Очаг и орел - Сетон Эни. Страница 34

Девушка не двигалась.

— Надо дать ей бренди, — сказал Буши и налил стакан из бутылки, которую нашел под прилавком. Но Эспер не притронулась к бренди, она только едва заметно покачала головой, продолжая смотреть на колечко. Буши выпил бренди сам.

Джордж взялся за синюю кепку.

— Лучше оставить ее в покое. Интересно, что ее отец...

Тут у двери позвонили, и парни вздохнули с облегчением: пришел пастор.

— Хэсс уже слышала о Джонни Пиче, сэр. Она молчит, — оба парня были рады возможности улизнуть.

Преподобный отец и сам растерялся, увидев неподвижно сидящую девушку.

— Эспер, я пришел, чтобы принести вам в утешение слово Божие, — сказал он сурово, зная, что при шоке это помогает лучше всего. — Давайте-ка пройдем в гостиную. Распивочная — неподходящее место.

Эспер подняла глаза и посмотрела на него, словно не видя. Затем снова отвернулась.

— Дочь моя, вы должны держаться! — пастор сел, с неприязнью глядя на грязный стол. — Вы — хорошая христианка. Вы ведь знаете, что смерть — ворота в новую жизнь, прекрасную и вечную. Такие, как молодой Джон Пич, умирают со славой за свою страну. Я уверен, что Добрый Пастырь скоро примет этих агнцев в свое стадо.

Губы Эспер дрогнули, и пастор в надежде услышать ответ наклонился к ней.

— Джонни не хотел быть агнцем. Он хотел быть моряком, — сказала девушка.

Пастора покоробило. Ох уж эти марблхедцы! Особенно из старых родов. Беда с ними! Как хорошо было в тихом Мэне!

— Я понимаю ваше горе, — сказал он холодно. — Но вы должны смириться с волей Божией. Только Он и Церковь могут дать вам утешение. Вспомните всех тех, кто страдал и нашел утешение во Христе. Ваши собственные предки...

— Мои предки, — ответила Эспер, подняв глаза, — приехали сюда не ради религии, а ради рыбы.

— Вот как, уважаемая мисс Ханивуд?! — лицо пастора сделалось красным, и он резко встал. — Я вижу, вы вовсе лишены религиозных чувств. Я поражен, что вы, исправная прихожанка, принимаете меня подобным образом. Не знаю, что и думать.

Эспер рассеянно слушала его, а когда священник остановился, кивнула:

— Знаете, сейчас мне все равно, что подумаете вы или кто-то еще. Если... Джонни убили... это не имеет значения.

— Если так, — сказал пастор, несколько смягчившись, — постарайтесь об этом не думать. Я буду молиться за вас. Я загляну к вам, когда вы немного придете в себя.

Эспер медленно встала. Она была одного с ним роста, и пастор невольно отступил на шаг. Огненно-рыжие волосы, обрамляющие смертельно-бледное лицо девушки, выглядели сейчас как кровавое пятно на белой стене.

— Не возвращайтесь, — ответила Эспер.

Отец Аллен ушел, не сказав больше ни слова.

Эспер вытерла передником пот со лба и через гостиную прошла к лестнице. Дом был пуст, даже Роджера не было — он ушел к книготорговцу. Эспер поднялась наверх и открыла дверь в желтую комнату, в которой они с Джонни должны были начать супружескую жизнь. Девушка раздвинула шторы и выглянула на улицу. Малая гавань была пуста с начала войны. За портом она увидела кладбищенский курган и еще дальше — коричневую крышу дома Джонни. Эспер задернула шторы, подошла к огромной кровати и упала на нее.

Здесь и нашла ее Сьюзэн несколько часов спустя, все так же неподвижно лежавшую на спине. Девушка ничего не сказала и не изменила положения, увидев мать. Но когда перепуганная Сьюзэн коснулась дочери, Эспер поглядела на нее удивленно и позволила увести себя вниз. Она поела немного ухи на ужин, но даже не заговорила о Джонни, как, впрочем, и ни о чем другом, лишь спросила мать, как она сходила на ферму. Голос у Эспер был безжизненным, как у говорящей куклы.

После этого марблхедцы стали поговаривать, что бедная Хэсс Ханивуд близка к помешательству.

Рыбаки как-то видели, как она сидела на холме Пич Пойнт и глядела на море. В другой раз Фостер Сломанный-зуб заметил Эспер сидящей на Касл-Роке на большом камне; она явно не слышала, как он звал ее. Кажется, она писала что-то в тетрадке. Потом Эспер пыталась занять лодку у Пичей, но на ней ушел рыбачить младший брат Джонни. Да Пичи и так не отпустили бы ее одну.

— Нельзя, девочка, — сказала Тамсен Пич, чьи глаза были красными от слез, пролитых по сыну. — Иди домой, Хэсс, попробуй отдохнуть малость. Ты на себя не похожа.

Эспер кивнула и молча ушла. Но позже она все же позаимствовала ялик в Малой гавани и отправилась на остров Кэт.

К счастью, Сьюзэн, прибиравшаяся в верхних комнатах, видела это. Она пошла искать Роджера и нашла мужа беспокойно расхаживающим по кухне.

— Хэсс гребет на ялике, точно сам дьявол гонится за ней, — сказала Сьюзэн. — Мне это не нравится. Я оставила ее в покое, как ты и советовал, но, по-моему, за ней надо присматривать. Ветер поднимается.

— Наша дочь знает море очень хорошо, — ответил Роджер. — Оставь ее, она справится с этим сама, — но голос его звучал не очень уверенно.

Сьюзэн повернулась к нему спиной. Тут у двери позвонили, и она обрадовалась посетителю.

— Капитан Айрсон, ваша лодка в порядке? Наша девчонка вышла в море одна, не было бы беды, если вода поднимется!

Старый капитан молча кивнул, вновь надевая шляпу.

— Постойте, — сказал вдруг Роджер, — я с вами.

Его жена в изумлении открыла рот:

— Да ведь ты сорок лет не садился в лодку!

Роджер снял плащ с гвоздика у двери.

— Я думаю, что еще могу грести.

Сьюзэн промолчала. Она достала из шкафа шарф и обвязала вокруг его шей, на мгновение коснувшись рукой его плеча.

Мужчины вышли из дома и отправились в Малую гавань.

Они нашли Эспер меньше чем в четверти мили от острова Джерри: она отчаянно гребла назад. Маленькая лодочка поднималась и опускалась на волнах.

Капитан Айрсон проворчал что-то, подвел свою лодку к ялику, и двое мужчин втащили девушку в нее.

— Рад, что у тебя хватило ума не потопить ялик Дэви, — сурово произнес капитан. — Глупая девчонка! Бабам на море не место!..

Эспер, обессиленная, не слушала его, молча лежа на полу. Потом вдруг подняла голову и с удивлением воскликнула:

— Папа! Ты здесь?!

— Я беспокоился о тебе... — только и вымолвил Роджер.

В полном молчании они вошли в тихие прибрежные воды. Тут Эспер пришла в себя и помогла отцу, которого от непривычного напряжения не слушались ноги и руки, выбраться из лодки на берег.

— Прости, папа, — прошептала она, глядя на позеленевшее от качки лицо отца.

Но чего она хотела в своем сумасшедшем бегстве к острову Кэт, Эспер сама точно не знала. Видимо, тоска по той, далекой теперь, ночи гнала ее на место их последней встречи. Она плыла на ялике все дальше в море, словно пытаясь найти там Джонни. А потом, посреди пролива, ее апатия сменилась всплеском страха. Надо возвращаться. Что я за дура, ведь Джонни там нет! Его нет нигде. Надо возвращаться.

Эспер прильнула к отцу, когда они вошли в дом. Тревога и облегчение выразились у Сьюзэн гневом. Она схватила дочь за плечи и сильно встряхнула:

— Ты, сумасшедшая, что ты такое творишь? Из-за тебя пришлось побеспокоить капитана Айрсона. А посмотри, что ты сделала со своим отцом! Он же может умереть от простуды, глянь — позеленел весь! Ты же знаешь, он никогда не выходил в море на лодке.

Эспер молча стояла, опустив голову.

Сьюзэн дала мужчинам по стакану грога, а Эспер угостила самодельным ликером. Капитан поблагодарил и вышел вместе с хозяйкой в распивочную, а Эспер осталась с отцом в кухне.

Роджер сел в кресло у огня и спросил:

— Хочешь отдохнуть, Эспер? — но девушка покачала головой, и он добавил: — Мне надо поговорить с тобой.

— Ты плохо себя чувствуешь, папа? — спросила Эспер с тревогой.

— Нет, сейчас — нет. Садись.

Она положила в очаг полено и села на любимый с детства маленький стульчик.

— Я хочу, чтобы ты перестала сходить с ума из-за гибели Джонни, девочка.

— Я не могу, — ответила Эспер.

Роджер вдруг заговорил резко, чего она никак не ожидала.

— Думаешь, что ты первая, кого постигло горе? Как, по-твоему, сколько раз здесь, в этом доме, люди встречали горе, и встречали его мужественно?