Леди на монете - Барнс Маргарет Кэмпбелл. Страница 34

Глава 13

– Мне это кажется быть невозможно, – сказала королева.

Глаза ее были широко раскрыты и она была более бледной, чем обычно. Хотя она уже вполне хорошо говорила по-английски, в минуты большого волнения навыки изменяли ей, и она начинала делать ошибки. А сейчас она была необыкновенно взволнована.

– Вы совершенно уверены в том, что говорите мне? – допытывалась она.

– Нет, Ваше Величество, я абсолютно не уверена. Может быть, в последний момент что-нибудь и изменится, но это планируется.

Королева молча смотрела на юную герцогиню Букингемскую. Екатерина знала историю жизни этой женщины и удивлялась, глядя на нее. Дочь пуританина, генерала Фейерфакса, она вышла замуж за Букингема, чье состояние было присвоено ее отцом. Ничто уже не имело для Мэри значения после того, как Букингем вошел в ее жизнь. Она вышла за него замуж и отдала мужу все, что отобрал у него ее отец. Генерал Фейерфакс был не в силах отговорить ее. И вот теперь генерала уже нет в живых, а она замужем за Букингемом, который пренебрегает ею, а все его распущенные и пресыщенные друзья откровенно презирают и поучают ее.

Екатерина Браганса смотрела на молодую женщину с жалостью и сочувствием. Ей чуть больше двадцати, но она уже немало пережила и очень несчастна. Ей гораздо хуже, чем мне, гораздо хуже, думала королева, на мгновение отвлекаясь от того, что рассказала ей герцогиня Букингемская. Последние несколько дней она особенно тепло относилась к своему мужу, потому что он был вне себя от ярости, когда до него дошли слухи о каких-то изъянах в их брачной церемонии.

Екатерина сама не знала, выплачено ли полностью ее приданое или нет, но она знала, что Карл приглашал Букингема и других придворных для конфиденциальной беседы, во время которой высказал им свои претензии и показал сертификат о королевском бракосочетании, холодно сообщив, что была даже не одна, а две церемонии – приватная свадьба в соответствии с требованиями католической веры, к которой принадлежит королева, и вторая – на следующий день – англиканская церемония в присутствии лондонского епископа.

Те, кто полагали, что Карл воспользуется шансом и аннулирует свой брак с Екатериной, обнаружили, насколько мало знают его. Нет никаких оснований для развода – эту мысль Карл повторял несколько раз и настоятельно подчеркивал. И никогда не будет. Недруги Екатерины были посрамлены и вынуждены были принести извинения.

Королеву переполняли гордость и любовь к мужу. Он действительно любит ее и привязан к ней. Несмотря на все свои поступки, он любит ее, и у нее нет оснований сомневаться в его любви. И такая привязанность, возможно, даже лучше дикой страсти… Так она мысленно спорила со всеми, а теперь, если правда то, о чем рассказывает ей герцогиня…

– Я виновата во всем, потому что я подсказала мужу это, – говорила несчастная герцогиня.

– Это глупость. Вы не могли предвидеть, что последует за вашими словами. Прошу вас, пожалуйста, расскажите мне еще раз, как вы узнали о том, что они собираются сделать. И, пожалуйста, как можно подробнее. Мне кажется, что я не все поняла. Язык еще труден для меня, а когда вы сказали, что в этом плане должен участвовать и король, я очень взволновалась. Теперь же, как вы видите, я успокоилась.

– Его Величество ничего не знает об этом. Я могу поклясться вам, что это – правда, – серьезно сказала герцогиня. – Просто на свадьбе герцога Монмауса я случайно сказала, что если бы Анна была постарше, он, когда погасли свечи, вполне мог бы увести ее сам, а не ждать, когда это сделает мать. Оказалось, что эта идея запала в голову моему мужу. Мадам, я боюсь относиться к этому серьезнее, чем к шутке, розыгрышу. Но даже если это и розыгрыш, то очень опасный…

– Скандальный, – перебила ее королева. – Но как же вы узнали об этом?

– В то утро я сидела возле окна, а шторы были приспущены. Никто не знал, что я в этой комнате… Потом туда пришел мой супруг… и с ним еще двое… Мадам, должна ли я назвать вам их имена?

– Нет, – ответила королева, испытывая искреннюю жалость к герцогине Букингемской, у которой тряслись руки и губы. – Это не имеет значения. Продолжайте.

– Они говорили о приеме, который сегодня вечером должен состояться у леди Каслмейн, но она ничего не знала о том, что предполагалось поставить другую пьесу, а не ту, которая игралась уже много раз. Они обсуждали идею поставить «брачное ложе», которое все только что видели на свадьбе герцога Монмауса, с леди Каслмейн, одетой, как был тогда одет жених, и с Фрэнсис Стюарт в белом платье невесты. Они хотят подсыпать что-нибудь в бокал леди Каслмейн, чтобы она уснула, и унести ее куда-нибудь, когда погаснут свечи. Чтобы она ничего не почувствовала и не сопротивлялась. И все зрители тоже должны будут уйти. И именно в этот момент появится король, он войдет через потайную дверь в стене возле кровати. Для короля все это должно быть сюрпризом… особенно то, что в комнате не будет никого, кроме Фрэнсис в ночной рубашке, лежащей в постели…

– Поняла. И они решили, что он… он и Фрэнсис Стюарт…

– О, Ваше Величество! – воскликнула дочка генерала, – пуританка, с трудом сдерживая слезы. – Фрэнсис так красива, и король обожает ее. От смущения и неожиданности Фрэнсис не поймет, что происходит. Она решит, что это просто шутка, обычная шутка, ведь она привыкла демонстрировать чулки, расстегивать подвязки… Она непременно подумает, что Барбара Каслмейн вот-вот появится, а для короля, как и для любого мужчины, искушение будет слишком велико… Просто непреодолимо, как сказал мой супруг!

– Да, – грустно согласилась королева. – Да.

Зачем нужно Букингему, чтобы произошло это отвратительное событие? Возможно, таким образом он хочет продемонстрировать свое отношение лично к ней, но не исключено, впрочем, что, будучи близким другом Фрэнсис, он надеется извлечь какую-нибудь пользу для себя, если она утвердит свою власть над Карлом. Если Карл влюблен во Фрэнсис, он не сможет не отблагодарить Букингема за эту услугу… Или могут быть другие причины, столь же отвратительные…

Во всем этом Екатерина видела только одно хорошее: роман короля с Барбарой явно исчерпал себя, иначе Букингему никогда бы не пришло в голову смотреть на Фрэнсис как на ее возможную замену, и уж, конечно, леди Каслмейн не может быть причастна к этому дьявольскому плану: она должна быть последним человеком, которому на руку эта «свадьба» Фрэнсис. В течение многих лет она и Букингем прекрасно ладили друг с другом, и вот теперь он предал ее точно так же, как и ветреную, легкомысленную Фрэнсис.

– Когда начнется этот вечер? – спросила королева.

– Примерно через час. Или чуть позже. Мадам, я оделась заранее и смогла ускользнуть от своего супруга только потому, что он еще раньше ушел к леди Каслмейн. Целый день я только о том и думала, что я могу сделать, чтобы помешать этому. И вот наконец я решила, что только Ваше Величество сможет предотвратить… предотвратить… У меня не хватило смелости подойти к королю, но даже если бы я смогла это сделать, он мог бы не…

Юная герцогиня замолчала, закусив дрожащую губу, и не сказала о том, что, по ее мнению, король мог бы и не вмешаться.

– Вы должны были рассказать об этом Фрэнсис или леди Каслмейн, – предположила королева.

– Я не смогла увидеть ни одну из них наедине, кроме того, я не могла быть уверена в том, что они не скажут моему супругу, от кого узнали обо всем. Если ему станет известно, что я выдала его, он никогда не простит мне этого. И может навсегда оставить меня.

Это, наверное, лучшее из всего, что он только может для вас сделать, подумала Екатерина, хотя она знала, что герцогиня безумно влюблена в своего мужа, и для нее разлука с ним была бы величайшим несчастьем. Несколько минут она сидела молча, размышляя, а потом сказала:

– Идите на прием. Ничего никому не говорите. Скоро я сама приду туда. Никто не может запретить мне этого. Не бойтесь, – добавила она, видя, что герцогиня очень смущена. – Ни ваш муж, никто другой – даже король – никогда не узнают, что вы приняли в этом какое-то участие.