Загадка старого имения - Арсеньева Елена. Страница 16
При этих словах Александра вдруг вспомнила прекрасное полотно в кабинете Протасова.
– Ах, как ты чудесно все придумала! – бросилась Липушка на шею Зосимовне, едва не наткнувшись на спицы. – Но Александра не очень хорошо ездит, ей нужна лошадь посмирней. А вы, Георгий Антонович, любите ли верховую езду?
– Помилуйте, Липушка, что же за мужчина, который этого не любит? – улыбнулся тот Липушке, бросив при этом на Зосимовну недовольный взгляд.
Однако та вся так и светилась радушием и готовностью услужить.
«Чему она радуется? – удивилась Александра. – Почему с такой охотой готова спровадить нас на эту прогулку?»
А впрочем, догадаться было несложно. В то время, пока молодые господа будут в отъезде, весь дом окажется в полном распоряжении Зосимовны. Она без помех, при свете дня, сможет продолжать свой обыск в кабинете старого барина!
Наконец разошлись по комнатам. Едва умывшись и переодевшись в ночную сорочку, Александра достала из кармана платья письма Хорошилова. Открыла первое попавшееся, оно было датировано 25 августа 18… года – пятнадцать лет прошло со времени написания этого письма!
«Доброго тебе здоровья, милейший Андрей Андреевич!
Кланяется тебе давний твой знакомец Данила Хорошилов. Ты спрашиваешь, мог ли бы ты приехать и посмотреть, как растет Сашенька. Запретить я тебе ничего не могу, как прежде не мог удержать от самых кривых на свете поступков. Но, скажи на милость, зачем тебе приезжать? Незачем, по моему скромному разумению. Нечего тревожить покой свой и ее. Олимпиадушка уж пять лет как нас покинула, она, может, и была бы рада тому, что ты решился наконец навестить…»
Осторожный скрип половиц в другом конце коридора заставил Александру вздрогнуть и прислушаться. Кто-то шел по коридору, но это была явно не Зосимовна. Человек, судя по шагам, таился, крался, замирая, когда попадал на скрипучие половицы. Александра вспомнила поползновения Жоржа – и поспешно дунула на свечку. Вот уже чего меньше всего ей хотелось, так это появления сего донжуана!
Кажется, она не ошиблась – в дверь тихонько поскреблись. Александра не шелохнулась. Снова легкие поскрипывания ногтем – она не отозвалась. С нетерпением ждала, что ночной гость отправится восвояси, – и не заметила, как уснула, прижавшись щекой к недочитанному письму.
Глава 9
Прогулка верхом
– Не извольте беспокоиться, барышня, – угодливо твердил Устин, – выбрали для вашей милости лошадку самую смирную, будете на ней ехать, словно в покойном кресле сидеть.
Александра поглядела на «смирную лошадку». Она была неказиста, коротконога, невыразительной соловой масти, с унылым выражением повисшей морды и более всего напоминала водовозную клячу, хотя, впрочем, вычищена была отменно, с причесанными и подстриженными гривой и хвостом и под хорошим седлом, блестящим новою кожею. Рядом стояла очаровательная тонконогая гнедая кобылка для Липушки, тоже под дамским седлом, возле которой гарцевал холеный вороной для Ского.
Александра умела владеть собой, и потому ей удалось сдержать гримасу разочарования. Тем более что торчавшая рядом Зосимовна не спускала с нее глаз. Какое бы удовольствие доставило ей огорчение на лице постылой гостьи! И потому Александра только плечами пожала:
– Ну что ж, спасибо… Думаю, я с ней справлюсь. Как ее зовут?
– Зорька, – подсказал Устин с прежней угодливостью.
«Если это Зорька, то вечерняя», – невесело усмехнулась Александра, думая, что на самом деле эта клячонка как раз для нее. Ездить-то она почти не умеет. Платье, которое было спешно, накануне отъезда из Нижнего, переделано из платья крестной, – очень красивое, но совсем не подходит для верховой скачки. То ли дело Липушкина амазонка, сшитая по самой настоящей английской картинке! Такие тончайшего сукна, обливающие фигуру платья с длинным шлейфом Александра видела только на некоторых губернских дамах. Эта одежда для верховой езды едва-едва начала входить в моду, и позволить ее себе могли только самые смелые дамы, к тому же не стесненные в средствах. Ах, как же хорошо быть дочерью, любимой дочерью, богатейшего помещика! Как хорошо потом сделаться его наследницей, невестой, желанной для всякого: и для красноречивого заезжего красавца, и для старинного друга детства, преданного поклонника, который готов снести от Липушки и ее зарвавшейся няньки все на свете, вытерпит любое пренебрежение, будет безропотно ждать, когда о нем вспомнят и позовут, будто не понимает, что именно он – подлинное сокровище, которым Липушка должна дорожить, а она-то…
Александра нахмурилась, вспомнив, что сегодня ей снова нечего сказать Николаю Полунину. По-хорошему, надо бы опять отсрочить встречу, но Федотки что-то не видно, послать к соседям некого, а главное, она так хвалилась перед Полуниным своей сообразительностью, а сама… Наверное, теперь сочтет ее пустозвонкой. Нет, нужно постараться улучить время на прогулке и поговорить с Липушкой начистоту.
Вообще пора, пора уже поговорить с ней – и про соседа, и про себя… ну, все про себя говорить, конечно, Александра не намерена, но кое-что уже сейчас можно сказать. Липушка ничего не знает, конечно, а Зосимовна? Зосимовна – та, понятное дело, была в курсе всех дел покойного барина, если даже стала заверительницей его завещания. Зосимовна знает все. И где, и кто, и сколько. Знает – и определенно скрывает это от Липушки…
А может, Андрей Андреевич Протасов обманул своего старинного друга и благодетеля Данилу Федоровича Хорошилова, посулив, что… Письмо сгорело вместе с домом, но Александра помнила наизусть каждое его слово!
– О чем ты так задумалась, Сашенька? – Голос Липушки заставил Александру встрепенуться. – Этак мы нынче никуда не поедем!
Оказывается, и она, и Ский уже сидели на лошадях. Липушка – изящно свесив левую ножку и упираясь правой в луку седла, Жорж – поигрывая поводьями и то привставая в стременах, то снова садясь. «Он или не он шлялся ночь-полночь под моей дверью?» – размышляла Александра, с трудом скрывая ехидную улыбку. Сейчас Жорж смотрел на нее совершенно равнодушно. В своем щегольском охотничьем костюме верхом на вороном красивом скакуне он был ослепителен, и Александра подумала, что они с Липушкой – красивая пара. Не будь этот Жорж таким наглым ловеласом, вполне можно бы сказать – совет да любовь. Конечно, этот брак разобьет сердце Полунина…
Но неужели он не отыщет той, которая будет его достойна более, чем Липушка, которая утешит его? А есть ли такая на свете? А можно ль ее отыскать?
Устин привязал поводья Зорьки к ограде и поклонился Александре:
– Дозвольте вас подсадить, барышня?
Она кивнула и встала левой ногой на его выставленное колено. Устин взял ее под колено и с силой приподнял. Александра схватилась за седло, подтянулась на руках, развернулась и села верхом на заднюю часть седла. Эх, как удобно… но в дамском седле при обычной посадке долго не усидишь, съедешь на круп лошади! Александра перекинула правую ногу через шею лошади и уперлась ею в луку.
– Лихо, барышня! – одобрил Устин.
Зосимовна что-то проворчала и, буркнув: «Доброго пути!», ушла в дом.
– А говорила, не умеешь в дамском, – улыбнулась Липушка, а Ский с трудом отвел взгляд от Александриных разметавшихся юбок.
– Ну, трогайте, господа, – сказал Устин, – я за вами вслед. – И он, встав на колоду, взгромоздился на спину почтенного коняги, который, видимо, в конюшне составлял дружескую компанию Зорьке, потому что та поминутно к нему оборачивалась и норовила отстать от двух других лошадей, чтобы пойти рядом с этим одром. Не такой уж послушной оказалась клячонка, как сулил Устин. Все же Александре удавалось с ней справляться, хоть и не без усилий, да еще и непривычная посадка отнимала столько сил, ломило спину, ныла поясница и даже шея, никак не удавалось приноровиться к седлу, которое оказалось жестким и неудобным. К тому же она позабыла про перчатки, и поводья мигом начали резать ладони.