Власть женщины - Брэдфорд Барбара Тейлор. Страница 32

Еда была вкусной, и несколько минут прошло в молчании. Затем Майлс серьезно посмотрел на брата и снова спросил:

– Все-таки положа руку на сердце скажи, действительно все твои проблемы с Марго позади? Что она не будет больше тебя преследовать и изводить?

– Совершенно уверен, – так же серьезно ответил Гидеон. – Должен признаться, у меня словно гора с плеч свалилась. Я ведь был просто в отчаянии. Даже жить не хотелось. Она вела себя просто невозможно, превратила мою жизнь в ад.

– Жаль, что ты не рассказал мне об этом раньше, может быть, я бы как-нибудь помог.

– Ты знаешь, я словно находился в какой-то изоляции, никому не мог открыться.

– И зря. Мы же близнецы. Когда у тебя в душе ад, у меня, по крайней мере, чистилище. Помогая тебе, я бы помог себе. Обещай мне, что на следующую дуэль ты позовешь меня в секунданты.

Гидеон улыбнулся.

– Обещаю. Но и ты не забывай обо мне. Может быть, и я могу тебе пригодиться.

Майлс с любовью посмотрел на брата и сказал:

– Ты не можешь себе представить, какое облегчение я испытываю, когда вижу, что ты снова начал улыбаться, Гид.

Гидеон кивнул.

– Она меня здорово достала, Майлс.

– Тебе не повезло, что пришлось пройти через это.

– Давай больше не будем об этом говорить. Все уже позади.

Майлс далеко не был уверен в этом, но тему разговора решительно сменил:

– А что ты скажешь о Хло? Она не будет мешать тебе в магазине?

– О, ничуть. Она молодец, хорошая девочка. И потом, Хло собирается приходить всего на пару часов в день, пока они будут в Лондоне.

– Я рад, что мама все-таки разрешила ей потолкаться в «Джардин». Это очень умный ход с маминой стороны. Может быть, Хло передумает идти работать на фирму и вернется к своим прежним планам.

– Надеюсь. Представляю, как мама расстроилась, когда Хлоя преподнесла ей этот сюрприз! Но она молодец, что не стала давить на Хлою…

– Да, наша мать всегда была хорошим игроком. Ты хоть понимаешь, как нам повезло иметь такую мать, как Стиви Джардин?

– Еще бы я не понимал! – воскликнул Гидеон. – Она у нас лучше всех. Единственная и неповторимая.

Майлс кивнул и тихо сказал:

– Я хотел бы добавить кое-что к нашему предыдущему разговору. Пообещай мне, что, если у тебя в будущем появятся серьезные проблемы, ты расскажешь мне о них и примешь мою помощь, если она понадобится.

Гидеон только кивнул в ответ. Майлс и не предполагал, в какое трудное положение он поставил брата. В этот момент Гидеону хотелось выложить Майлсу все. Но внутренний голос останавливал его: «Не делай этого. Это не только твоя тайна». И Гидеон молчал.

Трудно что-то скрывать от родного брата, тем более от близнеца. В следующие несколько минут Гидеон старался не встречаться глазами с братом, он боялся выдать себя и рассказать все, что должно было остаться в тайне.

Гидеон Джардин сидел в своей квартире на Кадоган-сквер, погруженный в мрачные размышления. Уже пробило семь, надо было одеваться к ужину, на который его пригласили друзья. Но воля и энергия покинули его, и у Гидеона не было сил пошевелиться.

В комнате горела только одна настольная лампа, но даже ее мягкий свет казался Гидеону чересчур ярким и назойливым. Он наклонился и выключил лампу, затем лег на софу у окна, вытянув и скрестив длинные ноги.

Темнота успокоила его. Тишину подчеркивало тиканье часов на каминной полке, отдаленное гудение моторов за сквером, шуршание колес по мокрому асфальту. Настойчивый однообразный шум дождя.

Хорошо, что он повидал сегодня Майлса и открыл ему свои проблемы. Во всяком случае те, о которых можно было рассказать.

Марго действительно здорово испортила ему жизнь, она никак не хотела отпускать его и боролась, чтобы его удержать. При этом ее поведение становилось все отвратительнее. Но ничего не могло заставить Гидеона оставаться с женщиной, которую он не любил.

Марго угрожала ему, следила за ним, постоянно звонила на работу и домой. Она превратила его жизнь в ад, пока, наконец поняв, что ее ничто не остановит, Гидеон не прибег к последнему средству: пригрозил Марго, что расскажет обо всем Джеку Беллангеру.

Только эта угроза и сработала. Марго ненавидела прессу и панически боялась журналистов. Она была убеждена, что именно они распяли ее брата и разрушили здоровье матери. В некотором смысле это было правдой, но стоило ли винить во всем журналистов? Они лишь делали свою работу, а Джулиан Сондерс сам подставил себя под удар из-за своих финансовых махинаций в Сити. Гидеону было искренне жаль миссис Сондерс, мать Марго и Джулиана, невинную жертву обстоятельств.

Гидеон никогда не забудет выражения ужаса и изумления на лице Марго, когда он пригрозил ей, что расскажет своему другу Джеку обо всех этих грязных уловках и интригах, которые она плетет вокруг него.

Когда Гидеону в первый раз пришла в голову мысль о таком способе избавления от ее упорных преследований, он тут же выкинул эту идею из головы. Ему было противно даже думать о том, что можно поступить подобным образом с женщиной. Но, в конце концов, Гидеон пришел к выводу, что Марго не оставила ему выбора. Это было его последнее и, судя по всему, единственное оружие против ее безумных истеричных выходок.

Марго потеряла всякий контроль над собой, Гидеон даже стал опасаться за свою жизнь. В двадцать семь лет ему совсем не хотелось умирать от руки ревнивой неуравновешенной женщины.

Но было и еще одно обстоятельство. Марго знала его уязвимое место, знала то, о чем сам Гидеон боялся даже думать, и это делало Гидеона совершенно беззащитным перед ней. С другой стороны, пока страх перед Джеком Беллангером будет висеть, над головой Марго как дамоклов меч, он будет в безопасности.

Глаза Гидеона закрылись, и он погрузился в воспоминания. Перед его глазами пробегали картины последнего вечера с Марго.

Он резко открыл глаза, не желая больше возвращаться в этот кошмар. Но против своей воли снова в который раз вернулся к навязчивым воспоминаниям. В тот вечер, больше трех месяцев тому назад, они с Марго ходили ужинать в ресторан, а потом поехали к ней домой. И это было ошибкой. Гидеон не мог, не хотел остаться у нее. Ему нужно было остаться одному, уйти, вернуться домой. Перспектива провести ночь с Марго не вдохновляла его. К тому же в его жизни появилась женщина, отношения с которой, казалось, давно ушли в прошлое. Теперь она неожиданно снова возникла в его жизни.

Но Марго настояла, чтобы он остался. Ничего хорошего из этого не вышло.

Вначале Марго вела себя как нежная, понимающая и любящая женщина. Но вдруг совершенно неожиданно для него, когда Гидеон начал одеваться, она набросилась с обвинениями.

– Это из-за нее ты импотент со мной! – кричала она голосом рыночной торговки. – Я всегда знала, что ты будешь мне изменять! Всем известно, что ты бабник! Но я не думала, что это так быстро начнется!

Обескураженный ее словами, в которых была доля правды, Гидеон молча смотрел на Марго. Впервые в жизни женщина назвала его импотентом, и это был болезненный удар. Он не стал ничего говорить в свое оправдание, понимая, что любые его слова Марго использует против него самого.

– Я видела тебя с ней! – кричала Марго. Это подействовало на Гидеона как разрыв бомбы.

Он пытался держать себя в руках и ничего не отвечать Марго. Как будто еще тогда он предвидел, что неприятностей с Марго не избежать. Но он и представить не мог объема свалившихся на него неприятностей!

Молчание Гидеона, казалось, только разжигало ее. Марго рассказала, где она видела Гидеона, и описала его спутницу.

«Красавица блондинка – это не новость, когда речь идет о тебе. Но выглядит она старше тебя. Вот это уже странно. – И чтобы у Гидеона не осталось сомнений в том, какое оружие против него у нее в руках, Марго добавила: – Ее лицо показалось мне знакомым. Я только не могу припомнить ее имени».

Ему оставалось только отчаянно надеяться, что она не вспомнит. Иначе это конец. Для него. И для других. Гидеон вспоминал, как он, не говоря Марго ни слова, закончил одеваться и, не попрощавшись, ушел. Но для него это было прощанием. Прощанием навсегда. На следующий день Гидеон сказал Марго, что все кончено. Но она не захотела смириться с его решением и начала преследовать его.