Гонки на выживание - Норман Хилари. Страница 13

– Цюрих, – отрывисто ответил он, отпивая кофе из огромной кружки и намазывая джем на один из поданных ею чудесных слоеных рогаликов.

– Et vos parents? [8]

– En route [9], – сказал он, надеясь, что она этим удовлетворится. Немного подумав, он осторожно спросил ее по-немецки: – Нет ли у вас пишущей машинки, мадам? – и показал жестами, как заправляют бумагу и нажимают на клавиши.

Она кивнула.

Письмо, напечатанное им на одном из листов фирменной бумаги фирмы Пфиштер—Алессандро, гласило, что Даниэль Зильберштейн, шестнадцати лет, является, несмотря на молодость, сильным, прилежным и честным работником. Размашистую, с замысловатым росчерком подпись совершенно невозможно было разобрать.

«Мое последнее преступление», – подумал Даниэль.

Вооружившись местной газетой, словарем и картой города, он с трудом продирался сквозь частокол объявлений, сбитый с толку обилием вакансий. Правда, в Лозанне для него ничего подходящего не нашлось, но в городе Веве, в ресторане «Леман» требовался помощник на кухню.

Даниэль посмотрел на карту. Веве находился к востоку от Лозанны, на берегу Женевского озера. Туда можно было добраться на автобусе.

Ресторан «Леман» оказался скромным заведением с побеленными стенами, синими деревянными ставнями и наличниками. Когда Даниэль отыскал его, было уже два часа пополудни. Некоторым запоздалым посетителям еще подавали ленч. День стоял теплый и солнечный, поэтому многие расположились в саду. Единственный официант был вынужден разрываться между садом и залом.

– Что вам нужно? – недовольно спросил он у Даниэля.

Даниэль протянул газету и указал на объявление.

– Вам нужен хозяин, месье Брессон, – сказал официант и дернул подбородком в сторону дома.

Даниэль вошел внутрь. Там было прохладно и полутемно. Стены были чисто выбелены, единственным украшением служила коллекция пустых винных бутылок, связанных зеленым шпагатом и подвешенных над баром.

За стойкой бара стоял высокий коренастый мужчина в фартуке в голубую и белую полоску.

– Месье Брессон? – обратился к нему Даниэль.

Мужчина обернулся. Он оказался толстым, его фартук был весь в пятнах, три подбородка затряслись, когда он улыбнулся.

– Это я.

Даниэль показал ему объявление и ткнул в себя пальцем.

– Vous ne parlez pas francais? [10] – Бресссон поджал губы.

Даниэль покачал головой.

– Я учусь, – сказал он, вытащив словарь из сумки.

Брессон пожал плечами, потом улыбнулся.

– Eh bien [11]. По крайней мере ты стараешься. – По-немецки он говорил запинаясь, но вполне сносно. – Брессон развязал фартук и бросил его на стойку бара. – Идем. Я покажу тебе кухню.

Даниэль пошел за ним. Кухня была не то чтобы грязной, но и назвать ее чистой тоже было нельзя.

– Мне нужен мальчишка, чтобы поддерживать чистоту в кухне, убирать в ресторане и помогать моему шеф-повару. Сил-то у тебя хватит? – с сомнением спросил Брессон.

Даниэль достал из сумки рекомендательное письмо и протянул его Брессону.

– Рекомендация? – спросил Брессон с насмешкой, но все-таки стал читать. – Нет опыта работы в ресторанах?

– Нет, месье. Но мне нравится еда.

Брессон расхохотался. Что-то в этом мальчике его смущало, но даже вопреки своим сомнениям он почувствовал к нему симпатию.

– Плата невелика, – предупредил Брессон. – Жилье у тебя есть?

– Пока нет, месье.

Брессон вновь пожал плечами.

– Можешь остановиться здесь, если хочешь. Наверху над рестораном есть комната. Платить за нее не нужно.

Даниэль попытался скрыть свое радостное возбуждение.

– Мне бы это очень подошло, месье.

Брессон бросил взгляд на рекомендательное письмо.

– Тебе шестнадцать?

Он был уверен, что мальчику не больше четырнадцати.

– Oui, Monsieur.

Брессон задумался. Еврейский мальчик, практически совсем еще ребенок, один-одинешенек. И родом наверняка из Германии, а не из Швейцарии… Что ж, беженцы теперь повсюду. Правительство запрещало частным лицам оказывать им помощь, но ведь доказательств у него нет, не так ли? К тому же он нуждался в дополнительной паре рук не меньше, чем этот мальчуган нуждался в еде, работе и крыше над головой.

– Документы у тебя есть?

Сердце Даниэля упало, как камень в глубокий колодец.

– Нет, месье.

Взгляд Брессона сверлил его насквозь.

– У тебя неприятности с полицией?

– Нет, месье. – На этот раз ответ прозвучал с железной твердостью.

Лицо Даниэля вытянулось от напряжения, на бледной коже особенно заметно проступила свежая ранка под левым глазом.

– Ну что ж, – наконец сказал Брессон, – давай попробуем. Испытательный срок – месяц, а там видно будет. Трудись прилежно, будь честен, и мы поладим. – Он выждал. – Что скажешь?

– Я скажу: «Спасибо». – Его взгляд светился благодарностью. – Я буду очень усердно трудиться, месье. Даю вам слово.

– Договорились. – Брессон удовлетворенно кивнул.

10

– Два дежурных блюда, одно с горошком вместо жареной картошки на гарнир. И поживее!

– Один овощной суп, один салат, один паштет и одна уха! И хозяин говорит, чтоб все было по высшему классу – они его старые друзья!

– Даниэль! Куда делся мой заказ на мороженое ассорти?

Даниэль вертелся как белка в колесе, смешивал ингредиенты, взбивал крем, резал, шинковал, хлопал дверью холодильника и зажигал газ в десятый раз за вечер.

– Merde! [12] – выругался он. – Я вам что – осьминог? У меня всего две руки!

– Все в порядке, Даниэль? – Мишель Брессон появился в дверях кухни. – Помощь не нужна?

Даниэль на бегу улыбнулся хозяину.

– Да нет, я сам справлюсь, – крикнул он. – Все в порядке!

– Молодчина! – расплылся в улыбке Брессон. – Позже подашь коньяк.

– Если не свалюсь с ног! – Даниэль зачерпнул ложкой из томящейся на медленном огне кастрюли с ухой и снял пробу.

Вот уже полтора года он работал в ресторане. Первые шесть месяцев мыл посуду, чистил картошку, скреб полы и туалеты, таскал и сжигал мусор. Мишель Брессон был доволен: никогда его кухня и обеденный зал не выглядели так опрятно. В ответ он проявлял заботу о Даниэле, регулярно прибавлял ему жалованье, следил, чтобы остальные служащие не злоупотребляли его молодостью и слабым знанием французского. Даниэль наслаждался жизнью: он был свободен, а за это не жалко было исполнять любую, даже самую грязную работу!

В марте 1944 года заболел второй повар, и Даниэль был переведен в помощники шефа. Он был на седьмом небе. Из-за военного времени ощущалась заметная нехватка продуктов, многие из них выдавались по карточкам, но это лишь развивало в нем выдумку и изобретательность. Шеф-повар Феликс Галль из Женевы, десять лет работавший на Брессона, был когда-то отличным мастером своего дела, но в последнее время начал сдавать. Он догадывался, что мальчику есть что скрывать. Тем лучше, мальчишка будет выполнять за него его работу, а жаловаться не посмеет.

Когда Даниэль догадался, что Галль ворует продукты и спиртное, ему стало не по себе. Если обнаружится нехватка, подозрение в первую очередь падет на него, а не на Галля. В то же время он не мог наябедничать хозяину на шеф-повара: Брессон был не из тех, кто жалует доносчиков. Тайник Галля у задней стены складского помещения, заваленный горой пустых картонных ящиков, он обнаружил случайно, пока искал чистую коробку. Даниэль оглядел батарею винных бутылок, окорока, бруски масла, и в груди у него вспыхнул гнев.

В тот день, когда обеденная лихорадка спала, Даниэль застал Галля в кладовой в тот самый момент, когда тот прятал в тайник свою новую добычу: первосортную баранью лопатку.