Последнее лето в Аркадии - Перселл Дейрдре. Страница 36

Я вообще отношусь с подозрением к качеству продуктов, из которых готовят еду. Мне постоянно кажется, что на отдыхе нас отравят несвежим мясом. А уж я-то, в силу нашего с мужем бизнеса, в мясе разбираюсь. Скажу больше: я попросту беру в поездку мясо из Ирландии, кроме шуток! Рики кладет вырезку в вакуумные упаковки, замораживает, и в сумке-холодильнике мы везем мясо в другую страну. Вы бы видели лица поваров, когда я начинаю выкладывать продукты на кухонный стол! Ха-ха!

Так вот, французская кухня мне не по душе. Ладно еще паштет, даже утка (которую французы часто не прожаривают как следует), но все эти лягушачьи лапки и улитки! Ужас! Лучше удавиться сразу, но не пробовать.

Итак, мы с Тесс и Томом отправились в Паль.

Несмотря на то что день был облачным, поселок выглядел живописным и очень ярким. Паль стоит на вершине холма, с крайней улицы открывается вид на морской берег, довольно крутой, поэтому по воде бегут волны с белыми барашками. Крохотные домики, очень старые, уютно лепились друг к дружке. Здесь полно сувенирных магазинчиков, продукция вывалена на прилавки, стоящие прямо на улице, хотя в мае особого наплыва туристов не бывает. Улочки, все, как одна, необычайно узкие, словно для одностороннего движения. Я не раз с трудом разъезжалась с грузовичками, везущими чипсы или мороженое. Судя по их количеству, это в Пале ходовой товар.

Стоило нам выйти из машины, Тесс, музыкальная наша, тотчас навострила уши: неподалеку явно играли на органе. Приметив небольшую церковь, Тесс усадила сына за столик возле кафе и всучила ему рожок с мороженым, велев не сходить с места. Да, Том странный, но, представьте себе, мороженое любит не меньше обычных детишек.

В церковь Тесс вошла почти с благоговением, потому что органист репетировал какую-то возвышенную и очень мрачную мелодию, как раз в ее вкусе. Лично мне это занудство не нравится, и оттого было немного не по себе.

Когда доходит до культурных ценностей и искусства, я вечно попадаю впросак. Ну не разбираюсь я в этом! По мне, что Бах, что Верди. Иной раз мне не удавалось отвертеться, когда Тесс звала меня на концерты классической музыки, и уже через полчаса у меня начинала болеть голова и чесалось все тело от неподвижного сидения в узком кресле. Но я все равно согласилась составить подруге компанию. Ее муженек слишком занят, чтобы ходить с ней на концерты, и я ей сочувствую. Мэдди же все время отказывается под разными предлогами: то ее ждет генеральная уборка, то работа в магазине. На самом деле причина в скупости Фергуса, и мы с Тесс об этом знаем. Иногда мы покупаем билет и для Мэдди, а затем врем, что он попал к нам чисто случайно.

Если же Мэд достает через мужа контрамарку на какой-нибудь спектакль, она обязательно зовет нас. Иногда бывает довольно интересно и даже смешно, особенно если играют пьесу Бернарда Фаррелла или Хью Леонарда. На худой конец, того англичанина, как его? Уилли Расселла. На спектаклях хотя бы можно разобраться, что к чему, а иногда и поржать. Пьесы пишут о жизни и реальных людях; это совсем не то же самое, что вслушиваться в визг скрипки или грохот литавр. Короче, спектакли я еще как-то могу смотреть, а вот музыка оставляет меня равнодушной.

Когда мы вышли из церкви после длинной томительной композиции, солнце уже проглянуло сквозь тучи и разбросало яркие пятна по поселку. Томми сидел там же, где его и оставили, вид у него был довольный. Он выкладывал рисунок из кусочков щебня. Получался большой и очень ровный круг.

— Молодчина. — Я потрепала мальчишку по волосам. Он аккуратно пригладил их, вежливо улыбнувшись.

— Мы идем за покупками, сынок, — сказала Тесс. — Это ненадолго. А потом можно будет позавтракать. Тебе не жарко?

— Нет. — Том послушно вскочил, бросив камешки, и пошел рядом с нами. Говорю же, странный мальчик.

Я позабыла о нем уже через пять минут, потому что всецело отдалась шопингу. Эх, вам бы увидеть эту керамику! Здесь было все, чего душа пожелает. Я покупала любую понравившуюся вещицу, если на нее падал взгляд. Декоративные тарелки, вазы, подсвечники. В пыльном уголке приметила удивительную стеклянную скульптуру: лев и девочка у его лап. Если включить эту штуку в розетку и налить воды, то струйка стекает из львиной пасти и падает прямо девочке в подол. Композиция сделана из зеленого стекла, так что внутри виднелись пузырьки воздуха. Высотой она не меньше полуметра, весит невероятно много, и продавец обещал доставить покупку прямо в Коллиур.

Я знала, что Рики Слитор, как всегда, будет возмущен моими тратами, будет качать головой и клясться, что не станет платить за перевес багажа. Я-то знала, что он всякий раз блефует. Скульптура будет доставлена в Ирландию и займет почетное место в нашем саду.

Тесс так ничего и не купила. Она настоящий перфекционист. В ее доме, «Аркадии», нет ничего лишнего, каждая мелочь соответствует общему стилю и отлично вписывается в интерьер. Не дом, а музей какой-то. В крайнем случае — декорация для журнала «Ваш дом». В «Аркадии» удивительно красиво и элегантно, но лично я в доме Тесс всегда чувствую себя слишком толстой и неуклюжей.

Мне не нравилось, что Тесс ничего не купила, и она, должно быть, это почувствовала.

— Мне нужна керамическая ваза с широким горлом, вроде урны, — сказала она наконец.

Мы осмотрели десятки ваз, вазонов и горшков, но ничто не пришлось ей по вкусу. То поверхность чересчур блестящая, то слишком матовая, то цвета аляпистые, то скучные, то форма не подходит.

Я видела, что мы напрасно тратим время. Словно желая позлить подругу, я приобрела большого золотистого Будду. Тесс такие вещи не переносила на дух и считала мещанством.

— Боюсь, вазу мы так и не отыщем, — вредным голосом заметила я.

— Не волнуйся, найдем, — не вполне уверенно запротестовала Тесс. — Я хочу поставить ее в холле, прямо у входной двери. Посажу в нее цветы или буду ставить зонтики. — Она обернулась к сыну. — Тебе ничего не хочется купить, Том?

— Желтую лягушку.

— Ты такую видел?

— Да. Три магазина назад.

— Так почему же ты молчал? Ладно, после ленча вернемся и купим твою лягушку, согласен?

— Да.

Во, об этом я и говорю! Разве так ведут себя нормальные дети? Том покорно таскался за нами, но даже не высказал своего желания! Ведь у его матери есть деньги. Мои дочери, пожелай они что-то купить, принялись бы канючить сразу же. Они бы ныли, требовали, топали ногами, а под конец обозвали меня старой жадиной. И это было бы забавно и весело. Конечно, я бы уступила.

Устроившись за столом, я с облегчением скинула шлепки. От жары ноги отекли и здорово устали. Ремешки натирали кожу. Мы выбрали небольшой ресторан на самой вершине холма. Он был полон, но прямо перед нами освободился столику окна, за которым открывался шикарный вид. Здесь входу была французская кухня, но я выбрала пиццу. Наверное, она включена в меню специально для туристов, которые не выносят французскую стряпню.

Томми тоже предпочел всему остальному пиццу, а Тесс, разумеется, заказала средиземноморский салат. Когда его принесли, она принялась с маниакальным упорством вытаскивать из него оливки. Они ведь калорийные, сами знаете. Можно подумать, пять оливок испортят фигуру!

Я частенько подумываю сесть на диету. Почти каждое утро, открыв глаза, обещаю себе есть поменьше, но благие намерения испаряются, стоит мне очутиться за столом. Я обожаю пиццу. И все, что зажарено до хруста.

Мне было жарко и некомфортно, ноги ныли, а Тесс меланхолично ковырялась в салате. Чтобы ей досадить (снова, как в случае с Буддой), я заказала еще и мороженое. Пусть завидует! Том выкладывал на столе замысловатый рисунок из зубочисток.

— Будешь мороженое, Томми? — спросила я.

— Да, пожалуйста.

Мы жевали и смотрели в окно. Сразу за ним начинался крутой спуск, так что почти у наших ног качались верхушки каких-то деревьев.

— Это что? — Я ткнула пальцем в ближайшую крону.

— Оливы, — ответил мне Том, не отрывая глаз от зубочисток.