Decoctum - Коваль Роксолана Эдуардовна. Страница 70

— Мерзавцы! — смахнув с покрасневших щек слезы, бросила она в лицо Джийллиэна. — Каждый из вас будет висеть в петле!

Избавитель пробовал объяснить, что он не имеет отношения к ограблению, но никто не захотел слушать. Его с остальными разбойниками препроводили в городскую темницу. С неделю он пробыл в подобии каменного колодца, ожидая своей участи. Уже не надеясь на чудо, шел к виселице, когда толпу зевак растолкал локтями последний заказчик.

— Да что ж вы делаете?! — закричал толстяк, когда приговоренным уже примерили шершавые петли. — Да ведь это ж наш Избавитель! Не мог он в злодеянии этом участвовать! Он в это время в моем доме был! Благородного человека чуть не вздернули! Да он меня от смерти спас! Вот и этим гадам по доброте душевной подсобить согласился!

По взволнованной толпе прокатилась волна голосов.

— То-то я всё думал, какой странный мы у него изъяли меч! — почесав затылок, просиял обвинитель. — Решили, ворованное оружие-то. Как-никак, золоченый кинжал, платиновые ножи… Вы уж извиняйте, господин Избавитель, мы это не со зла.

Мать спасенного мальчишки почувствовала себя неловко. Надумала загладить свою вину и принести Избавителю извинения за то, что ему пришлось пережить.

— …ага, и извинялась она перед ним долго и страстно! — злорадно трезвонили на всех углах дружки вздернутых разбойников. — А какими речами слух услаждала!

— Ага! «Ах, ах, ах, ох-ох-ох».

— Ха-ха-ха!

Не прошло и дня, как эти сплетни дошли до ушей ревнивого мужа. И снова Избавитель угодил в темницу, и снова взошел на «пьедестал позора», но в этот раз его ждала кровожадная плаха.

— Пожар! Пожар! — завопил кто-то в толпе. — Горим, люди, горим!

Заметив поднимавшийся над крышами дым, зеваки бросились спасать свои жилища. В сутолоке никто не заметил, как упали один за другим сраженные стрелами стражники и разинувший рот палач. На подмостки, прямо-таки по кошачьи, заскочили двое – парень в кожаном костюме и девушка с длинной рыжей косой. Перерезав веревки на путах, помогли Избавителю скрыться в толпе, а потом и выбраться из города.

— Мы своих в беде не бросаем! — хлестнув Джийллиэна по спине, подмигнула девушка, когда они погрузились в сумрак спасительного леса.

— Своих? — не понял тот, осмотрев присоединившийся к ним десяток разбойников, скрывавшихся по окраинам селений.

До него с опозданием дошло, что все эти люди – Избавители. Избавители, свернувшие с праведного пути, ступившие на скользкую дорожку, преследуемые грозным отрядом Оссэ. Они приняли Джийллиэна за своего – такого же отступника, наплевавшего на устои сообщества и промышлявшего разбоем и заказными убийствами.

— Вот ты мастер влипать в неприятности! — сокрушенно покачал головой Бибаль. — И как же тебе удалось выпутаться на этот раз?

— Неделю я от них не мог отвязаться. Когда отказался идти с ними грабить кузнеца в одном городке, они перестали мне доверять. Один заподозрил, что я подослан отрядом Оссэ, чтобы выведать их планы. Я подсыпал им во фляги сонного порошка и вовремя сбежал.

Джийллиэн, заметив, что Бибаль смотрит поверх его головы, обернулся. В залу вошли и огляделись стражники. Двое, растолкав прислужниц, взбежали на второй этаж. Остальные велели всем оставаться на местах. Бибаль ухватил Избавителя за руку, не позволив ему броситься к лестнице. С неё сводили, придерживая за локти, Ихелину, даже не подумавшую сопротивляться.

— В чём её обвиняют? — оттолкнув вцепившегося в него эконома, с вызовом спросил Избавитель. — В том, что нагадала богатею то, во что тот отказался верить? Это ведь нелепо.

— Да кто ж тебе такое наплел? — прыснул в усы стражник, с сочувствием посмотрев на Избавителя. — Эту красавицу приговорили к казни за убиение младенцев, каких она использовала для гаданий. Неужели не слыхивал, что многие ведьмы любознательным богатеям по внутренностям будущее предсказывают?

Джийллиэн растерянно смотрел на девушку. Она не оправдывалась, не пробовала никого уверить в своей невинности. Выходит, обвинения вынесены справедливо, и она на самом деле занималась столь омерзительными делами. Его же просто обманула.

— Каждому глазу свое видение мира, — напоследок сказала она.

Избавитель долго стоял у закрывшихся дверей, а потом развернулся и сел на скамью. Ударил кулаком по столу, заставив подпрыгнуть посуду и подсвечник. Снова чувствовал себя дураком. Бибаль вздохнул и опустился на прежнее место. Почесав голову, взъерошил мягкие волосы и затеребил оборку кафтана.

— Что её ждёт? — спросил Джийллиэн, подняв глаза на эконома.

— Костер. Что тебя связывало с этой женщиной?

— Ничего. Может, чуть-чуть больше чем ничего…

— Тогда я скажу, — нахмурился Бибаль и, поколебавшись, пояснил: — Никаким колдовством она не занималась и младенцев не губила. Весь городок о том твердит. Разве не знаешь, как обладающие могуществом, зажравшиеся господа добиваются желаемого? Чтобы осудить на смерть, нужен повод. Так найдите повод! Разве вам мало платят? Хотите потерять насиженное местечко? Вот и всё.

— Что ж ты раньше молчал? — хлопнув ладонью по столу, возмутился Джийллиэн и вскочил с лавки. — Куда её повели?

— Ох, и горазд ты, в самом деле, влипать в неприятности.

— Бибаль!

— Хорошо, я укажу дорогу. И кто меня за язык тянул?

…Они бежали по узкой улочке, расталкивая вялых прохожих. Люди стекались к площади, откуда доносился гомон. Избавитель ничего перед собой не видел и молился о том, чтобы успеть помешать казни. Он ещё издалека заметил толпу, окружившую высокий помост. На нем и стояла оговоренная женщина, привалившись спиной к столбу. Её смоляные волосы развевались на ветру, на белом плаще в лучах закатного солнца сверкали золоченые пуговицы. А под ногами лежали пучки соломы и к ним уже тянулись горящие факелы.

— Остановитесь! — крикнул Джийллиэн, протискиваясь среди людей.

На него стали оборачиваться, озадаченные такой наглостью. Он оттолкнул державших факелы парней и забрался на возвышенность.

— Прости, что поверил им и позволил тебя увести, — беспомощно сжав руки приговоренной, посмотрел ей в лицо Джийллиэн.

— Каждому глазу свое видение мира, — равнодушно повторила Ихелина.

— Я попытаюсь спасти тебя.

— Поздно. Прощай.

Бибаль, стараясь успокоить толпу, поравнялся с Избавителем. Раньше его догадался, что произошло, когда Ихелина обмякла.

— Она предвидела такой исход, потому заранее приняла яд.

Как скоро выяснилось, родственников у неё не было. Позаботиться о погребении могли лишь плевавшие через плечо городские стражи. Избавитель не позволил им приблизиться к покойнице, подняв её на руки и спустившись с ней с помоста. Люди расступались, шушукались, а то и крутили пальцем у виска, так как сочли его чокнутым.

Они похоронили ворожейку под раскидистым деревом. Бибаль выбил на плоском камне имя и скромную эпитафию. Избавитель нарвал полевой ромашки и оставил её на сыром холмике земли.

— Да обретет твоя душа покой.

Бибаль сочувственно потеребил его за шею, велев не отчаиваться и не винить себя. Джийллиэн поднялся и снял с ветки принесенные экономом вещи.

— Куда отправишься теперь, парень?

— Как всегда — прочь, прочь, прочь от Идингора.

Глава 31. Дорога в один конец. Зима. 131й год Века Отчаяния

— Назад! — размахивая факелом, выкрикнула Алеврелийя, и в её голосе прорезалась характерная для Виализоний высокая нотка.

Их обступили бродившие кругами гиены. Белесые зрачки, как у всех ни живых, ни мёртвых, не отражали свет. И так же, как у встречавшихся в Пустыне людей, их взгляды съезжали в сторону. Оскалившись и посмеиваясь, гиены подбирались всё ближе. Одна прыгнула, в полете получила факелом по ребрам и отлетела во тьму. Вторая напоролась на меч Избавителя, но это её не остановило. Соскользнув с клинка, не потеряв ни капли крови, она набросилась снова, но в этот раз сбила добычу с ног. Повалившись на спину, придавленный увесистой тушей, Дарнет ухватил зверя за шею. Пытался оттянуть от себя лязгающие клыки и смердящую пасть, но у него ничего не получалось.