История Пурпурной Дамы - Крючкова Ольга Евгеньевна. Страница 21

Мурасаки, дабы отвлечься от печальных мыслей, полностью отдавалась творчеству. Из-под её кисти появлялись всё новые и новые главы «Похождений Гензи».

«…Я был молод, однако понял, что женщины, привлекающие своей исключительной утончённостью, часто не заслуживают доверия и связывать с ними свою судьбу опасно. Уверен, что дальнейшая жизнь укрепит меня в этом мнении. Вот сейчас вас, несомненно, привлекают женщины пленительно-нежные, хрупкие, во всём покорные вашей воле. Они, словно капли росы на ветках хаги – захочешь сорвать – упадут… Они, словно градинки на листьях бамбука – коснёшься и тотчас растают… Но пройдёт время и вы меня поймёте. Я не достоин давать вам советы, но всё же: опасайтесь слишком податливых женщин! Они легко попадают под чужое влияние, навлекая позор на головы пекущихся о них мужчин…»– так рассуждала Мурасаки устами своего героя, юноши по имени Ума-но ками. [52]

Многие придворные, в частности, Сей Сенагон, принцы Тамэтака и Ацумити узнавали себя в героях повести.

В положенный срок Мурасаки разрешилась от бремени девочкой. Оправившись, она передала её на руки кормилице, а сама же, подобно госпоже Ацуко, поспешила в Кокидэн. По приезде она с удивлением обнаружила, что невероятно популярна при дворе.

Не успела она войти в придворный ритм жизни, как получила послание от тайного поклонника:

Ояко, томимая тяжёлыми раздумьями, сидела подле распахнутых сёдзи, наслаждаясь погожим весенним днём. Ранняя весна в провинции Идзуми выдалась на редкость тёплой. В воздухе ещё витали ароматы прелой прошлогодней листвы, через которую пробивалась изумрудного цвета молодая трава.

Невольно у Ояко родились строки:

Подле Ояко играла тряпичными куклами прелестная девочка двух лет. Она вела себя спокойно, не отвлекая матушку от её мыслей. А госпоже Ояко было над чем поразмыслить…

Три года прошло с тех пор, как она вышла замуж за Татибану Митисаду. Многое изменилось и, увы, не в лучшую для Ояко сторону. Её супруг, пользуясь властью губернатора провинции (кстати, должность эту он получил при содействии родителей жены!) вёл беспорядочный образ жизни. Мало того, что он постоянно посещал местных юдзё, тратя на них баснословные деньги, он ещё поселил в своём доме двух наложниц. А о жене, госпоже из Северных покоев, фактически хозяйке дома (ибо дом по закону принадлежал её матушке!) совершенно забыл.

Ояко была поначалу возмущена поведением мужа, но старалась безмолвно сносить его пренебрежение ради дочери. Однако, такая манера поведения, только развязывала Митисаде руки. Он пропадал у юдзё по несколько дней кряду, забыв не только о семье, но и о своих прямых обязанностях губернатора.

Теперь Ояко понимала, что время упущено, прошлого не вернуть – она потеряла мужа. К тому же она стала замечать, что наложницы сблизились, постоянно проводят время вместе и о чём-то шепчутся…

Ояко была выше того, чтобы учинить допрос наложницам – пусть знают своё место. Не пристало госпоже из Северных покоев выказывать недовольство каким-то наложницам. Однако, юные прелестницы, решив нарушить заведённый в доме порядок, решили напрямую обратиться к госпоже, дабы поговорить с нею.

Ояко, разморенная теплом, прикрыла глаза. На какой-то миг ей показалось, что она снова юна и пребывает в имении отца в Нисиномии. Ах, какое это было чудесное беззаботное время! Теперь же она вынуждена делить кров с наложницами мужа, а тот постоянно пропадает у продажных женщин. «Может быть, удалиться в монастырь?» – подумала Ояко. Однако, быстро отмела эту мысль: монастырь – для женщин, которые не способны уйти от мужа и начать новую жизнь! А она не намерена хоронить себя заживо! Тем более, следует позаботиться о дочери…

Неожиданно она услышала голос одной из наложниц и встрепенулась.

– Госпожа, – произнесла старшая наложница. – Простите, что побеспокоила вас, вот так без доклада…

Ояко цепким взором смерила наложниц и жестом указала на татами напротив. Юные дамы тотчас, окинул полы многослойных кимоно, присели, поджав ноги.

– Надеюсь, нечто срочное и важное привело вас сюда… – спокойно вымолвила Ояко.

– О да, госпожа! – с живостью подтвердила старшая наложница.

Ояко особенно её не любила…

– Госпожа, мы хотели просить вас о милости… – продолжила старшая наложница. – Господин так редко бывает дома, что мы забыли, как он выглядит… А, если он и возвращается в имение, то не уделяет нам должного внимания…

Глаза Ояко расширились от удивления.

– Продолжай… – всё также спокойно произнесла она.

Наложница, окончательно осмелев, наконец, сказала самое главное:

– Мы просим вас поговорить с господином, дабы он позволил нам удалиться… – Потупив очи в долу наложница продолжила: – Мы более не в силах терпеть его пренебрежения. Он не делит с нами ложе…

– Как и со мной, – призналась Ояко.

Наложницы переглянулись и, склонив головы, почти одновременно произнесли:

– Простите нас, мы догадывались… Поэтому и просим у вас помощи… Так не может больше продолжаться…

Ояко грустно улыбнулась.

– Вы абсолютно правы: не может… Я решила покинуть Идзуми, вернуться в Хэйан и поступить в услужение Яшмовой госпоже.

– А как же мы, госпожа? – с жаром воскликнула младшая наложница.

– Ваше решение окончательно? Вы действительно хотите порвать с нашим господином и вернуться домой?

– Да! – подтвердили наложницы.

– Что ж я сообщу об этом своему мужу и вашему господину. По закону вы имеете право вернуться к родителям, если муж или господин не оказывает вам должного внимания. Я готова засвидетельствовать это. Вы же также должны помочь мне…

Наложницы с готовностью заверили:

– Всё что угодно, госпожа!

Ояко удовлетворённо улыбнулась. Всё складывалось на редкость удачно: наложницы приняли её сторону. Они все вместе покинут Митисаду, этого неблагодарного сластолюбца!

Ояко была преисполнена уверенности, что в столичное общество оправдает её поведение. Мало того, она намеревалась обо всё рассказать матери, а уж она найдёт тайные ниточки, благодаря которым Митисада лишиться должности.

Митисада появился в имении лишь спустя два дня. Мурасаки, выбрав подходящий момент, поспешила к нему. Тот же, кислым взором смерив жену, спросил:

– Что тебе угодно?

– Вашего внимания, мой господин! – вежливо ответила Ояко.

Митисада зевнул.

– Видишь, я устал… Поездка утомила меня… Мне пришлось решить ряд вопросов государственной важности…

– Вероятно, государство, о котором ты печёшься находится на ложе одной из юдзё! – с явным недовольством высказалась Ояко.

Брови Митисады от удивления «поползли» верх.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать, женщина! Не забывайся! Я – губернатор Идзуми!

– Да, стараниями моей матушки! – парировала Ояко. – И дом, в котором ты живёшь и поселил своих наложниц, также принадлежит ей!

Митисада застыл с раскрытым ртом, не зная, что и сказать. Наконец, он приблизился к жене, и «наградил» её увесистой пощёчиной. Ояко мужественно вынесла это унижение.