Власть женщины - Брэдфорд Барбара Тейлор. Страница 30

Поплотнее закутавшись в красный шарф из тонкой шерсти, она быстрым шагом направилась вниз по Бонд-стрит. Через несколько минут Стиви уже повернула на Гросвенор-стрит, которая привела ее к Саут-Одли.

Стиви нравилось гулять по городу, особенно это касалось городов, дорогих ее сердцу. Лондон она знала лучше всех других мест. Особенно ей нравился район Мэйфер с его внушительными старинными особняками и высотными отелями, вокруг которых словно толпились уютные маленькие дома, обрамленные зелеными квадратами газонов.

Когда минут через десять Стиви толкнула дверь бара «У Гарри» и вошла внутрь, она сразу же увидела Дерека, который, стоя у стойки, пил воду. Он тут же поставил свой стакан и, поспешив к ней, помог раздеться.

– Ты выглядишь потрясающе, Стиви! – воскликнул он, улыбаясь ей, когда они устроились за столиком в углу. – Просто цветешь. В самом деле.

Она довольно рассмеялась и поблагодарила его.

– Ты тоже неплохо выглядишь, Дерек.

– Я чувствую себя на небесах. – Дерек нагнулся к ней и признался: – Я решил ставить «Льва зимой».

Пьеса выйдет не раньше осени, а с весны мы начинаем репетировать, так что у меня еще будет время отдохнуть и я накоплю силенок для настоящего дела.

– Я очень рада за тебя, я же знаю, без работы ты начинаешь смертельно скучать. А что об этом думает мама?

– Блер хочет, чтобы я поставил эту пьесу. Она волновалась, что я переутомился после постановки Беккета и съемок фильма, но я прекрасно себя чувствую, и теперь она тоже убедилась в этом.

К столику подошел официант, и Дерек замолчал, выбирая напитки.

– Что ты будешь пить, Стиви? Может быть, «Беллини»?

– Спасибо, это как раз то, что мне нужно, чтобы согреться.

Когда официант отправился выполнять заказ, Дерек продолжил разговор:

– Если мы добьемся успеха в Вест-Энде, думаю, продюсеры захотят поставить эту пьесу и на Бродвее.

– Я рада, что ты поработаешь здесь и вы немного поживете в Лондоне. Мама всегда скучает, когда уезжает из дома надолго.

– Это правда. Кстати, раз уж мы заговорили о Блер, о какой броши ты говорила мне по телефону?

– Это прелестная старинная вещица работы Жана Буве. Скорее всего она сделана в тридцатые годы. Мне показалось, что она очень понравилась бы маме. Чувствуется стиль, но при этом вещь изящная и неброская. Бриллианты, оправленные в платину. Брошь подписана автором. Она очень ценная. Андре абсолютно случайно нашел ее.

– Полностью полагаюсь на тебя. Скажи, на тебе то самое перо, которое Андре подарил тебе на день рождения? – Дерек с восхищением рассматривал изящную брошь на лацкане ее темного костюма.

– Знаешь, она мне ужасно нравится! Да, я практически не снимаю ее с тех пор, как Андре вручил мне подарок. Она подходит к любой моей вещи. И днем ее можно носить, и на вечерних туалетах она прекрасно смотрится. Брошь Буве того же класса, Дерек. Ее можно носить всегда и со всем.

– Как ты понимаешь, мне сначала хотелось бы на нее взглянуть. Судя по твоему отзыву, я думаю, что это будет прекрасный подарок для Блер. Вообще-то, я собирался пройтись с тобой в «Джардин» после обеда.

– Великие люди думают одинаково, – засмеялась Стиви. – Мне самой пришла в голову та же идея, когда я шла сюда.

Дерек кивнул и спросил:

– Тебе понравился подарок на день рождения, который ты получила от Майлса?

Стиви внимательно посмотрела на отчима.

– О, так ты знал об этом?

Дерек рассмеялся, как мальчишка, заразительно.

– На самом деле мы с Блер знали, но Майлс заставил нас поклясться на Библии, что мы сохраним секрет.

– Это прекрасный портрет Хлои! И Майлс так быстро его написал. На одном дыхании, как он сказал мне. Он по-настоящему хороший художник, ты согласен со мной? Мне иногда непонятно, почему он работает для сцены, хотя там он тоже добивается больших успехов.

– Портрет Хлои ему необыкновенно удался, ты права. А почему он работает для сцены, я тоже не понимаю. Наверное, основная причина в том, что ему нравится то, что он делает. И нравится такой образ жизни. – Дерек внимательно посмотрел на Стиви. – Ты уже виделась с Гидеоном, с тех пор как приехала?

– А, переходим, так сказать, к обратной стороне Луны? Да, мы уже… – Стиви оборвала фразу.

Подошедший официант поставил коктейли.

Отпив из своего бокала несколько глотков, Стиви продолжила:

– Мы вчера обедали вместе: Хлоя, Гидеон и я. Мне тоже показалось, что он был очень мрачен и напряжен. Майлс, как видишь, не ошибся.

– А что говорил сам Гидеон? Он тебе что-нибудь рассказал? Признался, что его беспокоит?

– Нет, Дерек. И я не хотела его расспрашивать в присутствии Хлои. Не забывай, ему уже двадцать семь. Он считает себя взрослым мужчиной, который сам может позаботиться о себе. И все-таки, что бы это ни было, я надеюсь, что Гидеон справится с этим. Молодые быстро восстанавливаются.

– Это правда, – согласился Дерек. Ему показалось, что лучше отойти от этой темы, и он предложил Стиви: – Давай-ка посмотрим меню и закажем обед, дорогая.

– Я знаю, что буду… То же самое, что всегда «У Гарри». Китайский салат и ризотто.

– А я предпочитаю рыбу и спагетти. Нельзя побывать здесь и не отведать знаменитых спагетти, – уточнил Дерек и погрузился в изучение меню.

Когда он наконец поднял глаза и взглянул на Стиви, она вдруг решительно произнесла:

– И все-таки больше всего меня беспокоит не Гидеон, а Брюс.

– Брюс? – удивился Дерек. – А что такого случилось с Брюсом?

– В том-то и дело, что я не совсем понимаю, что происходит. В субботу я долго работала с Гилбертом Дрекселом, и он сказал мне, что очень беспокоится о Брюсе. И он сделал ударение на «очень». Гилберт считает, что Брюс выглядит усталым и слабым, но похоже, что Брюс решил снова вернуться на фирму. Гилберт сказал мне, что в последнее время Брюс приходит в демонстрационный зал гораздо чаще, чем раньше. Гилберту кажется странным – ведь Брюс уже давно практически отошел от дел.

– Интересно. – В голосе Дерека появилась озабоченность. Ему вдруг пришло в голову, что у Брюса, возможно, появились такие же подозрения в отношении Найгела, как и у Стиви. – А Гилберт больше ничего тебе не сказал? – спросил он.

– Только что Брюс держится очень замкнуто. – Стиви в недоумении покачала головой. – Гилберт очень волновался и несколько раз возвращался к этой теме. Я спросила, не считает ли он, что у Брюса приступ старческой подозрительности, но Гилберт ответил, что на это совсем не похоже. Он добавил, что с головой у Брюса все в порядке, это его точные слова.

– Да. – Дерек задумался. – Вообще-то ему уже за восемьдесят. Ты еще не виделась с ним в этот приезд?

– Нет, я обедаю с ним завтра. Мы всегда обедаем вместе в Сочельник, это стало традицией.

– Брюс всегда казался… неразрушимым, вот, я нашел нужное слово. Но никто из нас, увы, не обладает этим качеством. Никто из нас не вечен, хотя мы часто думаем и поступаем, как будто это не так.

Дерек сказал это так торжественно, что Стиви не могла не улыбнуться.

– Но если кто-то и принадлежит вечности – это ты, Дерек. Ты ведь снялся в стольких фильмах. В некотором смысле ты будешь жить вечно.

Дерек ответил ей улыбкой, но ничего не сказал. Стиви продолжила:

– Когда я сказала, что меня волнует Брюс, я имела в виду не его здоровье, а его поведение. Не могу понять, зачем ему понадобилось курировать дела фирмы, в этом нет никакого смысла.

– Думаю, что он сам тебе расскажет, когда вы увидитесь завтра.

– Я тоже на это надеюсь.

– Ну что ж. Давай все-таки закажем обед? – сказал Дерек, потягивая коктейль. Но мысль о поведении Брюса озадачила и его. Может быть, старый брюзга знает что-то, неизвестное им?