Леди на монете - Барнс Маргарет Кэмпбелл. Страница 46

Как будет прекрасно, если эта блестящая, прекрасная бабочка выйдет замуж и исчезнет из дворца! Джулия втайне была неравнодушна к королю, ей даже казалось, что несколько раз он улыбнулся ей, явно выделяя ее из группы людей, и она была уверена, что он наблюдал за ней. Но он никогда не обратит на нее серьезного внимания, пока здесь крутится Фрэнсис, если же она выйдет замуж, у других девушек при Дворе тоже появится шанс…

Король так привлекателен, думала Джулия, вздыхая, к тому же ходит немало рассказов о том, какой он восхитительный любовник… Как могла Фрэнсис Стюарт устоять против него? При Дворе Карла Второго добродетель не пользовалась большим почетом, скорее она расценивалась как синоним другого слова – глупости…

Джулия посмотрела на себя в зеркало и пришла к выводу, что она очень привлекательна: каштановые волосы, карие глаза, пикантное личико, и если при Дворе не будет Фрэнсис, – ее шансы сильно возрастут.

Эпидемия чумы в Лондоне постепенно шла на убыль, и сразу же после новогодних праздников Двор рискнул вернуться в Уайтхолл. Однако не успели они обосноваться и устроиться там, как пришло взволновавшее всех известие о смерти матери Екатерины – королевы-регентши Португалии.

Бедная Екатерина, которая не виделась с матерью с самого своего замужества, искренне переживала эту утрату, но ее фрейлины восприняли с неудовольствием приказ надеть траур. Барбара была в ярости, однако Фрэнсис отнеслась к этому весьма спокойно, потому что черный цвет всегда шел ей. Юный Пепис отметил в своем дневнике, что в черном платье Фрэнсис выглядит значительно лучше, чем леди Каслмейн.

Независимо от того, как она выглядела, была ли она хороша или нет, внутренний мир Фрэнсис явно изменился. Но она притворялась веселой и оживленной, потому что была слишком гордой и не хотела, чтобы кто-нибудь догадался о том, что она в полном отчаянии. Она вынуждена была признать, что ее отношения с Карлом приближаются к развязке. Ей шел девятнадцатый год, она была в расцвете красоты, и ей не удастся больше заставить короля относиться к себе, как к ребенку, шаловливому, невинному ребенку, который не всегда задумывается о последствиях своих поступков, и он начнет действовать не только под влиянием желания, но и гнева.

Тем временем апартаменты, принадлежащие в Уайтхолле Фрэнсис как фрейлине, были расширены, и теперь она занимала большую гостиную, которую прекрасно обставили по приказу короля; там она могла принимать своих немногочисленных избранных друзей, и однажды во время такого приема совершенно неожиданно у нее появился Карл.

Король был слишком вежлив и хорошо воспитан, чтобы помешать гостям, и объяснил свое внезапное появление желанием показать Фрэнсис первую золотую монету с ее изображением, полученную им с Монетного двора. Все присутствующие с интересом рассматривали ее и, выражая свой восторг и восхищение, признали, что оба изображения – короля и Фрэнсис – выполнены прекрасно и достойны всяческих похвал.

– Она совсем не похожа на меня, – весело сказала Фрэнсис. – Разве что нос действительно мой. Впрочем, я сильно сомневаюсь в том, что барельефы вообще могут иметь сходство с моделями. И король в жизни выглядит гораздо моложе, чем на монете.

– Вы так считаете?

Карл не был тщеславным человеком, но поскольку это было сказано его несравненной Фрэнсис, радости его не было границ.

Гости поддержали Фрэнсис.

– Да, конечно, в жизни Его Величество лет на десять-пятнадцать моложе.

– Но мне не кажется, что это вина художника, – сказала Фрэнсис, которой не хотелось ругать Яана Ротьера, – вряд ли кто-нибудь другой смог бы сделать лучше.

Лорд Беркли, однако, выразил свое несогласие с Фрэнсис. По его мнению, оба изображения были выполнены превосходно, и он заметил, что Прекрасная Стюарт не могла бы быть удостоена большей чести, даже если бы была королевой.

Это замечание было встречено холодным молчанием, и поскольку было совершенно очевидно, что король хоть и пришел совершенно неожиданно, вовсе не намерен уходить, гости, стараясь не нарушать этикета, поспешили откланяться.

Как только они остались вдвоем, король сразу сказал:

– Беркли был совершенно прав, хоть и поступил бестактно. Я дал вам все, чего вы могли только пожелать. И в будущем намерен дать больше. Это зависит от вас.

Никогда прежде, за все годы, что Фрэнсис знала Карла, он не разговаривал с нею так. В его словах не было ни нежности влюбленного, ни легкости доброго приятеля, а только твердость монарха.

– Мне вполне достаточно того, что у меня есть, – ответила Фрэнсис, размышляя над тем, удастся ли ей и на этот раз избежать серьезного разговора, как это ей не раз удавалось прежде. – Не могу передать вам, какое удовольствие мне доставляют эти большие апартаменты. Наконец у меня появилась возможность самой принимать гостей, а не только пользоваться чужим гостеприимством.

Карл внимательно рассматривал золотую монету, лежавшую у него на ладони, подбрасывал ее в воздух и ловил.

– Если вы намерены принимать гостей, моя дорогая, вам понадобится немало таких кружочков, – сказал он, взглядом показывая на монету. – Того, что вам сейчас платят, хватит только на вино и на засахаренные фрукты. Но вам стоит только сказать… И вы это прекрасно знаете.

– Люди всегда просят у короля деньги, и мне совершенно не хочется быть одним из таких просителей, – ответила Фрэнсис. – Мне вполне хватает. Я не транжирка.

– Верю. В этом вы с королевой похожи. Обе очень бережливые и экономные.

– Королева служит для меня примером. Не только в отношении к деньгам, но и во многом другом, – ответила Фрэнсис многозначительно, но потом испортила впечатление от своего ответа, добавив: – Кроме того, не забывайте, что я из Шотландии. Говорят, что у шотландцев бережливость в крови, особенно у женщин. Я думаю, что буду хорошей женой… я хотела сказать – хозяйкой.

– Вы будете хорошей женой во всех смыслах, в этом нет никакого сомнения. Но я пока не намерен отпускать вас. Во всяком случае, еще много лет, по крайней мере до тех пор, пока я не выдам вас замуж за какого-нибудь титулованного дряхлого старика, которому ничего не нужно будет от вас, кроме того, чтобы вы носили его имя и вели его хозяйство. Такой супруг будет найден для вас быстро и без проблем.

Итак, вот они, эти слова. Сказаны, подумала Фрэнсис с горечью и возмущением. Прямое предложение. Она с трудом рассмеялась.

– Титулованный старик! Не слишком радужная перспектива! Большинство девушек моего возраста, выходя замуж, рассчитывают на более радостную семейную жизнь. И на то, чтобы иметь детей…

– Подобное замужество избавит вас от них.

– Но это же будет ужасно! Жить под одной крышей с человеком, которого презираешь… Зачем?

– Всегда можно найти благовидный предлог, чтобы не жить вместе.

– Нет, я не этого жду от жизни, – твердо сказала Фрэнсис.

– Тогда скажите мне, чего же вы ждете, потому что пока у меня не было возможности это понять.

– Счастье, удовольствие, радость.

– Одного вашего слова достаточно, чтобы все это у вас было. Разве я не стремлюсь к тому, чтобы дать вам именно это? Иногда мне кажется, что я люблю вас так, как не любили еще ни одну женщину в мире, и много раз вы клялись, что любите меня. Это была ложь?

– Как я могла бы отважиться лгать королю?!

– Вы на многое отважились, моя дорогая. Вы плохо относитесь ко мне. И вам это известно. Но даже мое терпение с женщиной имеет предел. Мне еще никогда не приходилось вынуждать ни одну женщину… но…

– Карл, если вы станете мне угрожать, это все испортит.

– А что, собственно, можно испортить? Я ничего не получал от вас.

– Как вы можете говорить так? Никому и никогда я не позволяла того, что… Или моя привязанность ничего не значит?

Фрэнсис подошла к креслу, на котором сидел король, и, шелестя юбками, опустилась на пол, положила голову ему на колени.

Какое-то время Карл внимательно смотрел ей в глаза, прекрасные глаза, потемневшие от волнения, и, помолчав немного, сказал: