.

— И что ты любишь ее по-настоящему, — продолжал Закери. — Эта упрямая маленькая дурочка все еще любит тебя, хотя и не хочет в этом признаться. Сам не знаю, с чего это я вдруг начал вести себя как самая настоящая сваха. Дай слово, что женишься на ней.

Джек заколебался. Мириам была единственной драгоценностью в его никчемной жизни, и то, что он испытывал к ней, стояло выше обывательских представлений об отношениях между мужчиной и женщиной. Несмотря на долгие годы, боль разлуки не ослабела, а стала только сильнее. Ему не хватало ее больше, чем если бы он лишился какой-то части своего тела.

Он снова хотел быть с ней, но это желание никогда не ассоциировалось у него с женитьбой. Брак казался ему скучным и безрадостным долгом, который размывает страсть и истинную любовь, но он не мог признаться в этом ее брату.

— Закери, я же говорил тебе, что буду с ней порядочен, — искренне произнес Джек.

— Во всех отношениях, — подтвердил Закери. — В противном случае я собственноручно вздерну тебя на виселице, и мне не помешает то, что ты мой друг.

Джек согласно кивнул. Все остальное можно уладить позже, когда Мириам будет рядом с ним.

— Ты передал ей раковину? — спросил он.

— Да, — ответил Закери, все еще не спуская с друга внимательного взгляда, — хотя она сказала, что предсказание насчет истинного возлюбленного, которого она увидит через три дня, полная чушь.

— Через три дня она поймет, что это предсказание — самая правильная вещь на свете, — сказал Джек с улыбкой. — И что самое главное, это поможет навсегда избавиться от греческого школяра.

Глава 3

Мириам осторожно наливала чай из начищенного чайника, стараясь, чтобы темно-коричневая жидкость как можно изящнее наполняла подставленную чашку. В свое время мама заставила ее выучить эти несложные, но изящные приемы поведения за столом, чтобы Мириам могла обслуживать редких знатных посетителей, останавливавшихся в «Зеленом льве» на пути из Бостона в Салем. Теперь Мириам была благодарна ей, потому что эти манеры нравились Чилтону. Она улыбнулась, протягивая ему чашку, и он одобрительно улыбнулся ей в ответ.

В такой жаркий день, как этот, Мириам с удовольствием выпила бы глоток холодного молока или лимонада, но Чилтон ни при каких обстоятельствах не мог изменить своим правилам. Кроме того, полдень был единственным временем, когда Мириам, освободившаяся от мытья тарелок после завтрака и еще не занятая приготовлением обеда, могла провести со своим женихом. С усталым вздохом она присела на краешек стула, стараясь спрятать в складках передника покрасневшие от работы руки.

Она действительно устала, и забота о двенадцати постояльцах «Зеленого льва» не была тому единственной причиной. Уже две ночи Мириам почти не спала. Ее мысли занимал Закери, который решительно не одобрял предстоящее замужество. Как он не понимает, что Чилтон — это лучший вариант, и с ним она будет счастлива? Но почему тогда она каждую ночь кладет под подушку отполированную океанскими волнами раковину, и в тревожных снах к ней приходит не Чилтон, а Джек Уайлдер?

— Мириам, дорогая, ты совсем не обращаешь на меня внимания, — раздался обиженный голос мистера Чаффа.

— Нет, что ты, Чилтон, — слегка виновато произнесла Мириам, подвигая ему блюдечко с печеньем. — Это лимонное, твое любимое, не так ли?

— Я совсем не это имел в виду, — слегка раздраженно заметил Чилтон, однако взял печенье. — Вот уже целых десять минут ты совершенно не слушаешь, о чем я говорю.

— Это не так, — машинально возразила Мириам.

— Разве? — Он протестующе взмахнул кусочком печенья, элегантно зажатым между большим и указательным пальцами. — Если ты сможешь повторить мое замечание о докторе Хайнде и его теории трансмогрификации, я принесу тебе свои искренние извинения. Но думаю, дорогая, тебе не удастся этого сделать, значит, это ты должна извиняться передо мной.

Он отправил кусок печенья в рот и принялся быстро пережевывать его, подняв голову с видом триумфатора. Глядя на эти по-кроличьи суетливые движения, Мириам почему-то вспомнила веселую улыбку Джека Уайлдера, и ей стало нестерпимо больно при мысли о том, что она потеряла. Чилтон очень респектабельный мужчина, но ни при каких обстоятельствах его нельзя было бы назвать привлекательным.

Однако он предложил ей стать его женой, то есть сделал то, чего Джек так и не удосужился. И за одно только это ее жених заслуживал уважения.

— Прости, Чилтон, — сказала Мириам, стараясь сдержать неожиданно навернувшиеся на глаза слезы, — я знаю, как важны для тебя теории доктора Хайнда, но в последние несколько дней в «Зеленом льве» столько постояльцев, и я так много работала…

— О, дорогая, умоляю тебя, не стоит так казниться, — перебил ее Чилтон. Он протянул руку и слегка похлопал Мириам по ладони. — Как только ты станешь моей женой, все эти проблемы исчезнут из твоей жизни без следа.

Она вздохнула и посмотрела на его холеные пальцы, все еще лежавшие на ее покрасневшей руке. Это рука джентльмена, с тоской подумала она, и именно так джентльмены утешают настоящих леди. Но почему тогда ей так хочется, чтобы он не похлопывал ее кончиками пальцев, а обнял, прижал к себе или даже попытался поцеловать? Увы, так поступал Джек, но что хорошего из этого вышло? Неужели тоска по ласкам Джека означает, что она недостойна стать женой настоящего джентльмена?

— Чилтон, ты слишком добр ко мне, — начала она с отчаянием в голосе. — Не знаю, почему ты…