Загадка старого имения - Арсеньева Елена. Страница 13

А это что такое?!

«Тридцать шесть картей, сестры и братовья, кумы и кумовья, сватьи и сватья, дяди и тетки, отцы и матери, дочери и падчерицы, сыновья и пасынки, свекрови и золовки, тести и тещи, зятья и свояки, золовки и невестки, вы все черные, вы все белые, вы все красные, скажите мне всю сущую правду: будет ли мне удача? Будет ли выигрыш? Что было и что будет? Скажите, не утайте, по всей справедливости, как вы говорили дочерям Иродовым на брачном пиру, во почётном столу. А соврете мне, расскажу Сатане о вашем вранье. Заговариваю я раба (свое имя) на карты, на удачу в них. На горах афонских стоит дуб мокрецкий, сидит бесовский мальчик, в карты играет, по столу их бросает, деньги собирает. Так бы я, раб Божий (имя), в карты играл, деньги собирал, всех обыграл. Аминь!»

Тем же почерком, но более торопливой рукой, ниже было приписано:

«Плакун действует, однако же все эти заговоры о деньгах и картах бессмысленны; я пока не отыскал ни одного, который бы имел силу, кроме того, который применил я сам единожды».

Александре хотелось поискать еще листки, понять, кто писал заговоры, но она опасалась, чтобы кто-нибудь заметил ее интерес к этим книгам. Липушка непременно проболтается Зосимовне, и та перепрячет книги. Может быть, когда-нибудь еще повезет попасть сюда? Она замкнула шкаф и с рассеянным видом прошлась по кабинету.

Возле дивана, являя своим потрепанным, побитым видом некий диссонанс с прочей обстановкой, стоял небольшой сундучок. Он был не заперт, и Александра подняла крышку. И тотчас поняла, что наткнулась на подлинное сокровище! Здесь лежали письма, которые когда-либо получал Протасов. Собственно, их было не столь уж много: видимо, эпистолярный жанр не принадлежал к числу им излюбленных. Все письма были разобраны по пачкам и аккуратнейшим образом перевязаны ленточками, как и карточные колоды. В некоторые пачки были засунуты надписанные небрежным мужским почерком бумажки: «Г-н Устинов», «Марья Ивановна», «Матушка», «Данила Хорошилов», «Полунины», «В.В. Львовский», «Отец Варфоломей», «Сторожевы» и все в этом же роде. Видимо, это были имена адресатов. Лежала тут также пачка бумаг, озаглавленная «Дела по имению». Понятно: Протасов предпочитал содержать свою переписку в строгом порядке, так что особых трудов Зосимовны тут не обнаружилось тоже. Ох, вовсе не уборку делать ходит она в кабинет… Зосимовна что-то ищет… и что случится после того, как она это найдет? Но найдет ли? И как бы исхитриться сделать это прежде нее? Задача почти неразрешимая, цель почти недостижимая… но Александра по опыту знала, что словечко «почти» может вырасти до размеров превысокой и неодолимой горы, а то и рассыплется горсткой праха, а потому старалась никогда не терять надежды.

Александра торопливо переворошила пачки писем. То, что она увидела, а вернее, то, чего не увидела, весьма ее озадачило. Ну что ж, еще одна загадка, которую нужно обдумать на досуге. А пока… А пока она украдкой покосилась на Липушку и Ского, которые все еще увлеченно разглядывали карты, причем Жорж напропалую любезничал и тихонько поглаживал Липушкины пальчики, кои та, совершенно растерянная и переконфуженная, все же не отдергивала.

Это было весьма на руку Александре. Ясно, что этим двоим не до нее!

Она спокойно взяла пачку писем с подписью «Данила Хорошилов» и сунула в карман платья. Юбка была широка, карман вместителен, пачка невелика, всего-то в три письма, а потому нигде не торчала и не выпирала.

Совершив эту небольшую кражу, Александра начала опускать крышку сундука – и тут ее словно бы толкнуло что-то.

Она повернула голову – и увидела, что дверь кабинета приоткрыта, а за ней стоит Зосимовна и пристально смотрит на Александру.

Девушка с грохотом уронила крышку.

Видела Зосимовна, что она взяла письма? Или только что подошла и ничего не успела заметить? Лицо ее было мрачным, но спокойным.

Может, обойдется?..

Зосимовна отворила дверь шире и вошла в кабинет. Взгляд ее упал на Липушку и Ского, которые замерли, держа в руках разнообразные карточные колоды, – и глаза домоправительницы полыхнули такой лютостью, что в кабинете словно бы огнем пахнуло!

Однако Зосимовна тотчас овладела собой и сказала с ласковой укоризной:

– Ах вот вы где! А обед-то весь простыл! Извольте ключ возвратить, Липушка, я запру кабинет. И извольте идти в столовую, господа!

«Господа» вылетели из кабинета, словно три котенка, за которыми гналась с метлой сердитая кухарка. Зосимовна явилась не позднее чем несколько минут спустя, однако Александра была убеждена, что она не только заперла окна и сам кабинет, но и успела навести ревизию вещей и книг.

Лицо ее было спокойным, и если она и ворчала, то лишь на кухарку, которая так и продержала обеденную лапшу на столе, не удосужилась убрать в теплую печь, так что господам придется теперь ждать, пока кушанье согреется.

Заметила ли она пропажу писем? Наверное, нет. Иначе устроила бы скандал. Кому-кому, а уж Александре она не спустила бы такой вольности и бесцеремонности! Ну а коли помалкивает, значит, и бояться нечего.

Александра постепенно успокоилась. Да и Липушка и Ский – тоже, потому что не услышали ни слова упрека за свое своевольство. Зосимовна была сама любезность, вечер тянулся тихо и мирно, и все, наверное, спокойно отошли бы ко сну, кабы не вспомнила Липушка обещание Александры погадать.

Глава 8

Вечернее гадание

Разумеется, Зосимовна немедленно воспротивилась.

– Все это – обман и пустобрехство, – отрезала она еще прежде, чем Александра возразила или согласилась. – Верно, только цыгане гадают. А вы, барышня, разве цыганка?

– Да вроде нет, – удивилась она. – С чего ты это взяла, Зосимовна?

– Да с чего, – пожала та плечами, – мало ли бывает, рожден человек в одной семье, воспитан в другой…

– Зосимовна, ты, верно, недоспала, – с несвойственными досадливыми нотками проговорила Липушка. – Мелешь сама не знаешь что. Может быть, пойдешь вздремнешь, а мы тут сами вечер проведем?

Зосимовна на миг замерла с приоткрытым ртом, а потом бросила мстительный взгляд на Александру. Конечно, Липушка раньше ничего подобного и молвить не смела, и теперь Зосимовне чудится, будто весь мир с ног на голову повернулся с прибытием этой гостьи. А ведь Александра тут ни при чем! Липушка взволнована Жоржем до кончиков ногтей, это всякому ясно, а Зосимовна сего или не видит, или просто видеть не хочет. Сейчас Липушка в таком смятении, что ей нужна какая-то путеводная нить из лабиринта чувств, вот она и надеется, что карточное гадание такой нитью станет. Конечно, ей неохота, чтобы Зосимовна губы тут кривила да ежеминутно лезла в ее сердце!

Так или иначе, но, пожалуй, Зосимовна смекнула, что из-за желания властвовать там, где надо и не надо, она может потерять больше, чем найти. Поэтому буркнула что-то вроде: «Чем бы дитя ни тешилось…», села в уголку, приказав девке подать вязанье. Та принесла корзинку с начатым чулком, и Зосимовна принялась проворно сновать спицами, будто ей больше ни до чего не было дела.

– Погадай, Сашенька! – взмолилась Липушка, и Жорж присоединился к ее просьбе.

– Тогда за картами сызнова нужно идти в кабинет, – произнесла Александра, надеясь, что затея отложится. Давеча она обмолвилась о гаданье лишь для того, чтобы попасть в кабинет Протасова. Но после того, как побывала там и увидела все, что ей нужно было увидеть, гадать совершенно не хотелось.

Однако Липушку было не так-то просто угомонить. Торжествующе улыбнувшись, она выхватила из глубокого кармана своего платья холстинковый сверточек и развернула его.

Жорж и Зосимовна, в этот миг поднявшая глаза, так и ахнули. Да и Александра тоже. Это были те самые карты работы русского художника, которые произвели на нее такое странное впечатление.