В порыве страсти - Майлз Розалин. Страница 68

Элен сидела не шелохнувшись. Джон подумал было, что мать не в состоянии перенести потрясение. Но когда раздался ее голос, очень тихий, в нем не слышалось удивления.

– Я всегда подозревала, что так оно и было.

– Ты считала, что отец убил жену, и все-таки вышла за него?

– О нет, конечно, не в самом начале! Не тогда, когда я с ним познакомилась. А потом я боялась… – Элен прижала руки к губам. – Труди была отличной наездницей, с чего бы ей так упасть? Филиппа мучили кошмары – он кричал и звал ее… я знала, просто знала.

– Ты не думала, что в один прекрасный день это может всплыть?

– Конечно думала! Особенно когда он умер! Я ужасно боялась, что он оставил какие-нибудь улики против нее или себя… какие-нибудь свидетельства о содеянном… и хотела защитить его имя, хотела, чтобы ты не узнал, не потерял веру в отца.

Неисповедимы пути материнской любви, с удивлением подумал Джон. Вот почему Элен так отчаянно стремилась открыть сейф. Она не подозревала, что может найти там что-нибудь против себя – единственной ее заботой было защитить репутацию мужа ради сына.

– И ты жила с этим, даже не помышляя пойти в полицию?

Элен улыбнулась с бесконечной нежностью.

– Джонни, к этому времени у меня уже появился ты! Самый замечательный малыш – а Филипп был твоим отцом! Как я могла поступить так с тобой, я ведь тебя любила. – Ее глаза потемнели. – И его я любила. Любила и жалела. Потому что, понимаешь, ему это даром не прошло. Он расплачивался всю жизнь. Постоянно. Со дня смерти Труди он не ведал ни счастья, ни покоя. – Она вздохнула. – Что ж, может быть, сейчас они вместе, все трое: он, Труди и Алекс?

Пора перестать платить.

Джина, сидя у постели отца, нежно провела рукой по его волосам, откидывая их со лба, и похлопала его по руке:

– Как дела, папа?

Бен бесцветно улыбнулся.

– Гораздо лучше, чем я заслуживаю.

– Не кори себя!

Из ночных событий и утренних разговоров Джина выяснила, что роль ее отца в «Кёниг Холдингз» была небезупречной. Но ее мучила собственная боль, она считала себя виновной в его срыве – если бы она, желая насолить Джону, не настояла на том, чтобы танцора-Кёнига загримировали под Филиппа, Бен не сломался бы. Сердце ее еще болело из-за предательства Джона, и она готова была винить Кёнигов в том, что они бросили Бена на произвол судьбы. – Ты всего лишь поддался их нажиму! – горячо воскликнула Джина. – Ты ни в чем не виноват.

– Кое в чем виноват, – с глубоким вздохом ответил Бен. – Но все кончилось. Джон и Чарльз продадут поместье с торгов, и, если повезет, я смогу уволиться из компании и обо всем забыть.

– Ты правильно решил! – уверенно сказала Джина. – Скоро мы будем далеко отсюда! Улетим на вертолете если не сегодня, то в ближайшее время. И никогда сюда не вернемся, да? – В ее глазах блеснули слезы.

– Даже ради?.. – грустно спросил Бен и, поколебавшись, добавил: – Даже ради Генри Саффолка?

– Генри? – с выражением безнадежности улыбнулась Джина. – Отец, я не могу его полюбить. Все собираюсь ему сказать, когда увижу. Он мною просто чрезмерно увлекся, он сможет оправиться. – Она встала и подошла к окну. – Это не по-настоящему.

– Я хотела, чтобы ты был счастлив. Это все делалось ради тебя.

Джон сквозь слезы посмотрел на Элен. Как он мог быть столь глуп, столь жесток с матерью, такой слабой и беззащитной. Никогда прежде он не чувствовал подобной близости к ней, желания уберечь.

Элен тоже мучилась от безнадежной, бессильной любви.

– Так что же теперь, милый? – Внезапно она поняла, что сейчас, когда между ними возникла небывалая откровенность, ей следует выговориться. – Что с Джиной?

– Мам, ничего не выйдет.

– Почему? Ведь ты любишь ее?

Джон не мог ничего поделать. Теперь, когда мама узнала так много, пусть узнает и остальное.

– Да. Но мужчина не может жениться на своей единокровной сестре!

– Единокровной сестре? – Элен выпрямилась. – Ты хочешь сказать… Боже мой, о чем ты? – Он чуть ли не слышал, как мчатся ее мысли. – Если ты имеешь в виду, что Филипп спал с женой Бена…

– Да. – Джон не сумел скрыть ярость. – Именно это я и имею в виду!

– Видишь ли, я ничего не знаю про Юни и Филиппа, мне нужно это обдумать, уяснить для себя. Но я хорошо помню, когда родилась Джина, потому что все время была рядом с Юни. – В ее глазах заклубились воспоминания. – Она родилась перед Рождеством, в конце ноября. – Говоря это, Элен быстро что-то подсчитывала. Но что могло это дать?

– Значит, она забеременела в феврале того же года, – проговорила Элен, волнуясь с каждым словом все сильнее. – А в том году, это записано в дневнике, Филипп с января по июнь был в отъезде. В те времена межконтинентальных полетов не было, в деловые поездки он отправлялся морем, и дома его не было месяцами!

Джон почувствовал, что в уголках глаз защипало от слез радости.

– Так это значит…

– Джина не может быть дочерью Филиппа. Она не может быть твоей единокровной сестрой, и ты волен пойти к ней и назвать своей.

Элен отчетливо представила, как Джон мчится по траве к дому для гостей, ей казалось, она видит это. Вот он постучал в дверь Бена, горячо умоляя разрешить Джине хоть на минуту увидеться с ним, затем последовало полное признание своей вины и мольба о прощении. Девушка, конечно, помучает его слезами, осыплет упреками, скажет, что никогда не сможет простить, – и простит. Потом они будут рука об руку бродить по зарослям и затеряются среди вьющихся гибискусов и сладко благоухающих кустов красного жасмина.

И вернутся оттуда обрученные, в этом Элен не сомневалась. И что же дальше? Сейчас середина июня. Элен торопливо прикинула. Они смогут пожениться до Рождества. Как раз поспеют к счастливому дню рождения Джины, который, вопреки всем недоразумениям, сделал их союз возможным.

И тогда ей действительно придется покинуть дом, освободить место, как положено, невесте сына. Не построена еще та кухня, на которой уместились бы две женщины.

Пора искать комнату в Сиднее, красить ее в черный цвет…

Потому что в ее возрасте удача не стучится дважды, как сказал Чарльз. Один раз она ему отказала, и он не придет просить второй раз. Возлюбленному она предпочла сына и теперь должна за это платить. Платить и платить до самой смерти.

– Элен!

Чарльз с холодным, отрешенным лицом шел из столовой ей навстречу.

– Пришел попрощаться, – отрывисто объявил он. – Улетаю на вертолете с миссис Мацуда и Бакли, мы забираем с собой Тришу, наконец-то ты от нее избавишься. Миссис Мацуда сказала, что готова приобрести предприятие, раз уж не может купить Кёнигсхаус, так что насчет этого я с тобой свяжусь. – Он помолчал. – Но я сюда не вернусь. Прощай. Позаботься о себе сама. – Чарльз повернулся, чтобы уйти.

Элен казалась себе наполненной до краев чашей: если она пошевелится, переведет дыхание, то разразится водопадом слез, слез безбрежного горя и боли.

– О, Чарльз, – вымолвила она. – Я…

Он обернулся. Внезапно севшим голосом сказал:

– Что?

– Я не хочу, чтобы ты уходил!

– С чего это вдруг? – натянуто спросил он.

– Я не хочу с тобой прощаться! Чарльз иронично усмехнулся:

– Немного поздновато, ты не находишь?

Она почувствовала, что слезы накатывают, как прилив.

– Я не хочу, чтобы ты покидал меня, не могу видеть, как ты уходишь!

– О, Элен! – Чарльз вскинул голову. – Все это мы уже проходили! Но я слишком стар, чтобы со мной играть! – Он повернулся и взглянул на нее, его лицо было мрачным и отрешенным. – Слушай, давай считать, что мы пытались начать сначала, но у нас ничего не вышло.

«В нашем возрасте судьба не улыбается дважды», – говорил он. Элен собралась с силами.

– У нас все еще может получиться.

Чарльз смотрел на нее прищурившись, не доверяя.

– А что с Джоном?

– С Джоном я говорила. Мы все обсудили, он ничего не имеет против, все будет хорошо.