Платье от Фортуни - Лейкер Розалинда. Страница 15

Яркий костюм Жюльетт составил резкий контраст с приглушенными тонами, царящими в огромной мастерской, походившей на пещеру. Пшеничного цвета жакет и юбка выделялись на фоне белых, серых и коричневых тонов.

Один из мастеров глянул на Жюльетт: рыжеватые волосы, шляпка с яркими перьями – как язычок пламени в сумраке пещеры. Мастер расставлял ширмы, чтобы оградить свою модель, которая, видимо, собиралась раздеться и стояла в кимоно, накинутом на обнаженное тело.

– Мадмуазель? – обратился скульптор к Жюльетт, в тоне прозвучал вопрос. Вряд ли он мог принять ее за натурщицу, скорее, за одну из поклонниц Родена. Несмотря на солидный возраст и седую бороду мэтра, многие женщины находили его весьма привлекательным. – Меня зовут Антон Гасиль. Могу я вам чем-нибудь помочь? Если хотите увидеть мэтра, идите в одну из студий, но здесь его сегодня нет.

– О нет. Я пришла в надежде повидать некоторые работы.

– Тогда вы пришли по верному адресу, – сухо отозвался Антон.

Жюльетт улыбнулась.

– Я хочу увидеть не шедевры Родена, а работы одного из скульпторов, он русский, мы недавно познакомились.

– Насколько я знаю, сюда приходит только один русский. Вы имеете в виду Николая Карсавина?

– Да. Значит, вы знаете его? – девушке было приятно слышать, как кто-то произносит имя Николая.

– Мы нередко собирались, чтобы распить бутылочку вина и обсудить наши проблемы за столиком в каком-нибудь кафе. Иногда споры длятся всю ночь, – Антон Гасиль понял, что перед ним поклонница Карсавина, а не Родена. – Но сейчас он в отъезде. Вам это известно?

Девушка кивнула, чувствуя, что упоминание об отсутствии Николая усиливает ее тревогу и печаль.

– Да, но я хотела бы посмотреть его работы.

– Понятно.

Жюльетт уловила в его тоне насмешливые нотки.

– Значит, мой визит напрасен? – решительно спросила она.

– Я не уверен, – Гасиль обратился к одному из подмастерьев, который нес корзину мокрой глины. – Марсель, есть ли сейчас в студии работы Карсавина?

– Да, «Атлет» и еще две-три.

– Поставь свою корзину и проведи эту даму к ним, – Антон улыбнулся. – Только не поскользнитесь на мокрой глине, мадмуазель. Ее тут много на полу. Пока мы работаем, уборщики не очень торопятся выносить отходы.

– Спасибо. Я буду осторожна.

Жюльетт последовала за Марселем, оглядываясь и удивляясь всему, что ее окружало, – этому совершенно новому для нее миру. Когда девушка задала Марселю вопрос о глыбах мрамора, которые лежали на полу студии тут и там, юноша рассказал, что их доставляют из разных мест, некоторые легче подвергаются обработке, другие труднее. Особенно величественной показалась Жюльетт глыба каррарского мрамора, походившая на огромный айсберг. На полках вдоль стен лежали совершенно, кажется, забытые бронзовые и глиняные руки, ноги, торсы, а также ноги и головы лошадей. Эти стеллажи производили впечатление фрески, выполненной в приятных бледно-коричневых тонах.

– Вот они! – воскликнул Марсель, указывая рукой вперед. – Это – «Атлет», а рядом с ним – «Купальщица». Третья работа полностью не завершена.

– Но материя совсем мокрая. Когда должен вернуться Карсавин? – робкая надежда заставила голос Жюльетт задрожать.

– Я не знаю, мадмуазель. В мои обязанности входит увлажнять материю на неоконченных работах, чтобы глина не рассохлась. И я буду делать это до тех пор, пока мэтр или кто-нибудь еще не даст указание прекратить. Я оставлю вас здесь. Вы ведь сможете сами найти дорогу обратно?

Оставшись одна, Жюльетт почувствовала, что время для нее остановилось. Студия словно исчезла, она видела только две бронзовые фигуры. Атлет застыл в тот момент, когда перед ним – финишная линия. Мускулы лица мучительно напряжены, от обнаженного тела исходит энергия и сила. Еще секунда – и он сорвется с места, чтобы завершить свой победный бег.

Вторая скульптура – изящная юная женщина, полная неги и соблазна, словно застыла, сидя на берегу пруда со скрещенными ногами. Спина изогнута, острые локти замерли в воздухе, бронзовые пальцы отводят со лба пряди волос. Фигура была полна спокойствия и безмятежности, что создавало резкий контраст с яростной мощью атлета.

Противоположные по изображенному душевному состоянию, обе работы Карсавина не затмевали друг друга. Жюльетт рассмотрела скульптуры с разных сторон. В отличие от живописи, каждая новая позиция давала совершенно новый эффект.

Восхищенно вздохнув, Жюльетт бросила взгляд на закрытую неоконченную работу. Интересно, что скрывается под покрывалом? Потом девушка пошла к выходу. Миновав несколько студий огромной мастерской, она остановилась только перед «Вратами Ада» Родена, чтобы вдохнуть в себя муку и красоту гениального творения.

На обратном пути Жюльетт не встретила Антона Гасиля. Скорее всего, он работал с обнаженной моделью за ширмой. Она вышла из здания и огляделась – женщины, шпионившей за ней, не было видно. Можно спокойно идти домой, предаваясь воспоминаниям о прекрасных скульптурах.

Несколько дней спустя во время работы Жюльетт понадобились кусочки ткани для прокладки под шов. Все ученицы были заняты, и девушка сама отправилась на поиски нужного материала. Все обрезки складывались в огромные ящики, поэтому Жюльетт рассчитывала без труда найти подходящую ткань.

Перебирая разноцветные лоскутки, девушка обнаружила узкую полоску шелковой ткани, которая вначале показалась ей медного цвета, но, когда лента, будто змейка, обвила руку, поверхность ткани заискрилась золотыми и розоватыми оттенками. В ателье Ландель нередко плиссировали шелк, но здесь складки были настолько мелкими, что возникал эффект воздушной ряби на чистой воде. Нет, Жюльетт явно не приходилось видеть платье из этой ткани – она бы ее не забыла. С каким-то странным чувством девушка прижала ленточку к щеке, ощутив удивительную мягкость материи.

Завороженная, Жюльетт начала перебирать весь ящик. Ей удалось найти довольно крупные куски – целые детали костюма. Эффект был настолько необычным – нечто подобное могла носить знатная женщина Древней Эллады. Жюльетт предположила, что перед ней раскроенные части новой модели месье Пьера, хотя и ткань, и покрой (насколько можно судить по отдельным деталям) – не в его стиле.

Захватив с собой все, что удалось найти, Жюльетт вошла в портняжный цех.

– Знает ли кто-нибудь, что это за ткань?

Все отрицательно покачали головами, но через мгновение женщина, специализирующаяся на изготовлении плиссе, сказала:

– Я вспомнила: примерно год назад мадам баронесса вызвала меня в свой кабинет, где они вместе с месье Пьером разбирали, как можно добиться таких мелких складок. До этого я никогда не видела подобного материала. Кто бы ни изготовил это плиссе, нам, к сожалению, не известен процесс его создания.

– Здесь есть несколько дырочек… Был какой-то шнурок?

– Да, очень тонкий, скрученный из этой же материи.

Жюльетт вернулась к ящикам и обыскала их содержимое в надежде найти что-нибудь еще из интересовавшей ее ткани. Безуспешно. Наверное, остальное уже пропало.

– Что вы делаете, Жюльетт? – раздался голос мадам Табард.

Девушка встрепенулась.

– Я пришла за кусочком для прокладки под шов, но меня заинтересовал вот этот плиссированный шелк.

– Не стоит тратить время. Положите его в ящик и возьмите то, что нужно. В следующий раз пошлите ученицу.

Жюльетт не хотелось расставаться с заинтересовавшим ее материалом – кто-нибудь мог взять его до того, как она придет сюда вновь. Девушка быстро скрутила ткань и засунула ее под кипу обрезков, на самое дно сундука.

Девушка с трудом дождалась конца работы, чтобы расспросить Денизу о загадочном шелке. Переодевшись к ужину, она спустилась в зимний сад, где Дениза, устроившись в мягком кресле, читала газету. Открытая дверь выходила на зеленый газон, сквозь стекло были видны разноцветные клумбы, пахло вечерней свежестью.

Дениза отозвалась на приветствие сестры, не отрываясь от газеты.